Как попасть в автозак

Хроника пикирующего протеста. Майские «гуляния» 2012 года

Многие мои знакомые, из тех кто ходил на протестные митинги на Болотную площадь и Проспект Сахарова, 6 мая на «Марш миллионов» идти не собирались. «Вроде это уже не модно», – пошутил художник-авангардист Саша Соколов, когда я встретил его накануне событий в Парке Горького в компании художниц Маши Арендт и Маргариты Новиковой. Художницы тоже в тот момент не определились: идти или нет. Мы договорились созваниваться, чтобы встретиться на Марше, если девушки всё же решат пойти. 
Но вечером 5 мая девушки уже однозначно решили идти на Болотную. Их очень насторожили и даже испугали сообщения о задержаниях людей в провинции, которые направлялись из своих городов в Москву на Марш. 
 Известный воронежский поэт и фотограф Константин Рубахин в ночь с 5 на 6 мая через «Твиттер» рассказывал в «Фейсбуке», как рейсовый автобус, на котором он ехал в Москву, в сорока километрах от Воронежа остановила полиция для проверки документов. «Паспорта у вас поддельные», – заявили полицейские Косте Рубахину и воронежскому протестному активисту Роману Хабарову. Несколько часов паспорта им не отдавали, пытались вывести из автобуса и посадить в полицейскую машину, но глубокой ночью всё же разрешили уехать: может быть, потому, что сообщения об этих безобразиях попали в новостные ленты. 
В ночь перед Маршем подобных сообщений было ещё несколько десятков, и они насторожили многих. Известный московский поэт и оппозиционный публицист Лев Рубинштейн утром 6 мая следующим образом сформулировал общие настроения: «На Марш надо идти. Хотя бы потому, что, если нас будет мало, они начнут тотальные репрессии. А если нас будет много – они делать это побоятся». 
И днём на Калужской площади у метро «Октябрьская» было очень много людей. Собравшиеся сами не ожидали, что их будет так много. 
Настроение у большинства было благодушное и приподнятое: люди шутили и радовались хорошей погоде, многие были с белыми цветами, многие пришли с детьми. Мне кажется, что даже анархисты, нацболы и националисты с чёрно-жёлтыми флагами были настроены дружелюбно: в отличие от предыдущих манифестаций, они даже не выкрикивали оскорбительные «кричалки» в адрес Путина. Националисты вежливо раздавали брошюрку некоего ВладиМира «Русскому супернационалисту», леваки – газетку «Гражданин», православные несогласные – книжечку протоиерея Александра Меня «Христианство. Последняя лекция». Были в колонне и совсем экзотические персонажи: несколько борцов «За абсолютную трезвость русского народа» и даже группа сторонников «Развития идей Энвера Ходжи», последнего генерального секретаря компартии Албании.

Неразбериха 
Полиция у десятка металлоискателей недалеко от станции метро «Октябрьская» довольно тщательно досматривала демонстрантов. Из-за этого досмотра возник серьёзный затор, но люди не возмущались. Собираться люди начали ещё около двух часов дня, хотя организаторы приглашали к трём. Часа два прошло, пока всех досмотрели. В 16.30 колонна ещё тянулась по Якиманке в сторону Болотной, а выступления ораторов были назначены на 16.00. Но после Малого Каменного моста, при повороте на набережную у сквера на Болотной площади, неожиданно возникла гигантская пробка. Я шёл почти в конце колонны и поэтому сначала не мог понять, откуда эта пробка: решил свернуть на противоположную набережную, через реку от Болотной. Оттуда я увидел, что перед входом на набережную, где собирались на митинг люди, ещё раз нужно было пройти через металлоискатели. Но их было всего четыре! Сквер на Болотной непонятно почему и зачем был отгорожен несколькими рядами решёток от набережной, на которой могли разместиться всего тысяч двадцать или тридцать демонстрантов, хотя помост для ораторов стоял очень далеко, уже почти у Большого Москворецкого моста. А собралось в колонне, по моим прикидкам, не меньше пятидесяти тысяч человек. Начало Большого Каменного моста было перегорожено рядом самосвалов, ещё одним рядом автомобилей ОМОНа и тройной цепью омоновцев в касках со спущенными прозрачными забралами. Метров через двести от этих рядов, у кинотеатра «Ударник», стояли три цепи солдат внутренних войск. По виду это были солдатики первого года службы. Мост Художников, обвешанный замками молодожёнов, был перекрыт полицией.
