Почему Москва худшая в рейтингах ВБ, Forbes, ВШЭ и таковой останется

С мая этого года место России в глобальном рэнкинге Doing Business — вопрос политической важности. Новоизбранный президент Владимир Путин повелел, чтобы в 2015 году Россия поднялась с нынешнего 120-го до 50-го места, а в 2018-м — вообще до 20-го. Но есть одна проблема: в рэнкинге, охватывающем 183 страны, Россия, как и другие страны, представлена столицей. А Москва по качеству климата — худший из городов.

Это еще раз подтвердил Всемирный банк, измеривший деловой климат в 30 российских регионах. Результат: легко вести бизнес в Ульяновске, Саранске и Владикавказе. Совсем тяжело — в Москве, Новосибирске, Екатеринбурге и Петербурге. То есть там, где вести бизнес можно (есть высокий и растущий платежеспособный спрос), делать это крайне трудно. Там же, где спрос низок, чиновники стараются облегчить ведение бизнеса. По мере улучшения состояния экономики власть направляет усилия не на улучшение условий для бизнеса, а на сбор с него ренты.

Слабые и сильные места городов видны из таблицы. В Петербурге просто начать бизнес, но сложно все остальное. В Ростове-на-Дону несложно подключиться к энергосети и зарегистрировать собственность. Строить хорошо всего в Сургуте. А в Москве сложно все.

Почти совпали худшие для бизнеса города России по версии ВБ и по версии журнала Forbes, недавно выпустившего свой рэнкинг городов. При том, что у журнала были другие критерии оценки и совсем другой набор городов, Forbes тоже пришел к выводу, что в Москве, Петербурге и Самаре заниматься бизнесом крайне сложно. А Казань и Иркутск — в верхней половине обоих списков.

Казалось бы, это облегчает задачу: выполняя путинское поручение формально, достаточно улучшить деловой климат в отдельно взятой Москве. Лучшие практики госрегулирования, как видно из отчета ВБ, в стране уже сейчас гораздо удобнее для бизнеса, чем московские. И если их заимствовать у провинции, положение страны в глобальном рэнкинге сильно улучшится.

Например, если бы в Москве стоимость открытия бизнеса составляла не 2% среднегодового дохода, а 1.7%, как в Казани, то мы по этому показателю переместились бы с 28-го на 21-е место в мире. Сократив, как в Калининграде, нужное для начала бизнеса количество дней с московских 30 до 16, страна поднялись бы со 126-го на 87-е место. А снизив количество процедур, необходимых для начала строительства, с московских 51 до 16, как в Мурманске, мы перешли бы со 181-го на 103-е место.

Аналогично и с прочими блоками. Уменьшение времени, необходимого на подключение к энергосетям, с 281 до 120 дней (как во Владикавказе) перенесло бы нас с 178 места на 120-е. Сургут, где проще всего обстоит дело с регулированием строительства в целом, был бы в глобальном рэнкинге по этому блоку 96-м, а не 178-м. А Саранск, российский чемпион по подключению к энергосетям, был бы по этому показателю не на предпоследнем месте, а на 154-м, вместе с Чехией.

Ситуация с регулированием в Москве — хуже, чем в регионах. И это видно не только из отчета ВБ. Этой зимой Центр анализа деятельности органов исполнительной власти Института государственного и муниципального управления ВШЭ проанализировал по заказу Минэкономразвития ситуацию с предоставлением госуслуг, в том числе госрегистрацию юрлиц и индивидуальных предпринимателей (исследование еще не опубликовано).

ВШЭ, в отличие от ВБ, проводила «контрольные закупки» — практически регистрировала юрлица в регионах. В итоге, в 10 российских городах средний срок регистрации бизнеса составил 19 дней (а не 30, как в Москве по данным ВБ).

