Читатель любит , когда его развлекают...

На модерации Отложенный

 - Читатель любит, когда его развлекают, - с важным видом пояснил Никонов. - Может, истории какие забавные в дороге услышал?

 

 - Не знаю, будет ли это смешно... В одной деревне мне домик показали. В нем уже никто не жил. Крыльцо перекосилось, крыша вся в дырах, от оконных стекол и воспоминаний не осталось. А показывали мне его с такой гордостью, будто в нем человек какой великий родился. А так и есть, говорят. Великий, не великий, но память о Полине Матвеевне Тарасовой - она же бабка Поля, она же Тарасиха - всегда будет жить в наших сердцах.

    Чем же, спрашиваю, была знаменита Полина Матвеевна? Рассказали мне об этой славной женщине, и я понял, как рождаются мифы и легенды. Бабка Поля отличалась очень веселым, даже озорным нравом. На выдумки была просто неистощима. Этакий русский Ходжа Насреддин в юбке. Причем, когда я начинал сомневаться в правдивости тех историй, которые мне рассказывали, люди божились, что все - чистая правда.

     Одна такая история мне особенно запомнилась. Я бы не возражал, Слава, если бы ты ее записал вместо рассказа обо мне.
    Бабка Поля как-то сидела у окошка и грустила. За окном весь день шел дождь. Октябрь, одним словом. Все серо и тоскливо. И вдруг говорит она своей родной сестре, с которой много лет жила под одной крышей:
   - Нюра, я вот представила, что умерла и вы меня хороните. Вот здесь на лавках гроб поставили.- Ну а как же иначе, Полюшка? Что мы, нешто не люди.
 - Аксинья Безрукова псалтырь надо мной читать станет...
 - Все как положено, сестрица. А к чему ты это все?
 - Да уж больно мне хочется все это увидеть: и вас, и плачущих, и себя в гробу.
 - Что ты такое говоришь? - Нюра перекрестилась. - Зачем тебе это все надо?
 - Так интересно же!
 - Вот сверху на себя и посмотришь.
- Говорят, что... Тарасиха перебила сестру: - А если брешут? Если эти... как их... атми..
. - Кто-кто? - Атмисты... в общем, те, кто в Бога не верует, правы? Умру я - и все, темнота. Нюра перекрестилась опять:
 - Ты что мелешь?!
 - Да ладно, молчу я. Но все одно, больно посмотреть на себя хочется.
    А надо сказать, что еще года за три до этого бабка Поля приобрела себе гроб. Колхозный столяр Михалыч уважил старуху за две бутылки самогона и шмат сала. В деревне, привыкшей к чудачествам Тарасихи, не удивились. С тех пор гроб стоял в маленьком летнем домике - в тех местах такие домики называют кизяковками.
    Если бабке Поле что-то входило в голову, то выбить это оттуда было просто невозможно.
Так было и на этот раз. Уже на следующий день во всем послушная старшей сестре Нюра отвезла в районный дом быта заявку на фотосъемку. Это сейчас почти в каждом доме имеется "мыльница", а тогда профессия фотографа была очень даже востребованной. И вот в один прекрасный день в деревне, где жила бабка Поля, остановился рейсовый автобус. Из него вышел энергичный молодой человек. На плече у фотографа, а это был он, висел видавший виды кофр. Дом Тарасихи приезжий нашел быстро. Зайдя в комнату, где на лавках стоял гроб, он даже не снял кепку. Кроме Нюры, сидевшей у изголовья сестры, никого в комнате не было.
  - Анна Матвеевна Сомова - это вы? - спросил он с порога.
 - Я, миленький, я.
  - А что народу так мало? - удивился приезжий. - Впрочем, это не мое дело. Когда покойницу выносить будут?
  - Сынок, мы одинокие, - сказала Нюра, - откуда народу взяться? Выносить будут, подойдут люди. Но ты, миленький, только в гробу голубушку мою сними, а боле ничего не надо.
  - Мне еще лучше. Фотограф приступил к работе. Сначала он сделал общий план.
  - Кстати, - обратился приезжий к Нюре, - вы хотя бы поплачьте. Вас я тоже сфотографирую.
  - И меня тоже? - И Нюра заголосила: - Ох, и дура же ты, Поля, ох, и дура... Да что же ты наделала... Фотограф пожал плечами:
  - Сколько работаю, но никогда не слыхал, чтобы покойников дураками обзывали. Плохо жили, что ли?
  - Хорошо жи-и-ли! - голосила Нюра. - Ой, как хорошо. Наконец фотограф приступил к самой ответственной части съемок. Он решил взять лицо покойницы крупным планом. Навел резкость, прицелился, замерев... И вдруг "мертвая", не открывая глаз, произнесла:
  - Только вы уж постарайтесь, чтобы все хорошо получилось...
 
   ...Люди еще долго вспоминали, как по деревне бежал в направлении города молодой человек с перекошенным от ужаса лицом. Позже в народе прошел слух, что фотограф получил вторую группу по инвалидности и "завязал" навсегда со своей профессией... Смеялась только Мирей. Никонов развел руками:
  - Ты предлагаешь мне это опубликовать?
  - Почему бы нет? По-моему, забавно... Ведь читатель любит, когда его развлекают.
 
 
  Виктор Лихачев : отрывок из книги " Кто услышит коноплянку?", глава 31