Наша элита живет по заветам Остапа Бендера

У нее, как и у персонажа Ильфа и Петрова, одна мечта – ограбить народ и свалить за бугор

В детстве меня поразили слова, прочитанные в фантастическом романе Беляева про Атлантиду. Герой романа, Верховный жрец, Хранитель Высших Тайн, объяснял ученику, в чем смысл Высшей Тайны: «Высшая Тайна состоит в том, что ее нет».

Когда я думаю о российской элите, то вспоминаю про книжку Беляева, потому что главный секрет российской верхушки – в том, что ее нет. 90-е и нулевые годы прошли под унылые заклинания: «Стране нужна элита, дайте же стране элиту». Но никто так и не удосужился сказать, а что же такое эта самая элита, чем она отличается от простых людей. Как живет, что кушает. Какое пенсне носит...

Обычно, когда говорят об элите, вспоминают разного рода герцогов и графов. Роскошная жизнь в средневековом замке, дворецкий (всегда по имени Бэрримор), толстомясая кухарка… Все подробности быта почерпнуты из советского фильма «Собака Баскервилей». Люди, которые смотрят такой фильм, не вполне понимают, что сэр Генри – очень сомнительная элита, хотя бы потому, что он – баронет. Массовое сознание полагает, что баронет – это нечто вроде маленького барона, возможно, его сын или внук. Но на самом деле это поздно возникший титул, предназначенный для представителей «простого» дворянства, никогда не бывший подлинно аристократическим. Истинные английские аристократы имели право заседать в палате лордов и титуловались «герцог», «маркиз», «граф», «виконт» и «барон».

Впрочем, я отвлекся. Так что же такое элита? Полоумный сэр Генри, лопающий овсянку? На самом деле элита – группа людей, которая считает данное государство своим. Речь не идет только и исключительно о частной собственности. Нет, связь с государством может быть основана, например, на принадлежности к офицерской династии, пару веков служившей монарху, или на факте окончания престижного учебного заведения, после которого выпускнику открыты «сто путей, сто дорог». Такие вузы на Западе, кстати, помимо образования, дают членство в закрытых элитных клубах, сама принадлежность к которым привязывает выпускников Оксфорда или Гарварда к интересам страны.

Подобная система существовала когда-то и в Российской империи, но СССР был построен так, что осознание государства в качестве своего оказалось невозможным. Советская элита дальше первого поколения не воспроизводилась. Лишь советские вожди имели некоторое преимущество. Сын Сталина был генералом, зять Хрущева – главным редактором «Известий», сын Брежнева – первым заместителем министра внешней торговли. Но дети прочих советских руководителей, как правило, не наследовали статуса своих родителей и принадлежности к элите.

Причиной тому было представление, что СССР – государство рабочих и крестьян. Чтобы попасть в элиту, следовало предъявить справку о происхождении. Крестьян и рабочих брали. В итоге большинство членов Политбюро были родом из глухих деревень. Их городские дети, конечно, не могли ни на что претендовать.

Это, в свою очередь, разрушало восприятие страны как своей. Действительно, если государство нельзя передать детям и внукам, то какое же оно «свое»? До определенного времени действовала поколенческая психология. Победителей в Гражданской войне сменили победители в Великой Отечественной. Они еще воспринимали государство как свое, потому что проливали за него кровь. Но с уходом от власти членов Брежневского Политбюро в начале 80-х выяснилось, что за Брежневым – пустота. Пришедшие ему на смену люди думали лишь о том, как бы половчее растащить СССР на куски.

Не надо только думать, что подобные настроения появились при Горбачеве. Уже при позднем Сталине советская верхушка начала думать, куда бы «слить» Советский Союз. Часть ориентировалась на Китай в качестве нового центра мировой коммунистической империи.

Но созданный Мао коммунизм оказался слишком националистическим: паразитировать на китайцах не удалось. Никита Хрущев действовал гораздо проще – строил независимую Украину. В 1954 году он передал ей в подарок Крым. Явно готовился распад СССР и раздел его на национальные государства. Не удался он лишь потому, что в ходе кризиса 1956 года выяснилось, что народ, несмотря на все бедствия, поддерживает коммунистов, армия лояльна, а значит, можно протянуть еще несколько десятилетий. Проект раздела СССР был отложен в долгий ящик и реализован лишь в начале 90-х.

Ну а перестроечные бонзы изо всех сил старались обналичить свою власть да и свалить за бугор. В общем, всех их обуяла мечта Остапа Бендера – ограбить народ и свалить в Рио-де-Жанейро. У многих получилось, кстати.

Но до сего дня российская верхушка не осознаёт страну как свою. Все активы – за рубежом. Там же находятся поместья, учатся дети. Вся собственность зарегистрирована в офшорах. Споры между российскими олигархами по поводу российской собственности решаются в Высоком суде Лондона, а не в российских судах.

Как же организовать нормальную элиту? Она должна соответствовать двум критериям. Во-первых, правители должны иметь возможность передавать свой статус детям. Во-вторых, должен существовать механизм обновления верхушки. На современном Западе действует «правило двух третей». Иначе говоря, две трети элитных позиций наследуются, на оставшуюся треть приходят новички. Например, Буш-младший – наследник политической династии. Его отец был президентом, а дед – сенатором. Но Барак Обама – сравнительно новый человек в истеблишменте, во многом «сделавший себя сам».

В Китае за контроль над элитой борются две группы – «принцев», т. е. сыновей и внуков старых коммунистических вождей, и «комсомольцев», т. е. молодых «безродных» выдвиженцев. Иначе говоря, схема похожа на ту, которая существует на Западе. Нынешний лидер КНР Ху Цзиньтао – «комсомолец» (он возглавлял молодежную организацию КПК в 80-х), но на смену ему придет, как ожидается, представитель «принцев».

В России механизмы рекрутации верхушки резко ослаблены. Да, российские олигархи и чиновники склонны обогащаться и передавать нелегкое дело разграбления бюджета по наследству – детишкам или другим родственникам, однако все деньги они хранят за пределами богоспасаемого Отечества и готовы сбежать за рубеж в любой момент. И, конечно, бегут, чуть только возникает опасность. Так что никакой элитой их назвать нельзя. Россия для них – место колониального грабежа, а не государства, с которым связаны надежды на будущее их детей и внуков.

Поэтому никакой элиты в России не будет до тех пор, пока не возникнет ясных «правил игры», включающих в себя гарантии частной собственности. А гарантий быть не может до той поры, пока не будут пересмотрены результаты приватизации 90-х, незаконно передавшей огромные государственные активы в руки горстки частных лиц. Парадокс, но пока эти результаты остаются в силе, никакая элита невозможна, потому что невозможна частная собственность. А как следствие отсутствия частной собственности невозможно наследование и социального капитала.

Ибо если человек не связывает свое будущее с «этой страной», то резко падает и престиж местного образования. Зачем учиться в российском вузе, если думаешь только о бегстве на Запад? А люди, окончившие Оксфорды, будут привязаны уже к интересам западной элиты, а вовсе не России. Так проблема отсутствия частной собственности сказывается на невозможности создания военных или политических династий. Ведь такая династия может существовать только при условии получения престижного местного образования.

Иначе говоря, мы до сих пор переживаем последствия революции и перестройки. И пока эти авгиевы конюшни не будут очищены, о возникновении отечественной элиты не стоит даже и мечтать.