Маршал Жуков и статистика потерь

Виктор Снитковский, Бостон

Эти ужасные цифры объясняют нам, почему Жукова на Западе  называли «мясником»...

1. Кто был «первой скрипкой»?

Статья Э.В. Харитонова в журнале «Военно-исторический архив» (№3, 2008) озаглавлена так: «Без роду без племени, но рвался к славолюбию» и посвящена тому, как «известный Г.К. Жуков, маршал Советского Союза, четырежды Герой Советского Союза, заплатил за чины и звания жизнями миллионов советских людей...». Кстати, в этой же статье сказано, что в Первую мировую войну, «боевой опыт» Жукова свелся к дезертирству.

В декабре 1940 г. в Москве провели совещание, на котором Г.К.Жуков прочел доклад «Характер современной наступательной операции», составленный И. Баграмяном с группой штабных офицеров. Правда, в доклад Жуковым было внесено изменение: вместо 20-процентного преимущества в численности наступающих в зоне главного прорыва он предложил иметь двукратное преимущество по всему фронту. По сути, это был план нападения на Германию.

С докладчиком не согласились командующий Дальневосточным округом генерал-полковник Г.М.Штерн и начальник штаба того же округа М.А.Кузнецов. Речь шла об использовании эшелонов развития прорыва, в частности механизированных корпусов. По сути, и Штерн, и Кузнецов поставили под сомнение компетентность Жукова. Последствия своих замечаний оба военачальника едва ли предвидели: после назначения Жукова начальником Генштаба  оба «несогласных» были смещены со своих постов с большим понижением. Вскоре Штерн и группа старших командиров были расстреляны.

Со Штерном у Жукова были старые счеты со времен Халхин-Гола («Воен.-ист. Архив» № 9, 2006, стр. 79):  «Руководство Жукова оказалось не на высоте, не отвечало требованиям военной науки. Мы победили японцев огромным преимуществом в живой силе и технике, а не военным искусством. Отсюда наши огромные, ничем не оправданные потери. Командующий фронтовой группой Г.М.Штерн, которому Жуков подчинялся, неоднократно радикально вмешивался в управление войсками и исправлял грубые ошибки Жукова. Позже Жуков приписал себе победу на Халхин-Голе…. Оболгал Штерна, которого сдал сталинскому цепному псу Мехлису».

Репрессивная машина трудами Тимошенко, Кулика, Ворошилова, Буденного, Жукова и иже с ними работала в Красной армии, вакантные места появлялись в изобилии для лично преданных. В то время было невозможно остаться в чинах, и уж тем более расти в должности, если не доносить по собственной инициативе или на кого укажут.

Не прошло и года после Халхин-Гола, как Сталин поставил Жукова командующим Киевским особым военным округом. А еще через полгода Сталин назначил его начальником Генерального штаба  Красной армии. К этому времени в лагере отбывал срок К.К.Рокосовский, который, будучи командиром 7-й кавдивизии, дал своему подчиненному командиру корпуса (два кавалерийских полка – В.С.) Жукову нелестную аттестацию: «На штабную и преподавательскую работу назначен быть не может – органически ее ненавидит».

В свете сегодняшнего понимания сталинщины мы догадываемся, почему советские службисты, оказавшиеся по разные стороны знания и понимания тех или иных вопросов, в лучшем случае оказывались  по разные стороны лагерной проволоки. Но гораздо чаще одни из них  оказывались наверху - у власти, а другие внизу - ниже уровня земли с отверстием в затылке. 

Главным «дирижером» репрессий, конечно, был Сталин, а среди «первых скрипок» в 1940-41 годах оказался Жуков, который вплоть до начала войны очищал армию от «врагов народа». Например, в 1941 года по докладной Наркома обороны Тимошенко и начальника Генштаба от 12 апреля репрессировали руководство военной авиации и авиационной промышленности. Первых отправили в могилы, а вторых разделили – одних в компанию к первым, а других - в лагерные шарашки. Заодно вырезали в очередной раз и руководство военной разведки.

В монографии Сувенирова О.Ф. «Трагедия РККА 1937-1938» (М., Терра, 1998) приведены страшные цифры репрессий в армии по архивным материалам. Важно, что в этой монографии обращено внимание на «Резкое снижение интеллектуального потенциала РККА» - так называется соответствующая глава. Сувениров обращает внимание на то, что был вырезан не только кадровый состав армии, но и преподавательский состав военных академий, училищ и научно-исследовательских институтов, и автор приводит конкретные цифры этой резни.

