А мне захотелось водки…

Как-то давным-давно, будучи в отпуске на материке, я решил прийти на заседание литературного объединение города, где я родился и вырос, пообщаться, может быть, с такими же, как я. У себя в городе я тогда уже был довольно известным начинающим литераторам (конечно, только в определенных кругах), что никаких мне преимуществ в повседневной жизни не давало, а давало, в основном, только разочарования, потому что работал я в сфере совершенно далекой не только от литературы, но и от творчества, как такового – штурманом на рыболовном сейнере. Однако известность (совершенно неожиданная для меня) все-таки была. И проявилась она буквально с первого же опубликованного моего стихотворения. В сберкассе операторша, увидев мою сберегательную книжку (зарплату в нашей конторе всегда выдавали через сберкассу), вдруг спросила, не тот ли я самый автор, стихи которого недавно были в газете… Дамы начали между собой переглядываться, а я как-то смутился.

Ну, в общем, печатался я потихоньку, писал себе стихи и писал… а в отпуске подумал, ну чего ж мне не поглядеть чего там пишут и о чем судачат молодые литераторы моего родного города?

В общем, пришел в их союз писателей, а там все, как у исполнительной власти: начальство, секретари, кабинеты, не то, что у нас – один председатель и все. Разузнал, когда собирается литобъединение… ну и пошел на заседание.

Всего, что там было, я, конечно, не помню, но до конца мероприятия я высидеть не смог – тоска была смертная. У нас такие заседания, конечно, тоже были не всегда веселыми. Но как-то живо все проходило… на эмоциях с отчаянными спорами, иной раз доходившими и до рукоприкладства. А здесь будто договорились все жевать какую-то бесконечную жвачку, половина сказанного вообще проходила мимо моего восприятия. Однако запомнилось мне на долгие годы выступление некоего начинающего поэта, который сподобился написать книжку, и к его великой радости, ее уже отправляли в печать.

Автор с упоением читал свои стихи из книжки, которые ничем не отличались от той жвачки, которую жевали другие выступающие (только зарифмованные), вызывая сон и зевоту. Но он, несомненно, был горд собой… тем, что уже возвысился и теперь он будет с напечатанной книжкой, что его очень приближало к вступлению в Союз писателей (нужно было представить минимум две напечатанные книжки).

Ну а у писателей в те времена было довольно много всяких привилегий. И, конечно, статус…

Но не это остановило мое внимание. Дело в том, что этот поэт без стеснения поделился с нами тем, как он выходил свою книжку. Оказывается в те времена мало было что-то написать толковое, нужно было еще получить несколько рекомендаций (поить некоторое время тех, кто рекомендует), ходить к издателю и всячески ему угождать, выхаживать партийные инстанции… То есть, нужно было вылизать немало задниц для того, чтобы тебя выпустили в свет (в смысле, издали книжку).

Как-то противно мне стало после всего этого откровения, как будто мыла наелся…

Я был отвратительно трезвым

на скромном одном застолье.

Уютном, таком, спокойном,

приличном, таком, пристойном…

Где гости сидели чинно,

лежали ножи и вилки…

никто не искал причины

несчастий на дне бутылки.

Где мысли печатно-четки

и кушанья по порядку…

А мне захотелось водки

и лихо пройтись вприсядку…

Иван ТРОФИМОВ.

Карикатура с сайта Сергея Елкина.