Ближе к пяти вечера собравшиеся стали волноваться – когда же начнётся митинг? На помосте выступала рок-группа «Рабфак» со своим хитом «Наш дурдом голосует за Путина»: пели без фонограммы, довольно нестройно. После заключительных аккордов вдруг кто-то прокричал в микрофон: «Полиция не пускает к нам ораторов! Навальный и Удальцов объявили сидячую забастовку на площади у кинотеатра «Ударник» с требованием всех пропустить!» Через пару минут те люди, которые стояли у трибуны, развернулись и медленно двинулись по направлению к «Ударнику». У металлоискателей в начале Болотной набережной началась давка. И вот тогда полиция и начала выхватывать из этого столпотворения отдельных людей и запихивать их в автозаки. Происходило это между колоннами ОМОНа и солдатами внутренних войск. И тогда на узеньком промежутке между Большим и Малым Каменными мостами люди стали кричать «Позор!», а через двадцать минут бросать в полицейских сначала пластиковые бутылки, а затем и всё, что под руку попадало, в том числе и камни. (Откуда взялись эти провокаторы – сейчас разбирается следствие. – прим. ред.) Чуть позже пяти часов из-за цепей солдат внутренних войск в толпу врезались бойцы ОМОНа и стали очень жёстко разгонять собравшихся. На моих глазах избивали старшего брата Анатолия Чубайса, Игоря Борисовича, преподавателя Российского университета театрального искусства – ГИТИС. Неожиданно появились клубы едкого дыма, люди бросились врассыпную. В этот момент открыли мост Художников, и оставшиеся у трибуны демонстранты стали уходить по нему к Большой Ордынке. У этого моста стоял автобусик телекомпании НТВ с телевизионной тарелкой на крыше: проходившие мимо стали бросать на его крышу и лобовое стекло остатки еды, пустые бутылки, скомканные листовки, кто-то даже плевал на боковые стекла. Неожиданно раздался резкий хлопок: кто-то проткнул покрышку, и тогда водитель медленно стал отъезжать. Во след автобусику неслись ругательства и проклятия. Люди стали неспешно расходиться по Большой Ордынке и Пятницкой. В начале Пятницкой многие увидели невероятную сцену: несколько десятков гастарбайтеров, не обращая ни на кого внимания, ожесточённо избивали друг друга какими-то обломками мебели. Драка продолжалась минут пятнадцать, пока в руках у одного из дерущихся не появился тяжёлый металлический столб, из тех, что сейчас устанавливают на кромке тротуаров, и дерущиеся с криком бросились вверх по Пятницкой. Полиции на улице не было. 
Из района Болотной наиболее стойких «несогласных» выдавливали в сторону станций метро «Полянка» и «Третьяковская» до девяти вечера. Последних протестующих выдавливали с Большой Ордынки до десяти часов вечера. Ближе к одиннадцати вечера оставшихся бунтарей омоновцы все ещё загоняли в подземный переход у станции «Третьяковская». 