Хочу сослаться и на воспоминания генерала Григоренко П.В. «В подполье можно встретить только крыс» (Нью-Йорк, изд. «Детинец», 1981, с. 242), где описаны последствия репрессий в 1939-1940 годах: «Многие должности не были заполнены, квалификация не соответствует… в штабе армии… осталось всего два офицера. В дивизиях еще хуже… были арестованы не только офицеры управления дивизии и полков, но и командиры батальонов, рот и взводов. На всю дивизию оставался один лейтенант».

Речь шла о дивизии, где служил Григоренко. В целом ситуация по РККА была ничуть не лучше.

Снова вернусь к монографии Сувенирова, где приведены уникальные данные по развалу армейской дисциплины перед началом войны с Германией. На первый взгляд, страшные репрессии, казалось, должны были испугать личный состав. Однако на всех уровнях офицерского состава, включая военных юристов, они привели, по мнению Сувенирова, к неповиновению и разгильдяйству солдат.

«Военно-исторический архив»: К чему привело назначение Жукова на высокий пост начальника Генштаба – прекрасно известно: к началу гитлеровской агрессии Красная армия оказалась абсолютно не подготовленной! И это несмотря на то, что план «Барбаросса» со всеми его вариантами нападения на СССР лежал на столе Жукова с 20 марта 1941 г.».

К 25 июня 1941 г. немцы уже разбомбили все прифронтовые аэродромы вместе с размещенными там тысячами самолетов  Красной армии и начали использовать эти аэродромы, как свои, чтобы бомбить более глубокие тылы. К тому времени немцами были разбомблены и основные скопления советской военной техники – танков,  складов оружия и боеприпасов, автотранспорта. Но в Генштабе этого еще не поняли.

Видимо, в целях полного разгрома не только Германии, но и ее союзников, ничего еще не понявшие Генштаб во главе с Жуковым, наркомом обороны Тимошенко и лучшим другом физкультурников 25 июня двинули авиацию и наземные войска против Финляндии, то есть через три дня после нападения Германии на СССР.

Казалось, что после дичайшего разгрома в 1941 году, после сражения за Москву, где укладывали сибирские дивизии из резерва бессчетно, в 1942 г. советские стратеги чуть поумнеют. Но немцы, чуть отступив от советской столицы, укрепились на Ржевско-Вяземском плацдарме. Жуков провел там 4 активных наступательных операции в период которых общие потери Красной армии составили 1 миллион 300 тысяч - больше, чем под Сталинградом. Это на одном «пятачке» за 8 месяцев боев, тех боев, когда были активные наступательные действия. Сюда не вошли потери в периоды относительного затишья и в период оборонительных операций Красной армии, когда у нее были очень большие потери в котлах, которые внезапно создавал противник. Суммарные потери советских войск на Ржевско-Вяземском плацдарме составили по данным маршалов Соколова и Куликова около 2-х миллионов человек.

Не поумнел маршал Жуков вплоть до самого Берлина, где бездарно устилал трупами солдат Зееловские высоты, а потом и сам Берлин.

2. Достижения начальника Генштаба
Интересно мнение бывшего премьер-министра Финляндии в 1982-1994 гг. Мауно Койвисто в его книге «Русская идея» (М., изд. «Мир», перевод с финского, 2002, стр. 204): 
«Всё неоспоримо свидетельствует о том, что Советский Союз в июне 1941 г. по многим причинам не был готов к обороне, но вел приготовления к нападению. Политическое мышление советского руководства носило наступательный, агрессивный характер. Советская военно-политическая доктрина подчеркивала преимущества наступательных боевых действий. Войска, мобилизованные весной 1941 года, были дислоцированы не на оборонительных, а на наступательных позициях. С такой же целью размещались склады. Оборонительные сооружения не воздвигались, а скорее, демонтировались».

Вот выписки из дневника Геббельса: 
от 16 июня 1941 года:
«Русские сосредоточили свои войска точно на границе, для нас это - наилучшее из всего, что могло произойти. Ведь если бы они были рассредоточены подальше, внутри страны, то представляли бы гораздо большую опасность. Русские имеют примерно 180 - 200 дивизий, может быть, даже несколько меньше, но приблизительно столько же, сколько мы. По своей психологической и материальной ценности они с нашими вообще несравнимы».                                                        

от 17 июня 1941 года:
«Русские все еще массированно концентрируют свои войска на границе. При их незначительных транспортных возможностях они за несколько дней изменить ничего уже не смогут. Они прибегают к типично большевистским уловкам: так, минирование производят солдаты, переодетые в женскую одежду, и т.п. Но все это прекрасно видно в полевые бинокли. О том, что таковые имеются, большевики, очевидно, не знают». (Но это безграмотность не столько солдат, сколько военного руководства. – В.С.)         

