Последние хроники сержанта Анкудинова.

Хр-276
17.03.2012

Радиотехников, (не считая меня), посменно дежуривших на передающем радиоцентре, было двое. Женщина по имени Ольга и недавно демобилизовавшийся из армии мл. лейтенант (фамилии женщины и имени и фамилии мужчины, к сожалению, в памяти не сохранились - мало времени они при мне проработали). До ухода Лобашова в отпуск я во время своей стажировки как-то мало обращал внимания на то, кто работает на передающем радиоцентре. Не до этого было. Старался по-скорее закончить стажировку и приступить к самостоятельной работе. О том, что меня планировали назначить временно исполняющим обязанности начальника радиоцентра - я не догадывался, да и такого помыслить не мог. Поглощенный своими заботами и не только производственного характера, но и бытового (как раз проблемы бытового плана меня волновали ничуть не меньше, чем производственные), я мало общался с упомянутыми радиотехниками. По их разговорам, комментариям, касающимся исполнения своих производственных обязанностей, я понял, что эта сторона житейских проблем волнует их меньше всего. Кроме того, из задаваемых мною вопросов, касающихся технических сторон эксплуатации технических средств, я не получил ни одного вразумительного ответа. Мне, человеку, который сам-то еще только начинающий осваивать новую для себя специальность, было непонятно, как могут быть в такой степени некомпетентными и безынициативными люди, имеющие дипломы о специальном радиотехническом образовании. Ольга закончила еще в 40-м году техникум по радиотехнической специальности, а мл. лейтенант – военное, хотя и краткосрочное (из-за военного времени), училище связи. Скорее всего, думаю, здесь «имеет быть» не столько профессиональная, я бы выразил – «недограмотность», сколько возможность не перетруждать себя, предоставленная чрезмерной опекой Лобашова. Это вполне устраивало и Лобашова – не «подсидят» - и упомянутых радиотехников – не надо слишком напрягаться. Правда, до меня это дошло не сразу. Как-то не мог себе представить такого отношения к работе. Когда же столкнулся с этим, а это произошло вскоре после моего назначения - был немало удивлен. Считая себя все же недостаточно подготовленным, как радиотехник, я, естественно, пытался в некоторых случаях обращаться к этим «специалистам» и был немало удивлен их потрясающей (это моя субъективная оценка) некомпетентностью. Сначала мне показалось, что их нежелание отвечать на мои вопросы, происходит от обиды на то, что не из них назначили исполняющего обязанности ушедшего в отпуск начальника, а какого-то человека со стороны. Обидно, разумеется! Конечно, было и это, в чем мне вскоре пришлось убедиться. Но все же и профессиональная компетентность их была далеко не на высоте. Это, что касается дежурных радиотехников, с которыми мне предстояло работать и не на равных, а в качестве прямого (хотя и временного) их начальника. Но, не радиотехниками только "жив" передающий радиоцентр. В одной смене с радиотехником работал и дежурный моторист-аккумуляторщик. В его обязанности входило поддержание в рабочем состоянии различных источников питания радиопередатчиков (основных - спаренных с элктродвигателями электрогенераторов высокого напряжения и резервных - высоковольтных и сетевых генераторов, спаренных с бензодвигателями и довольно большого количества щелочных аккумуляторов для питания цепей накала радиоламп и т.наз умформеров - электромашинных преобразователей постоянного тока низкого напряжения в высокое). Так же, как и радиотехников, на радиоцентре их тоже было двое. Это были специалисты своего дела, не побоюсь этого сказать - специалисты высокого уровня! А такого отношения к исполнению своих профессиональных обязанностей я до этого не встречал в своей, правда еще короткой, трудовой жизни. Назову их фамилии. Это словак (они произносят это слово с ударением на "о" - слОвак) - Иван Данко (в то время ему было лет 18) и венгр (мОдяр) так он себя позиционировал, с фамилией явно чешской - Матяшовски(й) - букву "й" добавили, по его словам, при выдаче советского паспорта. Кстати, может не всем известно, что при первой паспортизации местного населения пришедшей на смену венгерской - советской власти, подавляющему числу (если не всем!) жителей венгерской национальности в советских паспортах в графе "национальность" было записано - украинец. Не берусь высказывать своих суждений по этому поводу, но мнение свое на этот счет имею. Во первых - чувствовалась с их стороны какая-то гордость своей работой. Во-вторых - очень серьезное, а главное - не требующее никаких ни понуканий, ни особого контроля за их работой. Любое поручение или задание будет исполнено и в срок и качественно. На первых порах меня это сильно удивляло. Но скоро привык к этому. И после этого стал уже удивляться отношениям к исполнению своих обязанностей (мягко сказать - "спустя рукава") не так уж и малым числом своих соотечественников, тем более, что с "вершин" своего возраста и производственного опыта, мог бы много чего негативного припомнить на этот счет. Хотелось бы выразиться и покруче о своих "соотечествинниках". Но, воздержусь. Не хочу дразнить "гусей". Производственники, надеюсь, меня поймут. Вскоре я понял, что трудяги Данко и Матяшовский в немалой степени способствовали стабильной работе всего оборудования радиоцентра.

