Так делают президентов

Все ниже написанное основано на реальных мыслях автора.

Любое совпадение имен и событий является исключительным совпадением

… - Точно никакого отношения к семитам, - Лев Аркадьевич прищурился и пристально посмотрел на меня, - а то в России с таким наследием никак нельзя, конкуренты съедят.

Петр Аркадьевич с недавнего времени очень переживал по поводу семитов. Это с ним после того как на региональных выборах его кандидата разбили в пух и прах, после того как открылись его «семитские корни».

- Да какой же он семит?- подал голос с кресла Семен Маркович. Он уже уверовал в победу и теперь преспокойно восседал на кресле с видом меланхоличного мопса. – Посмотрите на него: светлые волосы, почти два метра ростом, широкоплечий, голубоглазый. – Я бездумно стал крутиться вокруг своей оси, чтобы Лев Аркадьевич мог убедиться в правоте каждого слова. На второй неделе работы по созданию образа я чувствовал себя как манекен. Мое прошлое, настоящее, будущее было чисто и стерильно. Я был белым холстом, на котором два маэстро творили судьбу родины. – Варяг, - продолжил Семен Маркович после того как я сел, -  это же, практически, призвание варягов на царство! – последняя фраза ему очень понравилась и Семен Маркович записал ее своим размашистым почерком в блокнот, где складировались умные и полезные мысли.

- А откуда же эта предательская «ий» в фамилии? – Не унимался Лев Аркадьевич.

- Так это не совсем фамилия. – Осмелился я подать голос впервые за две недели. – Это псевдоним.

- Час от часу не легче. – Ахнул Лев Аркадьевич.

- Мда-а-а-а. – Протянул Семен Маркович и сделался хмурым.

- Ну да подпольный псевдоним моего прадеда. Он был среди ранних революционеров и взял себе псевдоним от слова «мир».

- Так революционер – это совсем другое дело, - обрадовался  Лев Аркадьевич. – Тем более ранний, преисполненный надеждами и верой. Этот дух восстания и сопротивления, опасность. Именно так! – Он вытянулся по середине комнаты и четко, чеканя каждый слог произнес: «Дух сопротивления у меня в крови, -Мирский Никита Андреевич!». – Сделал небольшую паузу, словно от этих слов во рту осталось послевкусие, как от хорошего вина. – Звучит! - Резюмировал он.

- Звучит. – Подтвердил Семен Маркович.

- Хорошо, -  согласился я. – Он еще на бронепоезде Троцкого работал печатником, листовки печатал и распространял. – Я решился добавить новых фактов, чтобы как-то обогатить свое революционное прошлое.

- А вот Троцкого не надо. Неизвестно, как на него электорат отреагирует. – Жестко оборвал мои мемуарные воспоминания Лев Аркадьевич.

- Не надо. – Подтвердил Семен Маркович.        

- А какая была его настоящая фамилия? – напрягся Лев Аркадьевич.

- Да, это знаете ли немало важно. – Согласился Семен Маркович.

- Так этого никто не знает. У моего деда когда-то была двойная фамилия, но потом в армии командир заставил его определиться. Потому, что из-за армейской путницы он каждый раз получал двойную норму «боевых 100 грамм». Чтобы остановить это злоупотребление ему велели оставить себе одну фамилию. Вот он и выбрал Мирский. А старая фамилия канула в лету вместе с дедом и документами.

- Дед военный – это хорошо. – Протянул  Лев Аркадьевич.

- Дед военный есть у каждого второго. – Заметил Семен Маркович.

- А он у меня не только военный был. Он еще и режиссер. Снял много хороших фильмов, которые даже сейчас показывают: «Карьера Димы Горина», «Дело было в разведке» и много еще каких. 

- Он заслуженный? – Поинтересовался Лев Аркадьевич.

- Нет. Он слишком честный был.

- Слишком честный – это очень хорошо! – Воодушевился Лев Аркадьевич.

- Честный – хорошо. – Подтвердил Семен Маркович.

- «Он всегда говорил только правду. Непростую, иногда не приятную для власти. Его фильмы отличала человечность и честность. В эпоху штампов и клеше он снимал для людей и о людях», -Мирский Никита Андреевич– воспоминание о деде. – На одном дыхании выпалил Семен Маркович, параллельно записывая свои слова.

- «Мысль о народе и сопротивление власти у меня в крови!» –Мирский Никита Андреевич. – Отчеканил Лев Аркадьевич.

- «А был он простой русский мужик…», - Семен Маркович вошел в раж и схватил с полки портрет деда, где он был с копной седых волос, густой бородой и усами. Таким я его не видел, но судя по фотографии, в какой-то момент своей жизни, дед был похож на Толстого.

