Памяти любимой книге

Была у меня книга. Настольная. Любимая. Её украли. Даже не так, её попросту спёрли. Это было сувенирное издание, как тогда говорили, «карманный формат». Выпуск 1970 года. Тираж – 25 тыс. экземпляров, что не очень много, учитывая, что тогда у нас было около 30 тыс. библиотек…

Многие эпиграммы остались в памяти.

Есть эпиграммы, которые датируются даже ХV веком. Но они очень современны в наши дни.

И решил я в память об этой книге, сделать подборку эпиграмм, применительно к нашей жизни.

Убедитесь, улыбнувшись, что и раньше людей волновали те же вопросы

Влюбчивым:

Твои, Хуанита, очи

Как небо, где солнца луч

Прорезаться из-за туч

Не может до самой ночи.

А ночью – дождя поток

И молнии до рассвета…

Боюсь, что на небо это

Меня не заманит Бог!

+++

Долго сватался я к Камиле,

Но жениться не смог накак.

И от горя лежу в могиле…

А поодаль друзья почили

От того, что вступили в брак.

+++

Услышав речь знакомого поэта,

Что женщины нас губят иногда,

Я грустно отвечал ему на это:

«Вы правы, может быть, но вот беда –

Покуда я ещё в числе живых,

Жить не могу ни с ними, ни без них»

+++

«Мой муж охотник, постоянно

Глядит как волк на те леса…»

«Не продолжай, я знаю, Анна,

Он обожает телеса..»

Женщинам, любительницам пожеманиться:

Для того, чтоб Кларе нашей

Выйти замуж, надо всё же

Лет на двадцать быть постарше,

Иль на двадцать помоложе.

+++

О возрасте Констансы говорят:

Ей двадцать вечером, а утром пятьдесят

+++

Ах, неприступная прелестница,

К чему напыщенность всегдашняя?

Ещё такой не знаю башни я,

К которой не нашлась бы лестница.

Нашим модераторам:

То, что цензор ты – очень мило.

Одного не могу понять:

Как же ты цензуруешь, Камило,

Не умея даже читать?!

Житейское:  

О, если вас остервенело

Бранит знаток, то худо дело!

Но вдвое хуже, если вам

Невежда курит фимиам.

+++

Сеньор, без всякого стесненья

Бегите от глупца заранее:

Он вас лишит уединенья,

Но не составит вам компании.

+++

Нынче в кредит отдаваться опасно,

Не уповай на одни обещанья,

Кто не заплатит в минуту соблазна,

Тот не заплатит и в час покаянья.

+++

Анна, будь умней немного,

Ты творишь молитву зря:

То, что просишь ты у бога -

Попроси у звонаря.

+++

«Нет мне жизни: ревнива жена»

«Это-то что! А моя неверна!»

«Вот уж, синьоры, не вижу тут дива:

Вот у меня – неверна и ревнива!»

+++

У кого в пятнадцать лет

Друга истинного нет,

К двадцати – красоток томных,

К тридцати – долгов огромных,

Положенья к сорока,

А к пятидесяти денег,

Тот валяет дурака

И порядочный бездельник.

О жизни наших стариков:

Латал подмастерье жилет,

Достав из сумы все пожитки.

Я крикнул: «Здорово, сосед!

Что нового?» он мне в ответ:

«Как видишь - одни только нитки»

О нашей науке:

В лохмотьях, голодом томим

Учёный плёлся по дороге,

Как самый жалкий пилигрим.

«О, как мне жить? Внемлите Боги!

Питаюсь я зерном сырым.

Все униженья перенёс я!

Кто более, чем я, страдал?»

Но, обернувшись, увидал,

Что брошенные им колосья,

Другой учёный подбирал

Некоторым «богатеньким»:

Ты знатен, ты в высоком чине,

И здесь, синьор, твоей гордыне

Богатства все принадлежат:

Твой этот лес, твой этот сад,

Твой этот пруд в твоей долине,

Твой этот погребок вина,

Твоё и этих звёзд сиянье..

Здесь всё твоё, и лишь одна

Твоя законная жена – общественное достоянье.

Всякого рода предсказателям:

Лежит известный астролОг,

Под сим надгробием убогим.

Судьбу предсказывал он многим,

Но вот свою узнать не смог:

Лягнул осёл провидца в спину…

Будь старец более умён,

Держал бы в поле зренья он

Не небо, а свою скотину.

Нашим чиновникам:

Жил да был король. При нём

Свита числилась большая.

Был король немного хром,

А вослед за королём

Лизоблюд ходил хромая.

Всяк придворный, стар и мал,

Не желая быть в опале, лизоблюду подражал.

И когда король хромал,

Все вокруг него хромали.

+++

А говорил о сём святой Кирилл?

Нет? Ну, тогда и я не говорил.

Руководителям частных компаний:

Чтобы на слуг ты положиться мог,

Не потакай им ни за что на свете,

Свои грехи держи от них в секрете,

А главное – плати им деньги в срок.

Многим, пробующим себя на поэтическом поприще:

Взошёл Сельвино на Парнас

И две скотины там сейчас.

+++

Плачевным он слывёт поэтом,

Но, что плачевнее всего,

Он совершенно глух при этом:

Попробуй, освищи его!

Самые - пресамые любимые:

Франсиско каялся в грехах.
Их отпускал ему монах.
"Женат ли, сын мой?"
"Падре, холост."
"А занят чем?"
"Белю я холст..."
"Бели, твой труд вознаградится.
Какие у тебя грехи?"
" Я согрешил с одной девицей,
Дела мои совсем плохи..."
"О стыд! К ней ходишь ли сейчас-то?"
"Хожу поныне, но не часто..."
"Раз в месяц?" "Чаще..."
"Ловелас! Чай раз в неделю"
"Чаще.." "Ответь ясней, вопрос мой прост!"
"На дню три раза там бываю..."
"О, Боже мой! Не понимаю,
Когда ты, сын мой, белишь холст?!"

+++

На Эстеллу статную взирая,

Очень молчаливую сначала,

Я подумал: «Если бы такая

Женщина хоть что-нибудь сказала!»

Но, когда она заговорила,

Статная красавица Эстелла,

Я подумал: «Хорошо бы было,

Если бы Эстелла онемела!»

+++

Вчера – с нами крёстная сила!-

Варелу змея укусила.

Но все говорят, что Варела

Здоров. А змея околела..

+++

Штаны дырявые даря,

Гильермо Бласу говорил:

«Любезный Блас, поверь, что я

Всего два раза их носил»

«Два раза?» - не поверил Блас.

«Клянусь! Вот скажет и сестра:

Семь лет носил их в первый раз,

Второй раз – года полтора»

+++

У нас как в магазине,

Куда ни посмотри:

Всё лучшее в витрине,

Всё худшее – внутри.

+++

Мой стариковский вам совет таков:

Не слушайте советы стариков.

+++

Если кто-то захочет получше рассмотреть эту книгу, пожалуйста, адрес - http://lib.rus.ec/b/80576/read