ЭННИО МОРРИКОНЕ. ТАЛАНТ С РАЗВЯЗАННЫМИ РУКАМИ

На модерации Отложенный

Талант композитора Эннио Морриконе открыл в себе лишь в 33 года. Маэстро и сам точно не помнит, к скольким фильмам он написал музыку. В эксклюзивном интервью, которое Морриконе дал «Эхо» накануне своего концерта в Кремле, маэстро рассказал о секретах мастерства и новых творческих замыслах.
 
— Маэстро, вы сочинили музыку для фильмов Бертолуччи, Леоне, Пазолини и многих других известных режиссёров. Всего у вас около 400 картин. Легко ли вам было находить общий язык с такими разными кинематографистами?
 
— Если композитор знает своё дело и обладает сильным характером, то всегда сможет договориться с любым другим талантливым человеком. У каждого режиссёра, конечно, свои методы работы, свой стиль. И я стараюсь под них подстраиваться и вместе с ними эволюционировать. Вот, например, с Серджио Леоне мы сделали пять вестернов, начиная с фильма 1964 года «За пригоршню долларов» с Иствудом, и музыка там требовалась в духе Дикого Запада. Но, когда в 1983-м Леоне взялся за криминальную сагу «Однажды в Америке», его стиль полностью изменился. И я вслед за ним, конечно, тоже развернулся на 180 градусов. Такие изменения композитор должен чётко улавливать.
 
— Что для вас самое сложное, когда вы берётесь за новый проект?
 
— Самое сложное, пожалуй, найти общую идею, с которой бы согласился режиссёр. Остальное — дело техники. Важно, чтобы у композитора были развязаны руки и он мог выразить себя до конца, чтобы идея оказалась созвучной его видению мира и его личности.
 
— Вас называют первым трудоголиком мирового кино. А случалось ли синьору Морриконе отказываться от работы?
 
— Такие случаи были, не хочу скрывать. Я отказывал тем амбициозным режиссёрам, которые отвергали моё видение предложенной ими темы, а сами не могли чётко сформулировать, чего от меня хотят. Или заказывали музыку, которую я считаю заведомо сложной для себя. Бывали случаи, когда я с трудом завершал какой-то неинтересный мне проект, вымотав нервы с режиссёром или продюсером. И когда спустя какое-то время эти ребята опять мне звонили и звали поработать во второй раз, я всегда говорил «нет». Невзирая на сумму предложенного гонорара.
 
— Вы один из немногих европейских знаменитостей, кто сделал карьеру в Голливуде. Как вам это удалось? Американское кино требует особых подходов или музыка в кино — вещь универсальная для всех стран?
 
— В Европе принято считать Голливуд неким монстром, к которому трудно подступиться. Но для меня нет большой разницы, для кого сочинять. Потому что работа с большими режиссёрами везде примерно одинаковая. Есть, правда, небольшие нюансы, на которых не стоит заострять внимание.
 
— Критики отмечают, что в вашем творчестве переплетены интонации академической музыки, джаза, итальянского фольклора, авангарда даже рок-н-ролла. Как вам удаётся быть столь разносторонним?
 
— Мой секрет в том, что я с детства прилежно занимался музыкой, глубоко в неё проник. У меня были хорошие учителя. А когда хорошо учишься музыке, то потом с ней можно сделать всё что угодно. Проблема лишь в том, что не всем удаётся быть такими прилежными и иметь необходимую практику, особенно в самом начале карьеры.
 
— А четверо ваших детей увлекаются творчеством своего отца? Ваша музыка как-то повлияла на их воспитание?
Какие профессии они выбрали?
 
— Музыкой занимается только один из моих сыновей — Андреа, ставший композитором и режиссёром. Он много учился. Надеюсь, кое-чему он научился и у отца. Мне нравится то, что он сочиняет. Андреа — большой молодец.
 
— В 2012 году на экраны выходит американо-итальянский военный триллер из советской истории «Ленинград» режиссёра Джузеппе Торнаторе с Аль Пачино в главной роли. Вы уже написали для
этого проекта музыку или только готовитесь?
 
— Это грандиозная постановка. Надо спросить у Торнаторе, как продвигается работа. У меня кое-какие идеи уже есть. Но пока об этом говорить ещё рано.
 
— Вы сочинили музыку для российского триллера Владимира Хотиненко о затонувшей подводной лодке «72 метра». С какими трудностями столкнулись на этом проекте?
 
— Никаких особых трудностей не было.Владимир прекрасный человек и даровитый мастер. Мы быстро стали друзьями, мне с ним работать было очень комфортно.
 
— Маэстро, вы часто бываете с гастролями в России. Как по-вашему, легко ли завести российскую публику концерте?
 
— Меня всегда очень тепло и хорошо принимают в России, зал буквально взрывается бурными аплодисментами. Это очень трогательно и вызывает самые сильные эмоции.
 
— Вашу музыку повсюду устанавливают на мобильные телефоны, крутят в кафе, супермаркетах. Вас это не раздражает?
 
— Я с этим, увы, ничего не могу поделать. Если люди хотят слушать мою музыку, они её слушают. Лишь бы не забывали за это платить моему продюсеру, и я бы тоже получал свой заслуженный гонорар. Однако бывало, что я отказывал в коммерческом использовании своей музыки, когда понимал — это ей повредит. Например, когда ею хотели проиллюстрировать какие-то несуразные рекламные ролики. В таких случаях
я жёстко отказывал в праве на её использование.
 
— Пострадала ли итальянская культура от последнего кризиса?
 
— К сожалению, да. Финансовый кризис всегда влечёт за собой кризис творческий, застой в культуре. Необходимо помнить, что культура — основа существования нашей цивилизации. Нельзя лишать людей культуры, а культуру лишать финансовой поддержки.
 
— Как вы считаете, наступит ли новое Возрождение?
 
— Надеюсь на это. Хотя я не провидец и не могу заглядывать в будущее. Поэтому стараюсь не думать о таких вещах, а просто делаю своё дело изо дня в день.