Новосибирск: новый научный прорыв в психиатрии

Владимир Львович Леконт по не вступившему в юридическую силу незаконному решению судьи Кировского суда г. Новосибирска Наталья Александровне Ноздриной от 6 апреля 2012 г. был принудительно доставлен на принудительную судебную психиатрическую экспертизу в Новосибирскую психиатрическую больницу №3 (ГБУЗ НСО ГНКПБ №3). Леконт отказался проходить экспертизу по следующим обстоятельствам: судебное решение о его психиатрической экспертизе принято с нарушением закона, это решение не вступило в законную силу, он не доверяет главному врачу ГНКПБ №3 Алле Ивановне Зининой, поскольку поданная им жалоба на нарушение ею его прав  судом в течение 2 лет  не разрешена.

Эксперт - врач высшей категории Ирина Васильевна Гончаренко, в полную власть которой поступил Леконт, отлично понимая, что без его согласия результаты экспертизы не будут правомочны, с одной стороны, организовала ему пытку с помощью регулярных нарушений его прав: у него отобрали телефон, ему отказались заверить доверенность, так он еще не признан психическим больным, санитаркам было поручено следить, что он делает в туалете… По-видимому, планировалось, что он сорвется, и его протесты будут оформлены как доказательства неадекватного поведения. С другой стороны, она регулярно вела с ним душеспасительные беседы, о которых мы поговорим в другой раз.

Эти беседы помогли ей сделать научное открытие. Пока оно еще не опубликовано и не внесено в Международную классификацию болезней, но Ирина Васильевны поделилась им с пациентом. (Леконт поделился с нами этим секретом, и мы решили его довести до сведения людей, интересующихся наукой). Оказывается, правозащитная деятельность Леконта объясняется тривиально – он страдает  сексуальной девиацией[1]. Свое сексуальное влечение Леконт  может удовлетворить только общаясь судьей в судебном заседании, когда его права или права его подзащитных грубо нарушаются судом. Эта девиация носит мазохистский характер, потому что законные решения судов в нашем правовом государстве встречаются в порядке исключения[2].

Остается выяснить два важных вопроса: во-первых, является эта девиация наследственно обусловленной или приобретается в процессе участия в судебных заседаниях; во-вторых, следует ли признать ее психическим заболеванием, требующим изоляции больного от общества и лечения, либо подобно гомосексуальности ее следует признать, в соответствие современными воззрениями, одним из нормальных вариантов развития личности.

Название - неизбежная проблема каждого открытого феномена. Безусловный приоритет здесь за автором, но мы рискнем предложить несколько вариантов:  юдексмания, мазоюдексфилия, судоложство или по имени автора открытия - болезнь Гончаренко. 

Так как я не являясь знатоком в этой специфической области психиатрии, мне было бы интересно узнать, как называется форма садизма (F65.5 в МКБ-10), позволяющая получать врачу удовлетворение от издевательства и унижения пациента? Подлежат ли больные этой формой девиации принудительному психиатрическому лечению? Является ли это заболевание  критерием профессиональной непригодности для врача-психиатра?

Александр Рудницкий

[1]   Раньше это называлось половым извращением. В настоящее время это устаревший термин в психиатрии не применяется, так как несет негативную окраску.

[2]  Заметим, что эта идея носится в воздухе. В прошлом году в одном шаге от этого открытия был губернатор Новосибирской области  Василий Алексеевич Юрченко. Он высказал глубокую мысль, что организаторы публичных акций против его произвола – неудачники, они "в жизни ничего приличного не сделали - ни для общества, ни для семьи". Он не догадался только связать их общественную активность этих неудачников с сублимацией либидо.
Кстати, "ничего не сделал" - слишком неопределенное понятие. В "Единой России", например, если кто-то не украл миллиард или не обанкротил крупного предприятия, считается, что он ничего не сделал "ни для общества, ни для семьи".