"Происхождение человека от обезьян" - предмет науки или веры?

Вызывает сомнение то, что профессор-биолог Алексей Кондрашов выступает с научной позиции, а не с мировоззренческой. Автор оценивает  эссе священника Александра Овчаренко как верующий человек. Но верующий «наоборот».

Профессор пишет, что «само по себе происхождение человека от обезьян рассматривается нами (биологами) как неоспоримый факт уже более 100 лет».  А существуют ли в науке неоспоримые факты?

Даже самые известные научные факты периодически подвергаются серьезной критике и даже отменяются как таковые. Скорость света, возраст Земли, строение Космоса, происхождение пирамид — многое оспаривается. Нет, пожалуй, ни одного факта, который бы не подвергался сомнению, тем более в биологии.

Представляется, что «происхождение человека от обезьян» есть просто фраза.  Если Алексей считает себя ученым, то использование фразеологизмов – это не научный подход, а именно мировоззренческий.

Биология – наука молодая, она вообще имеет дело с фактами очень странными. Вот, Алексей пишет: «100 лет». Но за 100 лет многократно изменилось отношение к антропогенезу. В течение всех этих «100 лет» в антропологии присутствует и полигенетическая теория происхождения человека, утверждающая, что человек произошел от разных видов и в разных частях Земли. Сто лет назад вообще не было речи о том, что человек произошел от некоего единого корня.  Это только во второй половине ХХ века стало действительно научным убеждением, что человек имеет один корневой геном. Многие антропологи опровергали креационисткую теорию именно сомнением о едином предке человека.

И таких фактов много. Когда-то считалось, что неандерталец – предок человека. Теперь и в этом возникает сомнение. В современной биологии нет ни одного неоспоримого факта, который бы за сто лет не поменялся. Поэтому такое выражение выглядит ненаучно. А в качестве мировоззренческой фразы это возможно.

Сама фраза «рассматривается нами (биологами) как неоспоримый факт» похожа на идеологический лозунг. Так, например, в 60-е годы говорили: «наука доказала, что Бога нет», или «Гагарин в Космос летал и Бога там не видал, стало быть, Его нет». Это мировоззренческий контекст, идеологический, а не научный.

Предположение о происхождении человека именно от обезьяны и для биологии может быть сомнительным. Палеоантропологи говорят об общем предке человека и обезьян, но это точно была не обезьяна. И современная биология не знает того вида, который мог быть общим предком  человека. 30 лет назад, когда я учился в университете на биофаке, профессор Урысон говорил, что вид гоминид, который претендует на звание общего предка человека и обезьяны, скорее из семейства лемуров. Как я понимаю, теперь и это подвергается сомнению.

Сам тип фразы «человек произошел от обезьяны» — это мировоззренческий фразеологизм конца XIX века, который на сегодняшний день, как мне кажется, научно неприемлем. Если говорить языком эволюционной биологии, то можно сказать, что человек произошел от некоего общего предка, общего для обезьяны и для человека. Так было бы грамотнее. И вот с этим, мы, христианские антропологи можем спорить, но спорить на научной почве.

Представляется сомнительным само по себе происхождение человека как вида, то есть изменение сотен и тысяч поколений видов, причем такое изменение, которое приводит к образованию нового вида. Оно не наблюдаемо, оно неповторяемо и тем самым не проверяемо. С точки зрения доказуемости оно очень зыбко. В действительности этот факт оспариваемый, и именно с научной точки зрения! Поэтому факт неоспоримости как раз может быть подвергнут сомнению.

Мы как ученые можем представить этот факт, который приводит Алексей, как факт, который нуждается в критическом отношении. Кроме того, это теоретический факт – результат некоего теоретизирования, сложного научного процесса, который дает возможность ученым прийти к какому-то выводу. Гипотеза происхождения человека из некоего вида гоминид есть акт теоретизирования, а не наблюдения. Здесь не применимы категории доказательства.

Вывод о происхождении человека от некоего вида гоминид – это именно вывод, а не факт. Тем более что это предположение о глубочайшем прошлом. И те научные методы, которые современная наука применяет для реконструкции прошедшего, необходимо обсуждать, обсуждать в пространстве других наук – физики, химии, геологии.

