Технология ностальгии

Нет-нет, да и падает мне на почту раз в месяц приглашение зарегистрироваться на Фейсбуке, дабы немедленно обрести взаимные приятности - в виде упругого ностальгического общения и малоприцельного метания личными цифровыми фото с собственного жесткого диска в окружающий меня цифровой космос.

Впрочем, несколько лет назад имел я не столько слабость, сколько исследовательский интерес, и завел аккаунт на уже раскрученном на полную мощь сайте «Одноклассники».

С фотографией дочери проблем не было. При стопроцентной фотогеничности она и с кастрюлей на голове выглядит как модель – стильно, загадочно, недоступно. С женой пришлось согласовывать ракурс, одежду, прическу, погоду. Свои же фотографии для сайта «Одноклассники» я решил представить креативно.
Живот, конечно, не спрятать, но можно подать его грамотно – где с юмором и самоиронией, где историческим артефактом прикрыть и переключить внимание на мощь и ширину загорелых плеч. Неизбежную седину выгодно экспонировать в абрисе лицевого профиля – тогда я почти римский сенатор с Форума. Главное, никакой «ярмарки тщеславия», где дерево, сын, построенный дом, просто небольшой фото-отчет о себе и времени, которое безвозвратно прошло, коль смотрим мы сами на себя с цифровых фотографий на компьютерном мониторе.\

И вот началось…  Зашевелились тени прошлого, день за днем я все больше и больше погружался в воспоминания, силясь выстроить временные и бытийные цепочки, радуясь, а иногда и удивляясь неожиданным встречам в эфире всемирного коммуникационного монстра. 
- Мама, родная! Вот в эту тетеньку я был влюблен ежедневно с первого по шестой класс. - фотографии своей первой возлюбленной я без труда нашел на второй день упражнений на сайте. 
- Видишь, как тебе повезло? - жена деликатно не стала развивать эту тему, впрочем, я и сам очень быстро вышел из тумана воспоминаний, потому что получил сообщение от армейского приятеля, который просил меня рассказать подробно о своей жизни за отчетный период.

Просьба «земы» застала меня врасплох, тем не менее, я искренне решил рассказать ему, чем я был занят в значительном временном промежутке, вместившем в себя правление двух генеральных секретарей и двух президентов из расчета по по два срока каждый. В четыре часа утра я понял, что шесть страниц плотного текста моих воспоминаний уж никак не письмо знакомому бойцу из восьмидесятых.  Скорее, повод мне самому,  или даже с психоаналитиком, разобраться и в себе, и во времени и, может быть,  даже и в том, как мне свою жизнь дальше достраивать. Напишу завтра коротко на свежую голову, решил я разумно и напоследок заглянул на свою страничку – уже три пришельца из прошлого рады были меня увидеть заново, и все просили рассказ о себе, семье, детях, работе, подробно и еще чтобы «фотки» прицепил.

Писать автобиографию мне уже не хотелось. Теперь, заходя на свою страничку, вместо легкого волнения и азарта я испытывал чувство тревоги и дискомфорта. Ряды одноклассников из двух школ, соседей, знакомых по отдыху, однополчан, сослуживцев, дальних родственников и просто однофамильцев смыкались в плотную парадную батальонную коробку. Кто-то сдержанно сообщал, что очень рад меня видеть, иные кричали заглавными буквами о том,  как здорово, что они нашли меня. Я стал опасаться возможных встреч, стальных объятий и народных  казацких поцелуев в губы до зубовного скрежета.
- Все, закрываю лавочку, - сказал я как-то вечером жене, собираясь снести свою страницу.
- Дело, конечно, твое, но ты ни с кем даже не встретился, есть в твоих действиях непоследовательность и некое малодушие, - назидательно заметила мне жена.
- Нет никакого малодушия, у нашего класса в субботу встреча и меня на нее пригласили. Тридцать лет со дня окончания школы.
-  Кошмар, столько не живут, - ехидно вставила свои пять копеек проходившая мимо дочь.
-  Здорово, - обрадовалась жена, - только я не помню когда ты с ними встречался?
- Вопрос правильный  и весьма драматический, потому что я с ними  никогда не встречался!
- Офигеть, катарсис будешь делать, - дочь опять проходила мимо кабинета.