от 18 июня 1941 года:
«Только бы русские сохранили концентрацию своих войск на границе».

от 23 июня 1941 года:
«Русская концентрация войск подобна французской 1870 г., и они потерпят такую же катастрофу». (Воспоминания Геббельса взяты из книги «Откровения и признания. Секретные речи, дневники, воспоминания», М., изд. Терра, 1996).

К сожалению, безграмотность Генштаба во главе с Жуковым подтверждается записью из дневника Гальдера от 22 июня:
«Общая картина первого дня наступления такова: противник был захвачен врасплох. Тактически он не был развернут для обороны... Охрана границы в целом была плохой».

Ссылки Жукова в своих воспоминаниях на численное преимущество германских войск лживы. Так, «...на киевском направлении, где противник имел меньше сил, а мы сосредотачивали основные силы, советские войска потерпели поражение». (М.А.Гареев «Неоднозначные страницы войны», М., 1995, с. 125). Гареев - военный историк, профессор, он, по сути, уличил Жукова во вранье.

Малограмотный начальник Генштаба подставил свои войска для разгрома на границе так, как это побоялся бы сделать откровенный предатель. Командиров дивизий и корпусов, которые отдавали приказ об отступлении с границы в первые дни войны, т.е., спасали части от уничтожения, вскоре расстреляли. А в 1965 году с неподражаемым цинизмом Жуков заявил журналисту Анфилову для «Курантов» (см. выше), что «Газеты стесняются писать о неустойчивости и бегстве наших войск, заменяя это термином "вынужденный отход”. Это не так. Войска были неустойчивыми, впадали в панику. Были дивизии, которые дрались храбро и стойко, а рядом соседи бежали после первого же натиска противника».

Но именно Жуков со Сталиным и Тимошенко гнали на границу необученные и слабо вооруженные части - лишь бы воплотить жуковскую идею о двойном превосходстве в численности для наступления. И над могилами отданных им на заклание солдат Жуков поливал их грязью. Кощунство! Вместо организованного отступления, чтобы избежать пленения, войска заставляли наступать - то есть гибнуть и попадать в плен.

Увы, и в конце войны Жуков так же бестолково гнал своих солдат на смерть, как и в 1941-м.

О том, что и национал-фашистская Германия, и интернационал-фашистский СССР готовятся к войне, знали политики и военные многих стран. Так, в мае 1941 года американский адмирал Ричардсон в печати высказался, что в ближайшее время будет война между Гитлером и Сталиным, а  вопрос – в том, кто первым ударит.
                                               
Хамство по отношению к образованным коллегам у Жукова были вполне на уровне Сталина и Буденного. По воспоминаниям бывшего командующего Среднеазиатским военным округом Лященко Н.Г., во время войны ему, командиру части, позвонил Жуков: 
«- Ты, наверное, Академию кончал?
- Да.
- Так и знал. Что ни дурак, то выпускник академии!» (цитируется по Сувенирову, «Трагедия РККА 1937-1938», с.323).

22 июня 1941 года танковые клинья немецкой армии и авиация начали разгром советских войск и революционно-имперской мечты «тонкошеих вождей». Ни Сталин, ни его нарком обороны вместе с начальником Генштаба об обороне не думали и мощь немецкой армии не осознавали. У них были настолько шапкозакидательские настроения, что утром 22 июня, узнав о нападении, они отдали приказ своим войскам о немедленном разгроме вторгшихся частей и бомбардировке противника на глубину 100-150 км. (Баграмян И.Х. «Так начиналась война», Киев, 1984 г., изд. 3-е, стр. 91). А к вечеру 22 июня из Москвы командование Юго-Западного фронта получило идиотский приказ о наступлении на Люблин с целью овладеть этим городом 24 июня. (Баграмян, стр. 110) Этот приказ, подготовленный Генштабом во главе с Г.К..Жуковым, лучше всего говорит о том, «что» и «сколько» было на убогом уме советских военных руководителей - Жуков повторил заготовку плана об упреждающем ударе, о котором писал Баграмян. В своих воспоминаниях Жуков врал, что вполне осознавал ситуацию, сложившуюся до начала военных действий, но боялся перечить Сталину. Однако чудовищный по глупости приказ о наступлении на Люблин в условиях вторжения германской армии говорит о том, что начальник советского Генштаба был, мягко выражаясь, некомпетентен, и, скорее всего, попросту туп.

По сути Жуков, владевший в объеме советских военных разведанных стратегической информацией, не осознавал ни мощь, ни цели Германии. Баграмян оказался куда честней своего начальника. Он даже признался в том, что командование округа не заметило утром 22 июня прорыва двух мощных моторизованных немецких клиньев в составе нескольких десятков дивизий в местах, где не было концентрации советских войск. Значит, не доложили об этом «наверх». Так и воевали.  

