ЗАБЫТЫЕ ВЕТЕРАНЫ ("Майский вальс")

Летними вечерами, когда спадала жара, Васильевна выходила из дома и садилась на каменные полуразрушенные ступеньки (порожки) веранды возле старой дикой груши.

- Васильевна! - зовут ее соседи. - Иди к нам.

Забор у Васильевны невысокий. И с улицы видно, как сидит Васильевна на порожках, склонив голову.

- Спасибо, - отвечает Васильевна. - Я тут посижу. Помечтаю, - тихо добавляет она.

А мечтает Васильевна о том, как летом будет сыновей встречать, когда они приеду в гости.

- А что я им расскажу?

Она представляет, как сидит с сыновьями за столом. Слушают сыновья, опустив головы, и невестки слушают, подперев руками щеки, молчаливо покачивая головой и вытирая слезы… Васильевна увлекается и вспоминает, как болела зимой, как холодно и тоскливо было в хате, и как хотела все продать и уехать.

- А зачем я им это рассказывать буду? - вздыхает Васильевна. - Они молодые.

Она улыбается, как улыбалась на свадьбах сыновей. И, плачет. Тихо чтобы не слышали соседи, и, опираясь на две палочки, идет к забору.

Летний вечер. Небо чистое. Со степи набегает легкая вечерняя прохлада. Шумят в посадках птицы. Догорает солнце за бугром. Засыпают балки. Лето. А поселковые новости грустные. Рассказывают их каждый вечер. И кажется, что никогда им не будет конца, как никогда не будет конца и самой жизни…

Васильевна возвращается к порожкам, садится. И думает о муже, который умер от астмы. Лечили его и в поселковой больнице, и в городской. К бабке-знахарке возила Васильевна мужа. А когда у мужа отнялись руки и ноги, на себе носила. Вынесет во двор. Посадит на порожки. Подушки под спину подложит, чтобы не упал. И сама сядет. Молчит муж. Молчит и Васильевна. Смотрят на старую дикую грушу.

- До войны сажали! - скажет муж.

- До войны! - эхом отзовется Васильевна.

Помолчит муж и заплачет. Васильевна тоже заплачет. Жалко мужа. Тяжелый на руку был. А жалко. Не раз соседи Васильевну водой отливали. И сыновья не раз у соседей ночевали. Хотела Васильевна бросить мужа. Сколько раз думала, чтобы он навсегда в шахте остался. Она вспоминает, как хоронили мужа. Сыновья не приехали. Телеграмму прислали, которую Васильевна положила вместе с мужем. После похорон сыновья чаще писать стали. А звать к себе - не звали.

- Не приедут к ней сыновья, - говорят соседи. - С такими деньгами, да к матери ехать? Васильевна!

Не откликается Васильевна. Смотри на притихший двор. А раньше шумный двор был. Брат с сестрой и племянниками приходили. Васильевна племянников в сад пустит. А сама с братом и сестрой разговаривает. Вечером с шахты муж приходит. Трезвым он Васильевну не обижал. Сядет за стол и тоже разговаривает. Разговоры хорошие, веселые - о сыновьях. А сейчас не ходят брат и сестра. Передают через соседей:

- Перепишет на нас дом, тогда и придем. И ухаживать будем.

- А сыновьям что оставлю? - спросит Васильевна.

- Зачем им? У них и так на заработках деньги большие.

            Васильевна встает и ходит по двору. Все чужое. И дом, и сад… И сама себе чужой стала. Мысли путаются. Ночами не спится. Утром пройдет Васильевна по дорожке в саду и остановится возле забора. Смотрит на степь, балки… Далеко тянется степь. А не выйти уже Васильевне в поле.

- Отходилась, - говорит Васильевна. - Сыновей бы только дождаться.

Она садится на порожки, растирает рукой грудь и вспоминает, как мечтала она, как окончат школу сыновья, поступят учиться, большими людьми станут, женятся и заберут Васильевну к себе - внуков смотреть.

* * *

Уже и соседи разошлись по домам. А Васильевна все сидит на порожках. Не хочет идти в дом. Смотрит на край поселка, где кладбище. Ходила Васильевна к мужу, когда ноги еще не так болели. Придет. Сорную траву из могилы вырвет. Хлебных крошек на холм набросает, стаканчик поставит - может, помянет, кто мужа, расскажет, как живет, загадает: придет в следующий раз сама или принесут ее и уйдет. И сейчас пошла бы. Да не дойти ей.

            Васильевна встает и выходит на улицу. Пусто на улице. И на душе Васильевны пусто. Она садится на лавочку, плачет. Плачет она громко. Спит поселок. Никто не услышит.

            Наплакавшись, идет Васильевна в дом. Дверь дома не закрывает. Соседка Захарова закрыла. А открыли только на третий день. В доме Васильевна долго ходит по комнатам, а потом садится у окошка. У окошка легче. Все кажется, что не одна. Васильевна чувствует, как гулко стучит сердце и звенит тишина…

- Умру и сыновей не увижу, - говорит она.

   Васильевна ложится на кровать. У нее дрожат руки. Холодным становится лоб. Закрываются глаза. Закрывать глаза Васильевна боится. Она встает и ходит по комнате, пока не начинают дрожать ноги, и снова ложится на кровать.

- Васильевна! - слышит она голос.

            Она поднимает голову. В дверях стоит муж. Он в шахтерках. За плечами тормозок.

- Устала я, - говорит Васильевна.

- А ты выйди во двор, - отвечает муж. - Пройдись. На улице хорошо. Там люди…

            Она выходит на улицу. И идет. Уже и улица кончилась, и поселок, и кладбище… Степь началась. Легко в степи Васильевне. Она слышит, как дышит степь.

- Дети! - шепчет Васильевна.

            Она не замечает, что лежит на кровати. Чувствует только тяжесть большого усталого тела и боль. Васильевна смотрит в открытую дверь и видит: стол под дикой грушей. За столом сидят сыновья, внуки, муж, брат, сестра. Васильевна улыбается. Как долго они не собирались вместе…