– «Именно поэтому тема простой мужик стала заглавной в его творчестве. Ведь честность для него была важна всегда и во всем. Мы все хорошо помним любимых героев из детства: босоногих мальчишек, пахарей, простых советских тружеников и рабочих, - вот кого воспевал мой дед в своих фильмах», -Мирский Никита Андреевич– воспоминание о деде. – С этими словами Семен Маркович застыл посередине комнаты в очень картинной позе: его рука была согнута в локте, как будто он держал в ладони бокал и подбородок чуть вздернут, словно у императора, позирующего для портрета.  

- Я не совсем уверен, что он снимал… - Попытался вставить я, но был грубо прерван Львом Аркадиевичем:

- Это неважно, главное образ.

- Главное образ. – Подтвердил Семен Маркович.

- Только боюсь с «простым русским мужиком» могут проблемы возникнуть. – Робко предположил я.

- Почему? – В один голос поинтересовались Лев Аркадьевич и Семен Маркович.

- Потому что когда он менял (или получал) паспорт в графе национальность попросил написать еврей.

   Лев Аркадьевич и Семен Маркович нахмурились, но Лев Аркадьевич просветлел раньше своего коллеги:

- А это он сделал в знак протеста и, дабы подчеркнуть, что в Советском Союзе все равны.

- Да, - подтвердил Семен Маркович, - все потому, что он, в глубине души был не согласен с властью. Всегда! Это сейчас очень модно.

Казалось еще немного и  Лев Аркадьевич и Семен Маркович бросятся в пляс, так они были довольны идеей.

- Есть еще одна проблема, - прервал я их ликование, - звали его Лев Соломонович.

- Как? – В один голос спросили Лев Аркадьевич и Семен Маркович.

-  Лев Соломонович. Звали его так. То есть его звали Лев, а отца его Соломон. Вот и выхолит Лев Соломонович. – Самым невинным голосом объяснил я.

- Ты мне тут прекрати, - брызжа слюной, неожиданно закричал Лев Соломонович. -  Я же с самого начала про «семитские корни» спрашивал! Ты чего это, урла, мне тут карты путаешь и воду мутишь. Ты мне рамсы разводишь. - Лев Аркадьевич неожиданно стал красным, руки его выделывали в воздухе хаотичные пассы, а все тело сотрясалось от тремора, как будто его била лихорадка.

- Не хорошо.- Согласился Семен Маркович и сменил меланхолично-расслабленной позу: выпрямил спину, уселся на край кресла и приготовился записывать.

- Значит так, - Лев Аркадьевич принялся энергично ходить по комнате,- не было у тебя деда!

- Как так не было? – Удивился я.

- А вот так, не было и все и прадеда твоего не было.

- Не было. – Подтвердил Семен Маркович.

- Тебя же мать одна воспитывала?

- Ну да.

- Значит отец твой паданок, бросил мать, узнав, что она в положении. Испугался ответственности и исчез из ее жизни не оставив ни телефона, ни адреса. «С детства мне пришлось стать единственным мужчиной в семье. Уже в раннем возрасте, когда мои сверстники наслаждались детством, я чувствовал ответственность за свою мать и бабушку. Я рано устроился работать, поэтому знаю цену деньгам. Трудолюбие, ответственность и забота у меня в крови», -Мирский Никита Андреевич, воспоминания о детстве. – Прикрыв глаза и замерев на мгновение, процитировал Лев Аркадьевич.

- Да тяжелое детство. – Протянул Семен Маркович. – «Я смог поднять семью, подниму и страну» - Никита Мирский. – Записал под собственную диктовку Семен Маркович.

- Ну, кажется все. Теперь и с родственниками разобрались. – Выдохнул Лев Аркадьевич.

- Разобрались. – Эхом отозвался Семен Маркович и принял свою расслабленную позу меланхоличного мопса.

- Вы со всем согласны? – Спросил у меня Лев Аркадьевич и лицо приобрело его выражение крайнего радушия. Он буквально расплылся в улыбке.        

- Согласен. – Отозвался я, или то, что от меня осталось. Ведь меня по сути не было. Я превратился в ничто. Без прошлого, будущего. Набор елея и благолепных штампов.

- Тогда, дорогой мой, - Лев Аркадьевич еще шире улыбнулся и теперь походил на заботливого отца, - осталась небольшая процедура, чистая формальность.

- Удаления сердца и совести. – Отразив на своем лице улыбку  Льва Аркадьевича, подхватил  Семен Маркович.

- Это как?

- О это очень просто, - и перед Львом Аркадьевичем на столе нарисовался саквояж из темно-коричневой кожи, - и совершенно безопасно.

- Если вы конечно согласны. – Подал голос Семен Маркович и, не вставая с кресла, подвинулся ко мне вплотную.

- Согласен. – Безучастно отозвался я.

Последнее, что я помню – это шприц, который Семен Маркович воткнул и ввел мне в вену. Когда я очнулся, то был уже президентом.