Поскоблить демократа

Рассматривая наиболее частые притязания активных современников к мирозданию, легко обнаружить любопытную тенденцию. Наиболее яростные современники активно и максималистски требуют от мира милого домашнего уюта с геранью.

Если поскоблить «нам нужна Настоящая Демократия» западного левака или российского радикала достаточно трудолюбиво, не обманываясь промежуточными «достал правовой беспредел» и «почему банки отнимают наши доходы» – рано или поздно найдёшь там «я просто хочу путешествовать» или «почему я не могу купить себе дом с высокоскоростным вайфаем». Не отрицая реальности этих требований – нельзя не задаться и другим вопросом: что лежит в основе этого триумфа воли к путешествиям и вайфайству, а главное - при чём тут демократия.

Коротко говоря, дело в следующем. Главенствующей протестной идеологией современности является минимаксимализм – то есть требование индивидуумом личного неприкосновенного киберпанка, который современная цивилизация на нынешнем уровне технических возможностей обеспечить не может, но в который при этом всех поголовно всячески заманивает.

Эту мысль необходимо пояснить. Требующий «настоящей демократии» - на деле хочет вовсе не социального перпетуум мобиле, который бы взвалил на его личные плечи много масштабной и трудной работы. Среднестатистическому городскому минимаксималисту, что бы он там себе ни воображал – практическая демократия не нужна: пусть в Кремле сидит хоть Ктулху, пускающий над улицами патрульных осьминогов с пулемётами. Если эти осьминоги будут обеспечивать современнику возможность ненапряжно получать на карточку, благополучно курсировать от метро до азбуки вкуса и домой, а дома строить какие-нибудь хорошо прописанные империи категории трипл-эй и ругать Ктулху, - его требования к реальности будут сводиться к тому, чтобы она держалась подальше и не лезла в его уют.

Причиной этого странного перерождения свободолюбия в аутизм является взятый единожды в передовых странах курс на т.н. индивидуализм. Изначально считалось, что он позволит личности освободиться от навязанных сверхценностей и развивать те, к которым лежит душа. Отказавшись от массовости в испуге перед т.н. тоталитаризмом – передовые страны выбрали индивидуальность как нечто на вид более травоядное и безвредное. В ходе борьбы масс-культ передовых стран населили одинаковые отрицательные пугала от коллективизма, скрывающие за своими тотальными лозунгами то сексуальную неудовлетворённость, то детские обидки. Положительные же персонажи, ясноглазые, полноценные и идеалистичные – занялись защитой маленьких уютных миров своих сограждан от всего большого и страшного.

До поры до времени эта тактика выглядела успешной. Пока коллективистские ребята в своих странах ходили строем и создавали самые большие армии в мире, индивидуалистические ребята не только ездили на хороших машинах, но и довольно успешно летали в ближний космос, а также строили величественные города и писали великие книги.

Однако борцы за вольный глобальный индивидуализм не замечали, что в конечном счёте так же паразитируют на коллективизме – хотя бы в силу масштабности задач, которые им приходится решать в борьбе с мегаломанами-коллективистами.

Лишь когда сильнейшая коллективистская цивилизация планеты была втянута в индивидуализм, выродилась и признала своё поражение – цивилизация индивидуалистическая осталась по-настоящему наедине с собою. После чего немедленно выяснилось, что индивидуалистических сверхценностей быть не может: в индивидуалистическом исполнении они тут же норовят измельчать до мышей. Искусство сдувается до самовыражения, любознательность до вуайеризма, тяга к преобразованию мира до фэншуя, миссионерство до банального грабежа, а честолюбие до набора симп.

Иными словами – в отсутствие общих масштабных задач их заменяет много мелких одинаковых, которые могут казаться «общими» лишь на расстоянии и по ошибке. Со стороны может показаться, что на большой дискотеке под открытым небом люди собрались для того, чтобы сделать огромное общее дело.

В реальности же выпендривающиеся индивидуумы, каждый из которых желает быть королём вечеринки, несомненно обладают одинаковыми мотивациями – но их точно никак не объединить в одну.

В итоге с демократией случилось то же самое, что и с другими сверхценностями. Сегодня важно вспомнить, что за демократию, то есть народовластие, сражались люди, на каждом из которых висело по многочисленному семейству и которые мечтали сделать так, чтобы эти семейства, роднящиеся друг с другом вдаль до бесконечности - были сыты, одеты в штаны на лямках и обучены в школе, а в идеале ещё и счастливы. Сравнив этих борцов со слоняющимся по современной Испании бездетным безработным молодняком и спросив себя, какой такой у него может быть общий интерес – мы не найдёмся что ответить.

Проще говоря, демократия возможна в случае, если есть демос. Собственно народ - это люди, которые имеют общий, но испытываемый каждым интерес. В его отсутствие – они могут испытывать лишь синхронные одинаковые интересы, по сути враждебные друг дружке. Если очень много людей хотят маленького каждый себе – это вовсе не складывается в единое великое.

Попытки найти утраченное величие в рамках т.н. «свободного рынка» сейчас уже очевидно провалились. Формула «капитализм – это то, чем занимаются люди, когда их оставляют в покое», сегодня представляется безнадёжно идеалистической. Как показывает статистика интернет-пространства – люди, когда их оставляют в покое, занимаются совсем другим. На сложные действия их толкает либо неотвратимая необходимость, либо попытка как-нибудь компенсировать принципиально нереализуемую в индивидуалистическую эпоху тягу к великому.

Поэтому истинным народовластием в XXI столетии станет лишь власть, которая заставит свободные личности снова превратиться в народ. То есть вместо унылого богатства удовлетворений одинаковых мелких мотиваций – даст людям захватывающее богатство мотиваций великих.

И этим мотивациям есть что предложить людям. Так, например, сегодня в глубоком презрении и подполье находится мотивация к созданию прекрасного: чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на возводимые вокруг нас масштабные новостройки и на т.н. актуальное искусство. Причина, по которой жители современной Земли, желающие повтыкать на что-нибудь прекрасное, вынуждены путешествовать к далёким великим произведениям куда более нищих и бессильных эпох – именно в этом презрении современности к красоте.

В столь же подпольном состоянии находится мотивация к бессмертию (или увековечению, если угодно): то, что прежде заставляло человека вкалывать на Бога, на свой род или на свою Родину – сегодня в наиболее продвинутых обществах лечится медикаментами или же стыдливо конвертируется в упомянутые выше императорские посты на дому.

Наконец, давно пора реабилитировать мотивацию к познанию истины, ибо жалкие попытки учёных приписывать проектам вроде ITER и лунных баз полезность с точки зрения королей вечеринок - не только бесполезны (короли вечеринок неумолимы), но и глубоко оскорбительны.

Я уже слышу привычные крики о том, что человеческая природа неизменна, а человек в своём желании отобрать всё на свете у ближнего - ненасытен. К счастью, история имеет в загашнике пример неолитической революции, в ходе которой профессиональные заграбастыватели – охотники и собиратели – с треском продули борьбу за будущее куда более коллективистским земледельческим обществам, нашедшим для себя масштабное поле приложения тяжкого труда.

Таким образом, с практической точки зрения нынешний финт цивилизации, вернувшейся к охоте и собирательству на очередном техническом уровне - всего лишь следствие временного отсутствия общих задач.

Оптимизм вызывает тот факт, что наш современник в своей радикальной погоне за крошечным уже дошёл до лазерных мышей. Дальнейшее же проваливание в бездну индивидуального киберпанка настолько исключает возможность коллективного выживания Человечества – что до вынужденного перехода к величию осталось, по историческим меркам, совсем немного.