Приведу фрагмент воспоминаний немецкого пилота бомбардировщика Ганса Руделя: «К вечеру первого дня я уже совершил четыре вылета к линии фронта между Гродно и Волковыском. Русские пригнали сюда огромные массы танков и грузовых автомашин. Мы видим, в основном, танки КВ-1, КВ-2 и Т-34. Мы бомбим танки, зенитную артиллерию и склады боеприпасов, предназначенных для снабжения танков и пехоты. Грузовики и танки стоят друг за другом почти без интервалов, часто тремя параллельными колоннами. Если бы это все двинулось на нас… Я не могу много думать, атакуя эту неподвижную цель. Теперь же все это превратится за несколько дней в море обломков. У русских только один истребитель И-16 «Рата», сильно уступающий нашему «МЕ-109». Где бы ни появились эти «крысы», их сбивают, как мух» (Цитируется по газете «В новом свете», 29 июня, 2001 г, с. 14).

Как мы видим, концентрация советских войск на границе была для немецких военных всех рангов очевидным доводом того, что с советской стороны готовилась агрессия. Это вдохновляло войска фашистского Рейха на разгром советских агрессоров.    

Но едва сосредоточенные Жуковым на границе скопища войск и техники Красной армии, оставленные без тылового прикрытия, оказались разгромленными, как последовала новая резня. Сталин, Тимошенко и Жуков инициировали расстрел командующего Белорусским округом генерала Павлова и руководителей его штаба.                    

Вскоре Сталин понял, что штабная работа Жукову не по плечу и сделал его членом Ставки Верховного командования и командующим фронтом.

3. Статистика военных потерь

Политикам Запада, но не советскому народу, было ясно, что Советский Союз технически отсталая слаборазвитая страна, где индустриализация была проведена за счет мора крестьян. Часть станочного парка машиностроительных заводов была зарубежного производства, хотя и не «первой свежести», а остальное было безнадежно устарелым.  

Собственно говоря, и в Первую мировую войну «русский паровой каток» - так презрительно называли русскую армию на Западе, мог выдержать полномасштабную войну только в течение трех-четырех месяцев. Россия в 1914 году, как и СССР к июню 1941 года, не имела  обученных резервистов для армии, необходимого количества автомобильных и железных дорог, достаточных мощностей по производству боеприпасов и так далее. Перед Первой мировой войной Россия значительно обновила свою небольшую по объему промышленность, в том числе и военную, за счет займов, полученных, главным образом, во Франции. Во время Первой мировой войны войска Германии сражались на два фронта: против России - на востоке, а на западе - против Англии и Франции. Это позволило российской армии не быть разбитой сразу же. И во Второй мировой войне СССР мог соперничать с Германией только благодаря колоссальной военной, экономической и продовольственной помощи США и Англии, которые не только отвлекали значительную часть наземных немецких войск и авиации, но и не пропустили немецкий военно-морской флот в Средиземное и Черное моря.

Сегодня в России официальными данными о потерях в Великой Отечественной войне считаются данные, изданные группой военных историков под руководством генерала Григория Кривошеева в 1993 г. Согласно уточнённым данным («Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование» - М.: Олма-Пресс, 2001, с.с. 229, 236, 514) потери были следующими: людские потери СССР в целом – 26,6 млн. человек погибшими (в том числе потери военнослужащих — ок. 8 668 400 человек погибшими, в том числе: 
погибли от нанесенных ранений — 1 102 800 чел.; в том числе погибли от  несчастных случаев и расстреляны - 555 500 человек.

По минимальным данным, из этих 555 500 военнослужащих расстреляно было не менее 200 тысяч человек, то есть более 10 дивизий, – за чтение немецких листовок, «пораженческие» разговоры, «восхваление» немецкого оружия, самострелы и т.д.

Однако Кривошеев умалчивает, что число погибших он оценивал по статистике лишь военкоматов. Но на фронт ушли 2 млн. добровольцев (ополченцев). Воевали также партизаны и те, кто при наступлении Красной армии попадал в ее ряды, минуя военкоматы. Все они «прошли» мимо расчетов Кривошеева. А ведь многие партизанские отряды были практически полностью уничтожены, например, отряд Ковпака, о котором в советской литературе были лишь завиральные писульки. Ополченцы под Москвой, Ленинградом,  Ростовом и др. имели порой одну винтовку на двоих-троих. Они гибли массами.

