Дача

 

 

Разговор двух «девчонок».

- Вчера, так отдохнула на даче, спина не разгибается, правая рука не сгибается, а левая нога не работает. Она у меня толчковая и я на лопату ею давлю!

- Ой, не говори, милая. У меня глаза, как щелки. Опухли. В наклон мне вредно работать. Да и спину сожгла. Солнышко то весеннее, ветерок. Вот и, вроде, немножко «оголилась», а спина и подпалилась!

Ненавижу дачу. При этом слове у меня тошнота к горлу подкатывает, как при шторме на море. Вернее, на шторме, а выматывающей и выворачивающей наизнанку организм, после штормовой волны - зыби!

Когда мне было 14 лет, папе, как участнику войны от завода дали земельный надел. Это были шесть соток, на заброшенном, заболоченном, замусоренном, загаженном пустыре. Правда, в черте города.

Но, тогда в благословенное советское время, ходил только трамвай до кладбища, от кладбища, прямо через его территорию, нужно было топать еще три километра. И вот он этот долбанный участок. Целых шесть соток земли. Дачный участок. Мечта!

Подростка нужно приучать к физическому труду. И, каждый вечер, вместо того, чтобы гонять на велосипеде, в футбол или бежать на Иртыш или Омку купаться, я тащился с родителем на долбанную дачу. Она у меня сидит в печенках. И я поклялся, что когда у меня будут дети, то я никогда их не буду заставлять, вынуждать, воспитывать отдыхом на даче.

Когда у меня родители ушли в мир иной и оставили мне наследство в виде ухоженного дачного участка и кирпичного домика, три на четыре, тогда с этим было сложно.

Все регламентированно и ограничено в садоводческом товариществе, даже примитивную печку нельзя было поставить, не говоря уже о бане. Это капиталистические излишества.

Правда, нужно отдать, должное, такого типа участки не назывались дачами. Огород, сад, но не дача. Это уже потом их стали называть дачи. Но они так и остались садом или огородом.



Так вот, когда родители померли, я успешно продал «дачу» и сказал себе:
- Валера, с дачей ты завязал. Ну, если только в живописном месте и на берегу водоема. Озера или реки.

И вот в конце девяностых годов при очередном «дачном» буме я повелся на такое место, отхватил, урвал аж два участка, по десять соток. Почему два? Странный вопрос. У меня же два сына. Каждому по два, дачных участка.

Живописное место, у берега реки. Рядом старица. Караси выпрыгивают из воды и прямо просятся на сковородку. Утки прямо крякают рядом. Куропатки и зайцы разбегаются, когда тихо идешь или едешь на велосипеде. Ягоды, грибы - валом, собирай - не хочу! И все это мое, все это приватизировано.

Я в восторге. Старость обеспечена и у моих деток два надела по десять соток, каждый. Клятву я свою помнил и деток не заставлял «отдыхать» на даче. Только по желанию и только по доброй воле.

Поставил я два, скромных кирпичных домика, огородился заборчиком. Чтобы столбики не гнили и были вечными, поставил металлические, стальные. На одном из уголка, на другом из труб.
Тогда этого добра было валом и особых денег не стоило.

Время шло, началась перестройка, гласность и, как бы помягче выразиться? Всеобщий бардак и вседозволенность. Делай все, что не запрещено законом. Мне как-то стало не до дачи, а моим сыновья тем более. Афганистан, Чечня и прочая лабуда.

На дачах появлялся эпизодически.
Зверье смотрело на меня с осуждение. Они там были хозяевами, а не я.
Да еще пришлые гости, которые тащили все, что можно унести. А потом, когда появились японские машины - воровайки, стали грузить и увозить.

В цене был металл, утащили емкости, металлические столбики, алюминиевую посуду. Короче все, что можно продать и пропить.

И подумал я, и зачем ты все это городил? Кому оно все это нужно, если ты не хозяин в доме. Дом, который ты построил, своими руками? Сыновья живут своей жизнью.

Может внук, заинтересуется. Вырос все-таки на этом месте. Не знаю...