Кино и музыка. Доктор Хаус и Any Way You Want It.

Вот ведь, незадача какая выходит: телесериал House, M.D. («Доктор Хаус») мы уже с вами, друзья, не так давно, пусть и легкомысленной скороговоркой, вспоминали. Повторение темы, ко всему прочему, не вызвавшей особенного любопытства, отнюдь не является шагом, сколько-нибудь разумным с моей стороны.

Но тут вот какое дело: проект незаметно приблизился к своему завершению: перед Праздником вышел девятнадцатый эпизод восьмого сезона, сегодня появился дубляж двадцатого, и осталось – всего-то две серии, последней из которых присвоено название «Everybody Dies» («Все умирают»: аллюзия хаусовского безапелляционного утверждения «Everybody Lies – Все лгут», моментально ставшего знаменитым). И здесь, совершенно неожиданно, у меня и возник вопрос к самому себе. Обязана же быть какая-то разумная причина для того, чтобы человек, всегда достаточно скептически относившийся ко всем без исключения теле-жанрам, добровольно согласился потратить в общей сложности почти семь суток своей жизни на просмотр всех серий теле-шоу? Попробую поискать ответ на этот вопрос, будучи при этом совершенно не уверен в том, что процесс поисков может получиться внятным и толковым.

Структура сценариев большинства эпизодов сериала довольно стандартна: приходит пациент (о чём я только вообще думаю? Намного чаще пациента привозят в клиническую больницу Princeton-Plainsboro в полной отключке!) со странным, но серьёзным заболеванием, диагностическая команда Хауса вычисляет, что там не так с заболевшим; предложенное лечение поначалу срабатывает, а потом – очередной кризис, тогда уже в дело вступает сам Хаус, по большей части всё заканчивается исцелением, в финале хмурый доктор не забывает как следует отругать пациента за его не совместимые со здоровьем привычки.

Было бы невероятной ошибкой придавать сколько-нибудь большое значение чисто медицинским аспектам сериала. Запросто могу заблуждаться, если что, - знающие люди поправят меня: я когда-то где-то слыхал, что в средние века диагностика в основном сводилась к выбору эскулапа между «ударом» (инфаркт, инсульт) и «коликами» (онкология). Но, в самом деле, неужели может отыскаться хотя бы один зритель, которого всерьёз может заинтересовать широчайший ассортимент разного рода человеческих болячек и тонкости их диагностики?

Разумеется, всякому хоть сколько-нибудь внимательному зрителю довольно легко заметить близость сценарной канвы к детективному сюжету. Очевидное сходство имён и характеров Хауса и Холмса (не забудем также Ватсон - Вилсон), наркотическая зависимость, социальная мизантропия, самонадеянность, номер дома на табличке, - всё это давным-давно знакомо тем, кто смотрит или пробовал смотреть это медицинско-детективное шоу. А разве может быть на свете что-либо увлекательнее классного детектива?

Конечно же, сам Грегори Хаус в исполнении блистательного Хью Лори (Hugh Laurie). Тонкое очарование совершенно не романтичного главного героя. Небритость и неопрятная одежда, - в частности, в общем – наплевательское отношение к внешним признакам благополучия, презрение к пуританской морали, показухе и пафосу (и вместе с тем – восхитительная твёрдость жизненных принципов), ницшеанский цинизм (и вместе с тем – неочевидное небезразличие и участие в судьбах своих коллег), нетолерантность и неполиткорректность, неуживчивость и брюзгливость. А разве может быть на свете кто-либо привлекательнее, чем «плохой» хороший главный герой?

Нет, должно быть что-то ещё, намного более важное, должна быть какая-то скрытая магия, закамуфлированная метафизика, поскольку в определённом смысле всё вышесказанное под тем или иным соусом нам с вами уже приходилось - либо читать, либо наблюдать.

Как однажды заметил сценарист «Хауса» Дэвид Шор (David Shore), «на философском уровне фильм ставит вопрос: что важнее – доброта или правда?» Сам Лори в интервью высказался в частности этого вопроса так: «Доброта привлекательна, но если под угрозой находится жизнь – доктор нужен хороший, а не добрый». Сопоставление, или даже противопоставление подобных философских категорий, как «правда», которая есть в своём роде симбиоз истины и справедливости, и «доброта», которая является понятием скорее нравственным, возможно, даже – житейским, бытовым критерием, - на мой взгляд, довольно условно, если не сказать - сомнительно, но мы же с вами, друзья, хорошо понимаем, о чём идёт речь. Мне, не исключаю, что ошибочно, всегда казалось, что намного важнее – правда, вот только не могу, к своему сожалению, отметить, что у меня получалось поступать, не поступаясь подобной уверенностью. Чувство уважения к человеку, пускай всего лишь - к вымышленному кино-персонажу, восемь лет демонстрирующему несгибаемую убеждённость в верности следования правде, зачастую - в ущерб доброте, - вот какой «дифференциальный диагноз» моего интереса к Хаусу. Я с лёгкостью отдаю себе отчёт в том, что подобная точка зрения может не встретить всеобщего одобрения. Но не беда: давайте, вспомним язвительную фразу, которую произнёс по этому поводу наш хмурый доктор: «Беспорядок милее сплочённости. Несогласие рождает лучшие идеи».

Как и обычно – мы с вами отвлеклись. Оказывается, музыку-то мы совсем позабыли. Итак, «Доктор Хаус», «Слово на букву Р» (The C Word), 19 эпизод, 8 сезон.

Спойлер: единственный настоящий друг нашего доктора, Уилсон, решается на потенциально смертельный курс лечения от рака, химиотерапию Хаус ему проводит сам, вне больничных стен, в своём доме. Вот такой ФИНАЛ у серии (режиссёр эпизода – Хью Лори).

Любопытно ли вам, друзья, что это там, на макбуке Уилсона, такое проигрывается? Слушаем целиком песню группы Journey, Any Way You Want It (Steve Perry - Neal Schon), открывающую альбом 1980 года Departure.      2 миллиона просмотров.

А для того, чтобы внести толику разнузданности, которой так часто предавался герой нашего сегодняшнего разговора, добавим кавер песни от панков Rise Against        23 тысячи просмотров.

Не болейте, друзья, давайте договоримся, что доктора вам будут вовсе ни к чему. Ни добрые, ни правдивые.

Удачи всем.

P.S. Кстати, надпись в верхней части постера телесериала можно перевести: "Никакой чёртовой демократии".