За время войны в немецком плену по немецким данным оказалось 5,7 млн. советских военнослужащих (Кривошеев и некоторые др. российские историки эти цифры из идеологических соображений занижают). В числе пленных оказалось более 50 генералов. Кроме того, в число 5,7 млн. военнопленных входит примерно 0,5 млн. призывников, которые после явки в военкоматы направлялись в воинские части, но были перехвачены немцами.

В плену погибли 4 млн. человек, тем не менее,  они входят в общее число общих потерь – 27 млн. человек (цифра, названная М.С.Горбачевым согласно ранее скрываемой статистике, что подтверждается расчетами демографов на Западе). Таким образом, официальная цифра общих потерь составляет 26,6 млн. человек, из которых 8,7+4=12,7 млн. человек составляют военнослужащие, плюс ополченцы и партизаны, порядка 14-15 млн. человек. Санитарные потери Красной армии – более 22 млн. чел. (главным образом, раненые, в том числе и повторно). Надеюсь, читатели поняли, почему Жукова на Западе называли «мясником»?       

Смертность в советских госпиталях, особенно полевых, была  высокой из-за нехватки медперсонала, отсутствия должного количества лекарств, антисептиков, медицинских инструментов от скальпелей до рентгеновских аппаратов, перевязочных материалов, мыла и т.д. Многие из демобилизованных по инвалидности вскоре умирали, но это в статистике не отражено. 

Рассматривая работу группы Г. Ф. Кривошеева, американские демографы С. Максудов и М. Элман приходят к выводу о том, что данная ею оценка людских потерь в 26-27 миллионов относительно надёжна. Они, однако, указывают как на недооценку числа потерь за счёт неполного учёта населения территорий, присоединённых СССР перед войной и в конце войны, так и на возможность завышения потерь за счёт неучета бегства из СССР в 1941-45 годы. (Ellman M., Maksudov S. Soviet deaths in the Great Patriotic War:// Europe-Asia Studies. 1994. Vol. 46, No. 4. Pp. 671—680).

По мнению другого американского исследователя М. Хайнеса (Haynes, Michael. Counting Soviet Deaths in the Great Patriotic War: a Note // Europe-Asia Studies. 2003. Vol. 55, No. 2. Pp. 303—309.), цифра 26,6 миллионов, полученная группой Г. Ф. Кривошеева, задаёт лишь нижний предел всех потерь СССР в войне. Общая убыль населения с июня 1941 по июня 1945 составила 42,7 миллионов человек, и эти цифра соответствует верхнему пределу. Однако данные М. Хайнеса базируются на материалах, согласно которым смертность во время войны в СССР была ниже, чем в 1939 г., с чем трудно согласиться.

Журналистами часто упоминается статья Юрия Геллера в журнале «Дружба народов» (№ 9, 1989), где со ссылкой на неких ученых названо число общих потерь в годы ВОВ – 46 млн. чел., из которых 22 млн. военнослужащих. Но поскольку методика определения этих потерь не приведена, то доверять ей неразумно.

«Военно-исторический архив» сравнивает потери немецкой армии – 3 млн. военнослужащих и 3 млн. гражданского населения с соответствующими советскими потерями. (Согласно журналу «Вопросы истории №9, 1996, военные потери немцев составили 2,8 млн. чел. – В.С.). Журнал обращает внимание на то, что потери немецкой армии на Восточном и Западном фронтах одинаковы – по 1,5 млн. военнослужащих, а потери войск западных держав составили 0,6 миллиона. То есть, один воин Запада уничтожил 1,5 : 0,6 = 2,5 немецких солдата, а соотношение погибших на Восточном фронте принципиально иное. (По данным известного советского демографа Б. Урланиса военные потери немцев составляют 4 млн. чел,  из 6 млн. чел. общих потерь. Но это существенно не меняет общую картину соотношения людских потерь СССР и Германии. При этом западные демографы считают число военных потерь немцев по Урланису несколько завышенным).  

Известно по немецким статистическим документам, что к осени 1944 года на Восточном и Западном фронтах погиб один миллион немецких военнослужащих. После этого статистический аппарат у немцев «забарахлил» - было не до него. Таким образм, общая оценка военных потерь немецкой армии в 3 млн. чел., включая более миллиона погибших в советском плену, мне не представляется заниженной.

Но если армии западных союзников уничтожили примерно столько же немецких военнослужащих, сколько и Красная армия, если при этом Запад ежегодно поставлял продовольствие для всей 10-миллионной Красной армии, оборудование для производства авиационных двигателей, броню для танков, почти весь грузовой автомобильный транспорт, ж/д локомотивы,  рельсы, цветные металлы и значительную часть вооружений, то чей вклад в победу выше?