Об иностранных агентах

Нашумевший законопроект о некоммерческих организациях — документ плохой. Пользы в случае его принятия — я имею в виду, в его нынешнем виде — будет на ломаный грош, а вреда получится довольно много. Вместо того чтобы решить провозглашённую задачу: серьёзно затруднить политическую деятельность на иностранные деньги, — он создаст ненужные и оскорбительные препоны для сотен организаций, делающих благие дела, и выкажет в весьма невыгодном свете российского законодателя. Ущерб репутации Думы был нанесён ещё до первого чтения проекта — когда его авторы и сторонники раз за разом повторяли, что документ чуть не прямо списан с американского закона от 1938 года, и никто из коллег им не возражал. А это, к сожалению, неправда. Нет, и концепция, и терминология действительно скопированы, но реализована концепция гораздо хуже, чем в оригинале.

Федеральный закон о регистрации агентов (FARA), принятый американцами для борьбы с нацистским проникновением, написан чётко и профессионально. Да, он, как и обсуждаемый законопроект, требовал, чтобы организации, являющиеся иностранными агентами, регистрировались и контролировались особым образом, а за уклонения от таких особых процедур вводил наказания вплоть до тюрьмы. Но там речь шла в прямом смысле слова об иностранных агентах. Таковым, по FARA, считалось «любое лицо, действующее в качестве агента, представителя, сотрудника или в ином качестве по заказу, требованию, либо под руководством или контролем иностранного принципала — или лиц, деятельность которых прямо или косвенно контролируется, или направляется, или в целом или по большей части финансируется или субсидируется иностранным принципалом». Напиши авторы нынешнего документа так или примерно так, документ и вёл бы к избранной цели — и не вызвал бы наблюдаемого сейчас шквала раздражения. Да они, может, поначалу и собирались написать примерно так, но не устояли перед соблазном сочинить очередную «всеподметающую» статью УК — будто их и без того мало. Вот они и отнесли к иностранным агентам всех, кто получает деньги из-за рубежа; причём не то чтобы в целом или по большей части финансируется или субсидируется, как в FARA, а получил хоть три рубля — пардон, три доллара. И уж для верности, чтобы вообще никто не остался чист, авторы проекта отнесли к политической деятельности «формирование общественного мнения». Но ведь любой призыв жертвовать на благотворительность есть вполне отчётливое «формирование». А уж если кто посмеет сказать вслух, что какая-то указивка, допустим, Минздрава написана неправильно (от таких высказываний почти невозможно удержаться, занимаясь бедами живых людей), — это уж чистой воды внешняя диверсия, и он несомненный иностранный агент: как же! он ведь добивается «изменения проводимой государством политики»!

В результате получилась ахинея: по версии законопроекта, наиболее очевидными иностранными агентами оказываются Русская православная церковь с её заграничными приходами и большинство сколько-нибудь заметных благотворительных организаций. А конторы, которые действительно следует жёстко контролировать, поскольку они вопреки Конституции России занимаются настоящей политикой на заграничные деньги — те же исламистские организации, — с удовольствием затеряются в волнующейся массе.

Власть хочет — и правильно хочет! — чтобы люди, берущие западные или восточные деньги на политические цели, были всем видны и вызывали как минимум настороженность подавляющей части граждан, а получится скорее обратное. Клеймо, которое принудят носить не только настоящих засланных казачков, но и фонд «Подари жизнь» или фонд «Справедливая помощь», казачкам не так уж трудно будет выдавать за знак качества. Между тем организациям, занимающимся по-настоящему полезным делом — причём зачастую таким, каким никто, кроме них, заниматься не хочет, — такой закон создаст совершенно лишние препоны. По оценке директора фонда «Подари жизнь» Чистяковой, администрирование отчётности по новому закону обойдётся фонду в 600 тысяч рублей в год — фонд оплатит на одну трансплантацию костного мозга меньше. А ведь фонд и сейчас сдаёт государству горы отчётов.

Другое дело, что странные слова доносились и со стороны оппонентов закона. Так, глава московской Хельсинкской группы Алексеева заявила, что намерена обратиться в Сенат и Конгресс США с просьбой добавить к «списку Магнитского» восьмерых депутатов Думы — авторов обсуждаемого законопроекта. Это всё-таки слишком явный перебор. Я не думаю, что американские конгрессмены откликнутся на такой призыв. Ведь их просят ни больше ни меньше, как наложить на членов парламента другого государства внесудебные санкции за то, что те внесли законопроект в свой собственный парламент. Даже и горячие лоббисты «списка Магнитского» не могут не понимать, что это стало бы открытым шагом к объявлению холодной войны, каковая, хочется верить, никому не нужна. И конечно, услышав такие аргументы против закона, можно испытать сильное искушение стать его нерассуждающим сторонником, только делать этого не надо. Подобным искушениям благомысленные граждане подвергаются всё чаще, и пора научиться их преодолевать. Например, и сами участницы группы Pussy Riot, и особенно наиболее страстные их защитники то и дело несут совершенно несосветимые вещи, после которых — слаб человек! — так и тянет сказать: сажайте их на полную катушку! Но выпустить этих женщин из СИЗО всё-таки следует, уж до суда-то — совершенно точно.

Пока я писал эту колонку, Дума приняла обсуждаемый законопроект в первом чтении, что не так уж и плохо. Конечно, лучше было бы до всех чтений написать внятный документ, но сама идея проекта: исключить или как минимум затруднить использование иностранных денег во внутриполитической борьбе — повторяю, верна, а только это первым чтением и сказано. А будет итоговый закон работать на эту идею или, скорее, против неё, зависит от второго чтения. На нём можно и заменить на разумное определение самого понятия «иностранный агент», и более чётко обрисовать границы «политической деятельности». Жаль, что второе чтение должно пройти слишком скоро для по-настоящему вдумчивой работы с текстом.

Александр Привалов