Хр-277
19.03.2012

На удивление - оборудование, обслуживаемое мотористами Матяшовским и Данко, всегда было качественно обслужено и всегда было готово к работе Если на первых порах я еще контролировал их работу, то вскоре перестал это делать, ибо был уже уверен, что все работы по обслуживанию закрепленного за ними оборудования, будут сделаны качественно и оборудование это не подвдет, если возникнут критические обстоятельства. Вскоре я заметил, что эти парни неплохо обращаются и с радиопередатчиками. Во всяком случае их включениями и выключениями, поддержанием их в чистоте (очистка от пыли, в основном). Я их, практически, не видел бездельничающими - всегда занимались каким-либо полезным делом. Оборудование, которое они обслуживали было не только исправным и готовым к работе, но и было чистым. А то, что могло блестеть (всякие там "медяшки") - блестело. До этого, я, конечно, встречался с людьми в Союзе, серьезно и ответственно относящимся к своей работе, но все равно не так, как относились в то время к ней бывшие жители т. наз. "стран капитализма". В доказательство еще несколько примеров. Для выполнения земляных работ (копка ям под столбы для подвешивания проводов связи) мне из других служб аэропорта были выделены два рабочих. Один из них - словак Миша, другой - наш (из Советского Союза) Вася (фамилий не помню, но имена их запомнил). В конце рабочего дня я выписал им наряды на предстоящую на следующии день работу. Утро следующего дня. Появляется Миша с лопатой. О его лопате стоит рассказать. Прежде всего - "штык" лопаты. Смазан и помещен в специальный чехол. Черенок причудливо изогнут - это, как сейчас бы сказали - в целях эргономики. Спросил у меня только о том - откуда ему начинать копать. Показал ему и он приступил к работе. Жду, когда появится Василий. Появился у меня минут через 20 после начала работы. Без лопаты. На мой вопрос: почему до сего времени не приступил к работе, ответил что не может найти лопату. После того, как я выругал его, заметив, что ее надо было бы приготовить заранее - времени для этого было достаточно, отправился на поиски. По красному цвету черенка я понял, что лопата была им снята с какого-то противопожарного щита. Каков вид лопат на этих щитах, думаю, описывать не надо Большинство имеют представление, Конечно, с лопатой Миши - никакого сравнения! Спустя некоторое время я решил посмотреть, как идет работа. Первым на моем пути оказался Миша. Подхожу. Первое, что я заметил - выброшенная на поверхность земля, располагалась по трем сторонам периметра ямы (в виде буквы "П") продольными кучками на равном удалении от кромок ямы. Стенки ямы выровнены и чуть ли не блестели (плотная, желтая глина). Как будто, эта яма предназначалась для выставки. По моему представлению - совсем лишняя работа. Кому нужна, в данном случае, эта никчемная красота. Ведь, яма будет немедленно зарыта после установки столба. Свои соображения на этот счет высказал Мише. Его ответ: "Меня так учили. И плохо делать свою работу я не могу" Цитата не дословная - ответ был на смеси языков, в основном - русинского и мадьярского (венгерского), но смысл ее был по содержанию именно таков. Я сгорал от стыда за мной сказанное. Наш русский Вася копал яму для следующего столба в 50-ти метрах далее. Первое, что я заметил - это дымок от папиросы из почти вырытой ямы. Далее - беспорядочно летящие во все стороны кучки земли. Яма почти была вырыта. Я обошелся без замечаний. Ибо все делалось так, как я представлял себе до того, как пообщался с Мишей. Да и Вася меня бы не понял. Можно было бы привести и еще множество примеров в качестве иллюстраций отношения к труду (и не только к нему) трудового люда, жившего до присоединения Закарпатской Украины к Советской Украине в условиях "загнивающего капитализма", но воздержусь. Слишком много текста это займет. Может, буду по ходу написания приводить примеры. Хотел на этом и закончить. Но... Вспомнился еще один пример, который не грех бы привести в качестве дополнения к выше описанному. Правда, событие это относилось к более позднему времени, когда передающий центр был размещен в новопостренном здании и пополнился новой техникой. Очень познавательный пример! Молодой, еще неопытный моторист, "запорол" подшипники на одном из бензоэлектрических агрегатов (американский двигатель, спаренный с генератором 3-х фазного тока). Подшипники скольжения, которые надо было восстанавливать, были залиты баббитом Б-83. Этот сплав относился к стратегическому сырью (им заливались подшипники авиационных моторов) и был очень и очень дефицитен. Не буду объяснять как, но в конце-концов я заполучил целый слиток этого сплава. За литр спирта. Получить разрешение и получить со склада этот, строго учитываемый продукт тоже было делом не легким. Получил. Оставил его у авиадиспетчеров, а сам пошел в гараж за автомашиной для поездки за баббитом. Затем, забрав у диспетчеров оставленный графин со спиртом, отправился к хозяину слитка. Встретились. Он передал мне баббит, я ему - спирт. Разошлись обоюдно довольные. Забегая немного вперед, должен сказать, что и в этом случае мне пришлось еще раз серьезно покраснеть от стыда. Некоторое время спустя я встретился еще раз с бывшим хозяином слитка. -

