Рабочее

Приходил сегодня ко мне в бухгалтерию грустный стокилограммовый шофер. Сказал, что наверное сегодня на матч со шведами не попадает. Потому, что он кажется ногу сломал.

По аналогии с ногой, внезапно вспомнила почему не вышла замуж за офицера. Как-то раз папа привел мне жениха. Про таких бабушка говорила: «Состояния нет – вот и волочится». Жених отбывал повинность в военно-морском училище в чине капитана-лейтенанта. Курсанты боялись каплея до икоты. Во-первых каплей был большой как баобаб. (И такой же умный) Из прически носил кожаный затылок и густые усы вразлёт. Он заведовал матчастью и немножко складом горюче-смазочных материалов. Постольку-поскольку ГСМ на балансе училища числилось до обидности мало, каплей часто впадал в сумеречное состояние и грусть. Это было во-вторых. Курсанты в такие дни ходили по территории шопотом и короткими перебежками. Но иногда они попадались.

Однажды ночью каплей грустил. Сначала грустил с бездонным мичманом Цукиным, а когда понял что Цукин способен прогрустить всё спиртное в радиусе пяти километров, стал грустить в одно лицо. Когда концентрация печали в организме достигла критической точки, каплей вышел на территорию училища, шумно выдохнул лишнее и прислушался.

Было тихо. Ну, почти: сначала от выхлопа каплея дробно упали пролетавшие мимо цикады, а потом в кустах у забора отчетливо зашуршало. Потом, правда, тоже упало. Каплей вытянул перископом лицо из кителя и узрел матроса роты обеспечения. Морячок возвращался из самоволки, беспечный как давешняя цикада. Вечер переставал быть грустным.

Каплей улыбнулся, хрустнул цикадой и пошел на морячка, неотвратимый как пассат. Он медленно вышел из тени и ласково сказал: «Ах ты жопа». Морячок со страху покрылся трупными пятнами, а потом быстро-быстро побежал. Как леопард. А так как это был всё-таки немного пьяный леопард, он решил уйти туда, откуда пришел. Морячок взлетел бабочкой на полутораметровую стену и вывалился головой в ночь. Сзади торжествующе заорало: «Агааа», и матрос понял что вот прямо сейчас он умрёт мучительной смертью от падения на него чего-то тяжелого во весь рост. Матрос втянул ноги в попу, чем, собственно, её и спас. Потому что рядом приземлился (каменный гость) каплей с магнитудой в четыре балла по Рихтеру. Немного постоял и упал кокардой в кипарис, выругавшись при этом так отчаянно красиво, что покраснели даже мертвые цикады.
Морячок к утру превратился в одну большую шишку, а каплей обнаружил что сломал обе ноги.

Папа несколько раз удивился вслух, а потом передал ему в госпиталь цидульку с письменной анафемой. В общем, мне можно сказать повезло.