                       

Оспаривать можно и сами методы. Среди них методы «относительной датировки», основанные на стратиграфии отложений. А методы абсолютной датировки, радиоуглеродный и др. не точны для стотысячелетнего прошлого. Почему же мы не можем оспаривать выводы, сделанные на таком не самом прочном основании?

На мой взгляд, «оспоримость» факта происхождения человек от других видов гоминид – действительно научна. Факт может быть оспорен, он может обсуждаться, и не надо  говорить о том, что «наука однозначно его доказала».

Сам подход ученого, профессора А. Кондрашова немножко неуважительный по отношению к читателям «Православия и мира». Он считает, что мы – неучи, неграмотные люди, и не знаем, чем отличается научное мировоззрение от религиозного. С таким подходом у нас не может быть никакого диалога. Мы ведем диалог, мы открыты к диалогу, а это в частности значит, что всякий факт может быть оспариваемым.

Кстати говоря, эволюционная биология имеет различные теоретические подходы, прекрасно это знает и уважаемый профессор. Есть разные подходы к антропогенезу. Над этим думает и научный мир, и богословский мир, и антропологи разных направлений. Даже в эволюционистком подходе есть разные  теории: Синтетическая теория, теория Коэволюции, Экосистемная недарвинисткая теория эволюции и др. Здесь есть, что обсуждать.

Я понимаю, что уважаемый профессор к своей науке биологии относится как к чему-то, в чем он очень уверен. Он как человек и в то же время как ученый –носитель веры, глубокого убеждения, что именно биология дает такой неоспоримый факт. Здесь имеет место его глубокая вера в то, что является, с его точки зрения, фактом. Ведь если бы этот факт был сомнителен, оспариваем, он не выступал бы с такой агрессией против священника, написавшего эссе. Но он выступает очень убежденно, что вполне понятно, если предположить, что сам «факт происхождения человека от обезьяны» является предметом веры профессора.

Это нормально, что он верует, имеет такую убежденность. Но это не имеет отношения к науке, потому что вера – это другой тип знания. И этот тип знания ученому в процессе постижения некоего знания может помочь.

Но наличие такой веры у ученого вызывает удивление. Потому что мы говорили о том, что неоспоримость факта – ненаучна. Наука вообще может сомневаться со времен Декарта. Почему Алексей считает этот факт единственным неоспоримым на всем свете – ведь все остальное оспоримо: и законы физики Ньютона, и законы Эйнштейна, а вот происхождение человека от обезьяны – неоспоримо? Значит – это предмет веры?

Я понимаю, что вера для ученого – необходимое условие знания. Без веры в свое знание и Декарт не составил бы своих гипотез, несмотря на то, что многие из них не были приняты. Но сам подвиг Декарта от этого меньше не стал.

Верить ученый может, имеет право. Алексей Кондрашов верит в происхождение человека от обезьяны. Но это не означает, что это научный факт. Профессор выступает в данном случае против религиозной веры в сотворение человека, и это понятно. Но он выступает как человек, верующий в мировоззренческий миф.

Как веру я допускаю такую «неоспоримость факта», как научное доказательство – нет.

Да, каждый может верить по-своему. И научные выводы могут быть очень разными, но они должны быть независимы от веры ученого, хотя сам интеллектуальный процесс может опираться на веру – это нормально.

И потом, в антропогенезе, в биологии, в истории, археологии так много перемен произошло за эти десятилетия, так много накоплено нового материала. И современный антрополог даже не представляет, кто чей родственник, кто чей предок. Такое количество современных взглядов на происхождение современных человеческих семей (языковых, генетических) не отвергает возможность критического отношения и попытки диалога в вопросах антропогенеза.

Нам, антропологам, богословам,  биологам весьма нужен диалог в границах научного знания, но тогда нельзя говорить о неоспоримости, о том, что наука уже имеет точное мнение о том, как все было на самом деле. Надо говорить, понимая друг друга и то, какую методологию мы при этом применяем, в какой парадигме мыслим, а как веруем.