Жена пошла объяснять дочери, что катарсис не делают, а переживают, я же, оставшись один, силился вспомнить школьный выпускной и светлый торжественный город на восходе солнца.

 Мы бродили по пустынным, умытым июньским утром улицам столицы пьяные от непонятного  и немного тревожного ощущения предстоящей свободы. Впереди была вся жизнь, и до Московской Олимпиады оставалось ровно два года.

В субботу, проскочив Москву из конца в конец без единой пробки и бросив машину за углом, я с чувством волнения приближался к школьным воротам. Видимо, в школе проходило какое-то мероприятие, потому что у ворот толпились родители, что-то бурно обсуждая между собой. Я так торопился, что пришел на встречу первым. Впрочем, это бывает у людей, патологически не умеющих опаздывать.

Подойдя к толпе родителей, я вдруг осознал, что это люди, с которыми мне предстояло провести вечер. Я остановился и стал осматриваться. Почтенные женщины в норках и мехах других неизвестных животных, заметив мою растерянность, прекратили разговоры и с интересом принялись разглядывали меня.
- Здравствуйте, дамы пост-бальзаковского возраста. А, вот кто первым узнает мальчика из 10-го «Б»?

Это была домашняя заготовка, после которой все девушки нашего класса должны были завизжать от счастья, увидев и узнав меня, и броситься наперебой делать помадные отпечатки на моих гладковыбритых щеках. Вместо этого дамы в норках и мехах других неизвестных животных встали плотнее друг к другу, на лицах некоторых я увидел не только недоумение, но и испуг.
- Назовитесь, пожалуйста,  - самая активная из дам сделала шаг мне навстречу, видимо предполагая, что я протяну ей паспорт.

Назвав себя, я с облегчением увидел, что лица дам наполнились смыслом, у некоторых даже появились улыбки. Не будучи до конца уверенным, что делаю правильно, я приступил к плановым объятиям. На всякий случай перед вскидыванием рук я называл каждую даму по фамилии.
- Со мной будешь обниматься?  - мужчину среди них я и не приметил. Я крепко обнял вероятного старого школьного приятеля, силясь вычислить, кто это мог быть.
- Узнал? - мужчина после объятия продолжал жизнерадостно хлопать меня по плечам.
- Конечно! - закричал я немедленно, полагая, что моя широкая американская улыбка развеет его сомнения.
- Кто я?
- Этот… - я  уже почти понял, кто  это. Мне нужно было совсем немного времени, чтобы вспомнить его фамилию, но именно этого времени ситуация не предполагала, превращаясь из радостной в неловкую.

Когда он назвал себя, мне действительно стало стыдно. Это был очень славный и совершенно необидчивый парень, которого я за отчетный период вспоминал, может быть, пару раз, отчего и имя его и фамилия обнулились в моей голове.

Потом мы сидели в шумном кафе, смотрели фотографии, образовывали кучки и вновь собирались вместе, много смеялись и вспоминали. Я, конечно, всех вспомнил и узнал. Со мной было сложнее, две мои одноклассницы согласились принять на веру, что я учился с ними с 9-го класса. Они успокоились, только когда пришедшая с большим опозданием староста нашего класса выкрикнула мою фамилию на подходе к столу. Дамы несколько раз сшибали бокалы за новую жизнь, которая только начинается, это когда дети выросли и пристроены, следовательно наступило замечательное время пожить для себя.

Я не пил спиртного, но странное неизвестное до сего дня состояние занимало меня. Я видел все словно сквозь густой дрожащий туман, только голоса моих стареющих одноклассниц звучали нереально молодо и звонко, по девичьи, унося меня в этот вечер на берег очень далекой реки, в воду которой ступить не суждено никому.

Уже в машине, на обратном пути мне сделалось бесконечно грустно и, вместе с тем, очевидно, что такая встреча через тридцать лет –  неожиданный и продуктивный способ увидеть берег другой реки, на берегу которой ждет меня терпеливо старик с лодкой, воды реки темны и покойны, ибо этой воде спешить некуда – впереди вечность...

Войдя в дом, не раздеваясь, я прошел к компьютеру, выбрал из закладок легендарный сайт и зашел на свою страницу в последний раз.