 
День Путина
Утром 7 мая «Фейсбук» был переполнен фотографиями цепей ОМОНа в районе Болотной, кадрами драк и задержаний. Во второй половине дня стали появляться фотографии и кусочки телерепортажей «зачищенного» от прохожих центра Москвы, по которому в Кремль на инаугурацию двигался кортеж избранного президента. Комментарии были невероятно злыми, самым пристойным было тысячу раз повторённое слово «позор». Возмущение среди моих полутора тысяч «френдов» из «Фейсбука» достигло пика, когда в ленте появились фотографии рейда ОМОНа в кафе «Жан-Жак» на Никитском бульваре. ОМОН опрокидывал там столики и задержал без объяснения причин нескольких оппозиционных и популярных среди «несогласных» журналистов и писателей: Льва Рубинштейна, Владимира Корсунского, Максима Бланта, Александра Подрабинека. 
В тот же день, уже поздно вечером, несогласные во главе с блогером Алексеем Навальным собрались у памятника Героям Плевны. Через социальные сети Навальный призывал туда своих сторонников. И в три часа ночи их собралось уже более двух тысяч. Тогда и было решено начать протестные «бессрочные народные гуляния» по Москве. Сразу же после трёх ночи протестующих оттеснили по Маросейке к Чистым прудам. Но к пяти утра они вернулись к Героям Плевны, затем ОМОН опять оттеснил «гуляющих» к Чистопрудному бульвару. 
Часам к пяти вечера 8 мая у памятника казахскому поэту и просветителю Абаю Кунанбаеву собралось уже несколько тысяч «несогласных»: пёстрая, разношёрстная толпа с белыми ленточками – были и студенты, и пенсионеры, много журналистов, часто очень известных, писатели, художники, музыканты. Разгоняли их очень жёстко: бойцов ОМОНа было более трёхсот, толпа бросилась врассыпную, но убегавших догоняли и в переулках вокруг Чистых прудов. Кому-то доставалось дубинкой по голове, кого-то запихивали в автозак. На моих глазах бойцы ОМОНа расталкивали просто прогуливавшихся по бульвару парней и девушек, которые даже и не подозревали, что происходит, почему столько полиции в этом довольно популярном среди молодёжи месте тусовок. 
Часов в восемь вечера «несогласные» стали собираться у памятника Пушкину на Тверской, но полиции там было очень много, площадь у памятника оперативно перегородили металлическими изгородями. Через «Твиттер» сообщили, что следующее место встречи – у здания ИТАР-ТАСС на Никитской площади. Около десяти вечера со стороны Арбатской площади подошло человек пятьдесят «несогласных» во главе с журналисткой Юлией Латыниной. Со стороны Пушкинской появился Алексей Навальный с десятком своих сторонников, от театра им. Маяковского подошла Ксения Собчак с группой молодёжи. Но буквально через десять минут к ИТАР–ТАСС подъехало не меньше пятнадцати автобусов с бойцами ОМОНа, протестующих взяли в кольцо и стали по одному уводить в автозаки. В десять вечера полицейских на площади у Никитских ворот было уже больше, чем «несогласных». Милиция препроводила в автозак Собчак и Навального. Вскоре в автозаки стали запихивать даже случайных прохожих. Журналисты стояли чуть в стороне, однако неожиданно пришла и их очередь.
 
Проверка на причастность
Меня задержал высокий полный омоновец лет сорока. Он раскрыл моё журналистское удостоверение «Совершенно секретно» и увидел, что оно просрочено. Действительно, я забыл его продлить. Вместе со мной задержали нашего автора, историка Георгия Рамазашвили. Довольно грубо нас впихнули в автозак, где уже было пятнадцать задержанных. По крайней мере, трое из них были случайными прохожими: молодой армянин из Баку с девушкой пришли посмотреть на церковь, где венчался Пушкин, а студентка строительного университета просто гуляла по бульварам с подругой: всю дорогу до отделения милиции она причитала: «Ой, а меня теперь не выгонят из университета? Я же ничего не делала, правда!» Рядом со мной оказалась журналистка Полина Быховская из Интернет-издания «Слон». 
Более часа нас медленно везли в душном автозаке по ночной Москве. Наконец, сказали, что везут в отделение полиции в Новопеределкино. Почему именно туда, за двадцать пять километров от места задержания, объяснять не стали. 
