Наступят и другие времена

А в Минино – единственная улица
Больных и покосившихся домов,
И с краю, в лужах плещутся не курицы,
А выводки гусынь и гусаков.

 А по другую сторону всё уточки
И селезни копаются в грязи.
Не вру, ей-богу, ни одной минуточки,
В тридцатые построен магазин.

И тяжело бредут по этой улице -
 Одеты в поделённое на двух – 
Сомнамбулы, что в ярком свете жмурятся,
Точнее, пара сгорбленных старух.

Глазами окон остов фермы щурится,
А в окнах ни единого стекла,
 Безхозная вода течёт под улицу,
Вот так и жизнь из фермы утекла.

Вода, вообще-то, солоноватая,
Такая же в деревне, видно, жизнь…
Да что смягчать, она здесь прыщеватая,
И кислая, хоть смейся, хоть строжись.

 Ни деревца, ни кустика ядрёного,
В оградах то полынь, а то репей,
 А улица по адресу – Зелёная,
Своеобразен юмор у людей.

А сверху обжигает солнце жаркое,
И оттого значительно острей,
Заброшенность покорная и жалкая
В бескрайности Барабинских степей.

Незыблемы во все тысячелетия
Добро и зло, или вопрос – ответ,
 На полумёртвой улице мы встретили
 Мальчишек трёх, еще дошкольных лет.

Тут надо улыбаться, а не хмуриться,
 И умирая, жизнь берёт своё,
На кладбище нацеленная улица,
 Жива надеждой в лучшее житьё.

Девчонкам недосуг, что за оградою,
Царят непониманье и разлад,
Они хотят любви, и вот наградою,
Их копии на улице галдят.

Их чадушки осваивают Минино,
Как хочется в их судьбы заглянуть,
Быть может кто-то станет новым Мининым,
Давайте помечтаем. Ну, чуть-чуть…

Им возмещать утрату нашу страшную,
Весь мир таких не видывал утрат,
Деревни с невозделанными пашнями,
Как души согрешившие болят.

Заброшенный и полустертый Минино,
Как много по России этих ран,
Блудилово, Разбродино, Кручинино,
Названья – как захлопнутый капкан.

Оставим нашим недругам стенания,
Ведь, к радости, не все распад и тлен,
Во взглядах многих видится желание
Преодолеть итоги перемен.

Нет, деревушка не уйдет безвременно,
Наступят и другие времена,
Они грядут! Страна уже беременна,
 Былым огнём беременна страна!