Реальный сектор – 2: О колхозном строе

Александр Обухович – белорусский инженер, аналитик. Работал на руководящих постах в ПО «Интеграл», ЗАО «Радиоопткомплект» (г. Минск), и других промышленных предприятиях. Автор цикла статей под общим названием «Реальный сектор» (2010 – 2012 гг.), которые вызвали широкий общественный резонанс и дискуссию.

Ценность его взглядов для данного сообщества в ГП в том, что он откровенно антилиберал и не имеет никакого отношения к оппозиции.

 Конспект для тех, кому лень читать (потому что сам такой).

Осенью 2010 г. президент посетил фермерское хозяйство Шруба на Гомельщине и был очарован. Техническим уровнем, порядком, эффективностью работы. Сразу предложил ему взять еще земли в других местах, заговорил о допустимости частной собственности на землю. Сам фермер Шруб в ток-шоу заговорил о необходимости частных крупнотоварных сельхозпредприятий. Это что, поворот в нашей аграрной политике? Или просто истерика, вызванная провалами в политике нынешней?

Еще в начале 90-х, когда только ленивый интеллигент не ругал колхозно-совхозную систему, был сделан небольшой расчет.

Средний размер колхоза-совхоза на то время составлял около2000 га. Средний оптимальный размер семейной фермы мясомолочной специализации, при уровне техники советского периода, составлял около50 га. (Сегодня, думаю, больше100 га.) То есть те же объемы производства на тех же площадях, что и колхоз, могли обеспечить 40 семейных ферм. Работая, правда, от зари до зари. Вроде бы хорошо. Но частник – он частник и есть. Он должен заниматься своим делом, эффективно хозяйствовать. Остальное ему нужно обеспечить. Встали вопросы: а сколько на этих площадях при такой плотности населения нужно построить детских садов, школ, больниц? Как обеспечить фондовооруженность фермера (которая должна быть в разы выше, чем у среднего колхозника)? Как организовать нормальный уровень сервиса для техники? Это уже – вопросы государства, но тогда ответов на эти вопросы в нашем государстве не нашлось. И фермерское движение в республике широкого развития не получило.

Обухович говорит о наметившейся пробеме – эффективные сельскохозяйственные предприятия могут вызвать бунт местных жителей. На российском примере – «Рабочие места исчезли (техника высокопроизводительная). Жить, подворовывая в совхозе, как привыкли, уже не удавалось. Начался саботаж, мелкие диверсии, посыпались жалобы во все инстанции. Получили полномасштабный социальный конфликт. С аналогичными проблемами, судя по материалам прессы, столкнулись и другие российские сельхозинвесторы: главной проблемой они называли трудоустройство местных жителей, увольняемых при техперевооружении сельхозпроизводства. Да и недавние кровавые события в российской станице Кущевской, похоже, имеют ту же подоплеку».

Приведенные примеры – не частности, свойственные той или иной стране или региону. Проблема – общемировая. Например, Кампучия Лон Нола, проведя «рыночные реформы» и получив огромную американскую помощь, за несколько лет увеличила урожайность риса в 8 (восемь!) раз. И одновременно в кампучийской деревне, впервые за тысячу (!) лет, прочно поселился голод. Как результат, к власти пришел Пол Пот и начал резать. Прежде всего – реформаторов, а потом – и остальных интеллигентов. Так что аграрная политика всегда и везде не столько проблема экономическая, сколько социально-политическая. Фермер Шруб, конечно, молодец. Но широкое распространение его опыта способно вызвать на селе массу социальных проблем, которые заведомо перекроют весь эффект от экономических успехов и его, и его последователей. Особенно если дополнить его, как предлагают некоторые депутаты, передачей совхозов в частную собственность директорам. В этом плане широкое создание крупных частных товарных сельхозпредприятий создает для страны больше проблем, чем их решает.

Но и терпеть дальше сложившееся на селе положение дел возможности нет. Проводимая ныне аграрная политика зашла в тупик. Лишь 10-15% сельхозпредприятий успешны. Существующий уровень закупочных цен обеспечивает для них высокий уровень рентабельности. Они стянули на себя лучшие трудовые ресурсы регионов, заняли ниши первичной переработки сельхозпродукции.