Данные по 30 городам у ВБ тоже другие: цифра ВШЭ близка к «лучшей практике», обнаруженной банком в Петербурге (17 дней). Но из 30 городов ВБ в 19 дней можно успеть с госрегистрацией лишь в пяти. А вот стоимость регистрации (6000 — 9000 рублей) у ВБ и ВШЭ получилась аналогичной. Но ВБ не учитывал расходы на взнос в уставный капитал и оплату посредника. С  учетом этих трат, суммарные расходы возрастают до 11 000 — 14 000, или 14 000 — 22 000 рублей соответственно.

Сократить время регистрации можно было бы за счет реального, а не декларативного обеспечения принципа одного окна, полагают эксперты ВШЭ. Пока одно окно не работает. Лишь в 19% случаев ФНС успевает получить извещения Пенсионного фонда, мед- и соцстраха к моменту регистрации. Еще в 41% случаев они приходили заявителю по почте позже, в 10% — приходилось обращаться в фонды для ускорения процедуры. Вторая проблема при регистрации — получение от Росстата статистических кодов, по которым потом сдается информация о компании. Если бы все это можно было делать в рамках «одного окна», в ФНС, процедура существенно упростилась. Второе средство — повсеместный переход к редакции в электронной форме, третье — упрощение формы заявления на регистрацию.

Серьезнее всего ВБ и ВШЭ разошлись в оценке Санкт-Петербурга. У ВБ он лучший из 30 городов по удобству регистрации, а у ВШЭ — худший из 10. В обоих случаях близка к вершине списка Казань, а Москва на последних местах.

Итак, если Путин хочет поднять Россию в рэнкинге ВБ на 20-е место, то самый простой вариант — перенести столицу в Ульяновск или Саранск. Но, похоже, города показывают в рэнкинге хорошие результаты, пока экономическая активность в них оставляет желать лучшего. И если перенести в такой город столицу, то благосостояние там резко вырастет, и следом — как в Москве, Петербурге, Екатеринбурге, Новосибирске, — ухудшится деловой климат. И столицу придется вновь менять.

Недружелюбное регулирование в Москве — не «лужковское наследие», а закономерность, связанная с ориентацией всей российской экономики на извлечение ренты. Столичная рента выше тюменской (нефть), и калининградской (транзит), владивостокской («восточный форпост») и якутской (алмазы). Поэтому и регулирование в Москве хуже всего. Куда не перенеси столицу в рентной экономике — через несколько лет там будет худшее регулирование.

Но плохое регулирование — потеря и времени, и денег. Еще в 2009 году ВБ обнаружил, что на работу с регуляторами российские менеджеры тратят 20% своего рабочего времени, в то время как менеджеры, например, из 10 восточноевропейских стран — вдвое меньше. Значит, меньше времени остается на стратегию, на оперативное управление, на благотворительность, в конце концов.

Неизменная подруга плохого регулирования — коррупция. Получить бесплатный «билет» на ведение бизнеса нельзя, а за деньги — можно. Поэтому в Латинской Америке, например, фирмы, платящие взятки чиновникам, демонстрируют рост продаж на 24% ниже, чем компании, избавленные от такой необходимости. Это данные Мурата Секера и Юди Янга — они показали, что особенно сильно взятки угнетают рост продаж у молодых и малых компаний.

На молодых фирмах коррупция сказывается пагубнее, поскольку для них существенна потеря времени менеджеров, затраченного на общение с чиновниками. У них меньше опыт ведения дел с государством, они хуже знают свои права. А маленькие компании страдают сильнее больших, поскольку неформальная плата за услуги чиновников во многих странах имеет фиксированную величину и не зависит от выручки фирмы. Малым компаниям приходится нести большую в сравнении с их собственной величиной нагрузку.

Так что подняться сразу на 100 мест в списке ВБ — это значит заменить нынешнюю, рентно-паразитарную Москву, на какую-то другую, саранско-ульяновскую. Простым переводом чиновников в район Троицка эту проблему не решить.