Неувядающая мода на скальпы

На модерации Отложенный

     Сегодня диктор телевидения веселым тоном, с превеликим удовольствием оповестил нас, телеслушателей: в Дагестане уничтожены семь (!!!) боевиков.

Не «семеро», а «семь». За что, не удосужился сказать.

     Я не большой любитель «боевиков». Я не имею опыта убиения, но мне доподлинно известно с далекого, советского детства, число теолретически, что убиение человека – не очень веселое занятие. Одновременно семерых – тоже скорее трагическое, чем комическое. Меня приучили называть «уничтоженными» бумажки, тухлые продукты, квартирных клопов, изношенные купюры и, как правило, огнем… Но чтоб люди были уничтожены – к такому до сих пор не могу привыкнуть. Даже немецко-фрицев оставляли «убитыми на поле боя». Кем уничтожены? Односложно - войсками доблестной российской армии. Такая же доблесть, как у полицаев на Пушкинской площади во время их любования митингом курчаво-лысых.

     А если часть доблестных «уничтожителей» будет поцарапана какой-нибудь палочкой или даже окажется пристрелянной, наш диктор тоже скажет: частично уничтожены или просто «уничтожены» трое российских солдат? Именно «уничтожены» или как-то иначе? Ну там пострадали, ранены, смертельно ранены, убиты…

     Почему боевики пристрелены, как бешеные коровы или собаки?

Они предварительно напали на кого-то, стреляли в кого-то, еще что-то наделали такого, за что им следовало бы присудить смертную казнь? Диктор не сказал – это для него, да и для слушателей, не самое главное. Просто пришли так называемые российские солдаты (подрядившиеся пострелять в иную расу за 15 тыс в месяц) и залпом из пятисот минометов и двух спутниковых ракет «уничтожили» семерых бродяг, выглядевших «не совсем по-русски»?

     Боевики «уничтожены» по какому праву? В соответствии с Декларацией прав человека? Или после постановления суда? Или в связи с объявлением войны? Опять не сказано ни диктором, ни тем более людьми весельчака табуреткина.

     Не проще ли исповедаться диктору иначе: в длящейся 16 лет гражданской войне победоносной российской армии против семерых выходцев из народов Прикавказья стала привычкой для военных чужевыродцев и их политиков, и они зарабатывают на барскую жизнь путем приобретения скальпов прикавказцев. Секретно и всегда вероломно – без объявления войны, без оповещения кого бы то ни было, без суда и следствия.

     Но кто будет потрошить то, что осталось без скальпа?