В отделении полиции дежурило человек десять оперативников. Мне предъявили некую бумажку, в которой было написано, что задержан я в 23 часа 30 минут «для выяснения причастности к экстремистским организациям» полицейским-водителем, старшим сержантом – и неразборчивая подпись.

Я спросил старшего лейтенанта, который писал протокол моего задержания, почему в бумажке информация, не соответствующая действительности? Он ответил: «Так приказано». Кем? «Будете спрашивать – просидите здесь до утра». Приблизительно в начале второго ночи нас отпустили. Наша новая знакомая, коллега Полина Быховская, позвонила, как она сказала, «сторонникам» муниципального депутата Максима Каца, и за нами приехал молодой человек лет двадцати на новеньком джипе «Мицубиси». Кац на деньги спонсоров предоставлял и юристов для задержанных, но нам они не потребовались. «Куда вас отвезти? По домам или к людям? Они сейчас собираются на Патриарших прудах и на площади Восстания». Мы решили поехать «к людям». По дороге через «Твиттер» узнали, что на Патриарших задержали Сергея Удальцова. 
В два ночи на Патриарших осталось человек тридцать «несогласных». Многие были со скрученными полиэтиленовыми матрасами, собирались ночевать на газонах. Я спросил одного из них: «А что собираетесь делать дальше?» «Пока не знаем. Нужно протестовать, но нет лидеров. Навального и Собчак – маловато. Но должны появиться лидеры, тогда и решим, что дальше». К трём ночи мы пришли на площадь Восстания: через «Твиттер» сообщили, что именно туда направляются отпущенные из полиции Собчак и Навальный. 
Кроме них и двух сотен «несогласных», в сквере у высотки на пл. Восстания уже были депутаты Госдумы от «Справедливой России» Дмитрий Гудков и Илья Пономарёв. К четырем ночи к скверу подъехало пять автомашин с бойцами ОМОНа. Полицейский полковник попросил разойтись, но депутаты привычно ответили, что «у нас тут встреча с избирателями». Моросил дождь, люди слушали Собчак и Навального, обсуждали события на Болотной 6 мая. Все терпеливо мокли под дождём до шести утра. Я встретил нескольких коллег и свою университетскую сокурсницу Милану М-ву, продюсера телекомпании «Живи»: время от времени она подходила к группе подростков, что-то им говорила. «Там мой сын и его одноклассники из 57-й школы. Их уже почти всех пару раз задерживали». 57-я элитная математическая школа в Москве считается одной из лучших, большинство её выпускников поступают на математические факультеты МГУ и в Физтех. «А не мешает это учёбе?» – задал я банальный вопрос. «Нет, помогает. Зачем математика при такой дремучей власти? Они же все уедут. А я этого не хочу», – с грустной улыбкой сказала Милана. 
 «Поверьте, я хороший студент, мне дико интересно учиться, но чтобы сдать экзамен, даже если я всё выучил, я должен сначала дать взятку преподавателю, а иначе меня и слушать никто не будет. Это очень унизительно, знаете?» – сказал мне студент Налоговой Академии Дмитрий. Я разговорился с ним в ту ночь. «И я не знаю, куда потом идти работать. Был на практике в налоговой инспекции, не хочу туда. Там просто втягивают в коррупцию, я этого не хочу. Может, что-то изменится, как вы думаете?»
В шесть утра депутаты и Собчак уехали. И ОМОН набросился с дубинками на промокших «несогласных». Первым задержали Навального. Убегавших догоняли и хватали даже у зоопарка. Кинорежиссёр Артур Аристакисян добежал до американского посольства, постучал в дверь, и, к немалому его удивлению, его пустили внутрь, где он и просидел минут сорок. 

