Я обвиняю!

Тбилиси. 1944-й год. Детский дом. Палата умирающих от голода детей-сирот. В палату входит женщина, пожелавшая удочерить или усыновить ребёнка. В то время разрешали брать в семью только умирающих детей. Палата большая. Дети лежат с закрытыми глазами - то ли спят, то ли уже мертвы. Вдруг, одна из малюток открыла глаза. Полная дистрофия ещё не стёрла яркую зелень её глаз, почти таких, как у женщины.

- Кто эта девочка? 

- Сирота, - отвечает директор детдома. - Когда к нам подброшена на крыльцо, в журнале прежним директором не отмечено, а я здесь недавно. В деле осталась только записка, найденная в одеяльце - "Очень жаль ребёнка, но больше ничего не могу для неё сделать." В записке ни фамилии, ни имени, ни возраста девочки не было.

По зубкам предполагаем, что она родилась в 40-м или 41-м году. Но из-за задержки от голода в развитии возможно и в 39-м. Так, берёте?

- Беру.

- Если за неделю выживет, то приходите оформлять удочерение.

Женщина несёт домой невесомый комочек - обретённый ею смысл жизни - за жизнь которого она будет самоотверженно биться...

 

Кто виноват в моём сиротстве и чуть не закончившейся жизни? Смотри "Красное колесо" периода 38-го - 44-го годов.