Никогда, вы слышите меня, не смейте матерей судить.

Седьмой класс, классный руководитель учитель математики Леонид Евсеевич Гольдман. Первую четверть завершили, родительское собрание совместно с учениками. С нами при людно разобрались, мы в коридоре ждем пап, мам. Дверь открывается, Леонид Евсеевич зовет:
-Консуэло, с тобой поговорить хотят и с Лилей тоже.
Недоумение, двоек нет, поведение четверка, дежурство и уборка пять, макулатуру, лом собрали. Лилина мама поставила нас рядом, разрыдалась. Маленькая, полная, она, как шарик катилась по рядам и вопрошала:
-Скажите, можно их сравнить? Моя как бабочка порхает, кудряшки, юбочка, банты, а как одета. Я слежу за ней!
Встала перед мамой, рукою машет.
-А ваша Консуэло, не ясно кто, ни девочка, ни мальчик, в ней грамма женского не видно. У мальчиков нет глаз, они между собой дерутся из-за портфеля, да, да, нести её портфель. Кто староста у нас? Лиля! Она мешает ей работать. Есть школы ближе, хотите, я переведу её?
Тишина... Мама поднялась.
-Если других вопросов нет, позвольте нам уйти, оставила детей с соседкой.
Лилина мама загораживает путь.
-Подождут. Нарожала, одеть, как следует, не можешь, я вижу тебя каждый день, у самой, юбка с кофтой, на смену ситцевый халат. А дети,вот такие дети!
Со мной невероятное случилась, нутро готовое к прыжку, секунда, ярость обидчицу растопчет. Мужские руки захватывают сзади. Леонид Евсеевич, прижав к себе, на ухо шепчет:
-Успокойся, мама твоя дивный человек, я пережил войну, я разбираюсь в людях. Прости меня, прошу, прости, не доглядел я перебранку, и маму Лилину прости, там неприятности, она в них затерялась.
Дверь распахнулась, мои друзья, услышав крики, влетают в класс, шум, гам, смешались голоса детей и взрослых. Леонид Евсеевич стучит указкой по столу.
-Никогда, вы слышите меня, не смейте матерей судить. Я исповедаться хочу, как в восемнадцать лет, обидел мать свою смертельно. Отец уехал, с сестрой при матери росли. На вечер выпускной просил купить костюм приличный. Пообещала, да, обязательно сошью.
За день до выпускного бала, мне подает пакет бумажный. Улыбка, радость на лице.
-Понравится, ткань долго выбирала, что бы к лицу и под фигуру, ты умный и красивый сын.
Я развернул и побледнел, костюм не шерстяной, простой. Во дворе навес, под ним дрова и самодельная печурка, дверцу открываю и, со словами, отца я не сужу, за то, что он сбежал из дома, кидаю в печь её подарок.
Через неделю я уезжал к отцу учиться. Она сидела за столом и молча, на меня смотрела.

С сестрой обнялся.
-Проводила бы тебя, боюсь одну оставить маму.

Связь с ними потерял надолго. Уехали, куда, родне отцовой не сказали. Я не искал, сестра сама меня нашла, короткое письмо, живем во Львове, надумаешь приехать, ждем. У нас отдельные квартиры, я маму часто навещаю.

Подарки накупил, приехал. Сестра стояла на перроне, в руках ромашки.
-Цветы от мамы, ко мне, или мы к ней поедем?
Во Львове первый раз, такси петляло. Кладбище!
-Ты, почему не написала, я бы застал её живой!
-Покой твой мама берегла, просила душу не тревожить. Знала наперед, раскаяние придет, молила Бога, чтоб тяжесть, здесь, на кладбище оставил. Всегда с улыбкой вспоминала те годы, что прожили вместе.

Каждый год, я приезжаю в город Львов, там серая плита, простая серая плита, рукой касаюсь, молча, глажу. Под нею мама, дороже человека нет, печаль мою без слов читает.

Выходим в коридор. Родители подходят к нам, за маму Лилину прощение просят. Заглядываю в класс, она сидит за партой, голову склонила, плачет. Леонид Евсеевич гладит рукой по волосам, ей плохо, я понимаю, очень плохо, суда она не ожидала.
Мне хочется обнять её и объяснить, в маме обиды не живут. В семье одежда на последнем месте, наш папа болен, очень болен, ночью хрипел и задыхался. Ведет себя, как малое дитя и от обеда отказался. Настряпали ему пельмени, велел меж нами поделить. Ночами мама шьёт, отцовых денег не хватает. Мы помогаем ей, как можем, не просим сладостей, обнов, она сама их покупает. Нам хорошо, семья большая, а Лиля с мамой одиноки, во втором классе, отца её направили на курсы, он там остался навсегда.
Вины своей не понимаю, в субботу будет классный час и я задам вопросы Лиле, что сотворила я не так? Наш Классный, добрый человек, голоса не повышает, и с нами просто говорит, без поучений и надрыва. Когда впервые появился, мы дружно выдумки плели, он улыбался, пальцами касался мочек и начинал тянуть их вниз.
-Давайте будем врать правдиво, вас сорок человек, а я один. Навязываю вам игру, вы небылицу мне плетете, а я доказываю вам несоответствие её. Начнем!

Бегу по лестнице, Леонид Евсеевич окликает:
-Консуэло, вы так несетесь, чуть не сбили, сияние глаз, вы, что влюбились?
Киваю машинально головою.
-Ооо! А я влюбился в первом классе, ходил за ней хвостом и... мимо, мой малый рост её смущал. Нынче, я встретил её с мужем, мне до плеча не доставал.