Обеспечили приемлемый уровень социальных стандартов для своих работников. И в то же время «нижние» 20% хозяйств обезлюдели, их земля и инфраструктура приходят в упадок. С их уровнем производства при нынешнем уровне закупочных цен хозяйства эти глубоко убыточны, и их убытки перекрывают прибыли успешных хозяйств. Не помогает и программа строительства жилья на селе: низкие зарплаты вымывают качественные кадры, строящееся жилье заселяется, как правило, случайными людьми, не способными помочь поднять хозяйство.

Свою лепту в нарастание проблем в нашем сельском хозяйстве вносит и технический прогресс. Например, на меня большое впечатление произвела работа наших бригад комбайнеров, которые, кроме уборки своих полей, успевают убрать зерно и в России. Есть в Беларуси даже частная фирма, которая на своих комбайнах начинает уборку под Херсоном, а заканчивает сезон под Питером. Если оптимальные сроки уборки зерна в каждой зоне составляют 10-12 дней, за счет сменных инструментов и подбора культур загрузка комбайна в хозяйстве может быть доведена до 20-25 дней, то фирма, работая в 3-4 климатических зонах, способна довести загрузку до 60-70 дней. С соответствующим снижением себестоимости. И если такая фирма возьмет на себя еще и посевную, конкурировать с ней не смогут ни колхоз, ни фермер. Но сельский житель будет начисто отстранен от процесса выращивания зерна. Разве что будет получать ренту в виде арендной платы за землю. Если еще сохранит собственность на эту землю. И техника, и технологии это позволяют уже сегодня. А на подходе – новые поколения техники для выращивания картофеля, других овощей. На одной редиске и клубнике все на селе не проживут.

Пока у нас нет большого смысла поднимать все хозяйства до уровня передовых. Что дотациями, что силами фермеров: нет сегодня таких рынков сбыта, которые способны принять резко возросшие объемы сельхозпродукции. Тем более что рядом – Россия, Украина. Там не всегда будет такой бардак. А ведь там – чуть не половина мировых черноземов, с которыми нашим песочкам конкурировать очень непросто. Прошедшие «молочные войны» - только первые звоночки. Одно дело – продовольственная безопасность, другое – широкомасштабный экспорт, развивать который только на СНГ заведомо неперспективно. Но только под обеспечение продовольственной безопасности у нас – серьезное аграрное перенаселение, столько работников не надо. В сочетании со значительной, хоть и скрытой безработицей в городах экспорт сельхозпродукции и одновременно развитие промышленного производства в сельской местности и малых городах для нас становится национальной проблемой.

В свое время на Брестчине, устав от «латания дыр», перешли к комплексной модернизации колхозов. Прежде всего – на мелиорированных землях. Строили сразу все: дороги, фермы, жилье, магазины, школы, дома культуры. И модернизированное хозяйство сразу выходило на прибыль. По тем временам единицей модернизации был колхоз. Сегодня этого маловато. Если и модернизировать сегодня – нужно комплексно модернизировать район.

Думаю, для пилотных проектов есть смысл выбрать два района: один – на трудоизбыточном западе, другой – на трудодефицитном северо-востоке. Желательно – в «глубинке». У них – несколько разные проблемы. Сделать проект, предусмотрев и небольшие промпредприятия, и фермы, и крупные хозяйства. И всю инфраструктуру. Включая малую энергетику, связь, дороги. Широко обсудить с населением. Пригласить инвесторов. Придут – хорошо, нет – строить силами государства. В кредит. Немедленно перекредитовывая и передавая построенные небольшие промпредприятия и фермы в аренду частникам с правом выкупа. Желательно – по конкурсу.

Уверен, под такие проекты можно получить кредиты во Всемирном Банке или ЕБРР. Заодно, в процессе, они помогут довести проекты «до ума». Да и целевой кредит трудно будет разбазарить на текущие нужды. А в процессе реализации проектов наверняка всплывут такие проблемы, о которых сегодня мы даже не догадываемся. Мы получим опыт, который позволит выработать аграрную политику государства не по наитию, не исходя из личных идей и предпочтений, как сегодня, а реально выполнимую.