ОккупайАбай
Уже к полудню 9 мая я встретил большинство из тех, кто ночью стоял на площади Восстания, у памятника Абаю Кунанбаеву на Чистых прудах. И ещё несколько десятков, если не за сотню, знакомых, с которыми надолго или всего на несколько минут сталкивался за двадцать с лишним лет своей журналистской работы в Москве. Забытые и полузабытые активисты левых и коммунистических групп конца 90-х, советник мэра Лужкова Михаил Шнейдер, бывший председатель Моссовета Николай Гончар, десятки бывших помощников депутатов от самых разных партий, знаменитые когда-то и хорошо известные сейчас журналисты и писатели, театральный режиссёр Кирилл Серебрянников и генеральный директор издательского дома «Коммерсантъ» Демьян Кудрявцев. Переводчика и блистательного литературного критика Григория Дашевского друзья привезли на инвалидной коляске. 
Стояние у памятника казахскому поэту, которое вскоре окрестили «ОккупайАбай», больше всего походило на добродушный «праздник непослушания». 
«Он накопил уже 160 миллиардов долларов, и ему уже некуда уходить, потому что с такими деньгами его живым не отпустят. У него нет выхода, поэтому он и будет править вечно! Но есть у него один выход: развалить Россию, и за это его спасут те, кому это нужно, англичане и американцы!»
«Нужно всем забрать деньги из банков и не платить налоги! Это подорвёт экономику этого тоталитарного режима, другого пути нет»! 
«Нужно внимательно изучать труды Ленина, там написаны пути освобождения рабочего класса! Ленина оболгали, молодёжи его нужно изучать!» 
«Настоящее православие поможет нам всем очиститься и приведёт к падению этого воровского режима!» 
Это из выступлений разных самодеятельных ораторов, вокруг которых собирались около памятника Абаю молодые и не очень молодые «несогласные». Но никто из тех, с кем я говорил, не знал, что же делать дальше! 
Вечером к Абаю приехали Ксения Собчак и молодой оппозиционер Илья Яшин. Они призвали всех «соблюдать цивилизованный протест» до того дня, пока не освободят Навального и Удальцова, которых осудили на 15 суток ареста. 

Прогулка писателей
Первая информация о «контрольной прогулке писателей» под «предводительством» Бориса Акунина появилась в социальных сетях 10 мая утром. На Чистых прудах стали обсуждать: позволят ли писателям спокойно пройти по бульварам от Пушкинской к «ОккупайАбай» или разгонят. И что делать, если будет много задержанных. Вечером 12 мая, накануне прогулки, Борис Акунин с полчаса гулял вокруг памятника Абаю, почти никем не узнанный. 
Я приехал на Пушкинскую площадь за двадцать минут до начала «прогулки писателей». Людей было немного, человек триста: многие были с книжками Акунина и Людмилы Улицкой. Оба писателя уже были у памятника Пушкину и раздавали автографы. Много лет назад я работал в газете «Книжное обозрение» и писал как раз про писателей и книжки, поэтому знаю в лицо, наверное, подавляющее большинство больших, средних и даже совсем маленьких писателей, поэтов, литературных критиков и литературоведов. Ровно в полдень почти все они, как по мановению волшебной палочки, появились у памятника Пушкину! «Всё же интеллигентные люди довольно пунктуальны», – заметил маститый литературовед, серьёзный начальник в Институте мировой литературы. Совсем неожиданно Пушкинская площадь оказалась заполнена тысячами людей. Это было так же неожиданно, как и 6 мая. И, к удивлению многих собравшихся, на площади не было ни одного полицейского! Ни одного полицейского не было и на бульварах, когда колонна из пятнадцати или двадцати тысяч писателей и читателей растянулась от Страстного бульвара до Петровского. Среди идущих вдруг обнаруживались знаменитые люди, которых в Москве уже давно не видели: актёр Сергей Юрский, знаменитый литературовед Мариэтта Чудакова, поэт-сатирик Игорь Иртеньев. Им аплодировали, у них просили автографы. Движение в центре Москвы было парализовано, но автомобилисты даже не сигналили. За час многотысячная колонна прошла до Чистых прудов и вновь, будто по мановению волшебной палочки, растворилась. Немногие пошли к памятнику Абаю, где бродили до вечера, разговаривая в основном на ностальгические темы: «А где ты был все эти десять лет?» – «Книжку писал в Германии. Потом немного преподавал с Штатах». «У вас тут совсем неприятные безобразия! Как жалко этих девочек из Pusse Riot!»
Художники договаривались устроить похожую «контрольную прогулку» в субботу, 19 мая. 

Заблудившийся трамвай
К субботе лагерь «ОккупайАбай» разогнали. Сретенский бульвар, на котором решили собраться московские художники, закрыли на реконструкцию, завезли туда какую-то плитку, начали что-то перекапывать. 
В пять вечера 19 мая десятка два художников и несколько тысяч зрителей собрались во дворе и вокруг знаменитого дома бывшего Акционерного общества «Россия», где на чердаке была когда-то мастерская знаменитого сейчас на весь мир художника Ильи Кабакова. У Сретенского бульвара и в Бобровом переулке стояло с десяток автомобилей с бойцами ОМОН. Но никого не тронули. В шесть вечера колонна двинулась по направлению к Пушкинской площади. Несколько «православных активистов» под руководством руководителя «Корпорации православного действия» Кирилла Фролова на обочине колонны размахивали крестами и выкрикивали проклятия в адрес «бесов-белоленточников». Один из «православных» вырвал из рук художницы Вики Ломаско её комикс на тему Pusse Riot и попытался порвать, но картинку всё же «отбили». 
В начале колонны художников куратор Юрий Самодуров, оштрафованный когда-то за организацию выставки «Осторожно, религия!», тащил тележку с пианино, на котором кто-то играл джазовые композиции. Ему помогал знаменитый художественный критик Виктор Мизиано, когда-то издававший тоже знаменитый «Художественный журнал». Мизиано давно уже живёт в Италии, и как он оказался в Москве – непонятно. За ними двигались тележки с художественными объектами и картинами, на одной из которых Владимир Путин с массивными золотыми кольцами на пальцах и с золотыми часами на запястье смотрел исподлобья на зрителей. Ещё на одной тележке сидел манекен некоего охранника, с медалью в виде милицейского свистка и мышеловкой на погоне. Маша Арендт и Маргарита Новикова несли большие белые флаги с коллажами из фотографий майских событий. Ритмично звучал барабан. Колонна прошла до Страстного бульвара, затем направилась к Музею современного искусства на Петровке. Но там поставили у входа два металлоискателя, это спровоцировало автомобильный затор на Петровке, да и не могли все вместиться в небольшой двор музея. Вернулись на Страстной, несколько раз провезли свои объекты по дорожкам бульвара и двинулись назад, к станции метро «Чистые пруды». 
Чистопрудный бульвар был огорожен и окружён полицией. 
Поздно вечером у метро появился трамвай «Аннушка», старенький, уже снятый с маршрута, в котором сидели художники и поэты. Этот «художественный трамвай» организовал поэт Алексей Сосна, директор Центра современного искусства Анатолия Зверева. Трамвай медленно двигался вокруг освещённого, но абсолютно безлюдного, будто вымершего Чистопрудного бульвара, и кто-то из художников сказал: «Как жутко, никогда не видел этот бульвар таким мёртвым. Кто-нибудь помнит стихотворение Николая Гумилёва «Заблудившийся трамвай»?»
Вспомнил один из известных литературных критиков несколько строк и продекламировал: «Мчался он бурей тёмной, крылатой, / Он заблудился в бездне времён… / Остановите, вагоновожатый, / Остановите сейчас вагон». Когда трамвай поравнялся с памятником Абаю, кто-то крикнул: «ОккупайАбай!» И «художественные» пассажиры повторили нестройно: «Оккупай… Абай». Они уже начали выпивать шампанское и водку. 

Григорий НЕХОРОШЕВ