Хр-278
20.03.2012

Поблагодарив его за слиток, в порядке вежливой беседы, поинтересовался, как ему понравился спирт (спирт был стандартной крепости - 96 градусов). Ответ его поверг меня в великий стыд. Оказалось, что в графине был не спирт, а по его мнению - жидкость, больше похожая на сильно разбавленную водой водку. Хотя кладовщик склада ГСМ уверял меня, что выдает мне абсолютно неразбавленный спирт. Я, естественно, устроил в аэропорту по этому поводу великий скандал. Выяснилось, что кладовщик не был виноват. Спирт разбавили авиадиспетчеры. С продавцом я рассчитался, купив ему на местном базарчике несколько литров сухого вина и отремонтировав ему его радиоприемник. Инцидент на этом был исчерпан. И не о нем будет речь. это так - проходной сюжет. По повду заливки подшипников обратился на местный авто-ремонтный завод. Заказ принять согласились при условии, что специально требующийся сплав для наших подшипников, из-за его дефицитности, должен представить заказчик. На том и порешили. Я с участием наших аэродромных технарей определили, сколько потребуется баббита без всяких "накруток", добавили к этому всякие потери, отходы и возможное воровство, используя опыт исполнения таких заказов на советских предприятиях. Я, как столкнувшийся, можно сказать, с такой проблемой впервые, с нашими "оценщиками" согласился. но, все же исходя из своего опыта общения с исполнителями различых заказов, удвоил количество предоставляемого заводу материала. Захватив необходимые бумаги для открытия заказа и половину стандартного бруска баббита, отправился на завод. Оформил заказ, передал материал. По поводу его явно избыточного количества, никаких комментариев не последовало - значит и тут приворовывают, подумалось. Как везде в таких ситуациях. Сообщили, что заказ будет исполнен в течение 5-ти дней. И это не удивило. Хорошо, если сделают хотя бы в течение 2-х недель. Знаем мы эти сроки. Проходили. На 5-й день после принятия заказа последовал звонок с завода с просьбой явиться за получением его. Первое удивление - заказ, таки, исполнен в обещанный срок! Второе - еще бОльшее удивление: вместе с восстановленными подшипниками, мне возвращают почти неиспользованный кусок баббита (на заливку в подшипники идет довольно малое количество его). Такая обязательность и отсутствие воровства вызывала у меня и у наших портовских технарей, хорошо знакомых с порядками на наших, советских, предприятиях, гору положителных эмоций касательно местных предприятий и вообще - местного сервиса и в других сферах деятельности и массу негативых - в адрес наших, советских производств с их необязательностью,не.

Удивляло, что по прошествии почти 8-ми лет со дня присоединения Закарпатья, здесь еще не переняли негативных сторон, присущих многим сторонам наших фактических прозводственных отношений. Младший лейтенант (упоминавшийся выше, как один из двух дежурных радиотехников), по-видимому, первым понял, что работа радиотехником - не его стезя. Я тоже его понял. Оказывается, радиотехнику он изучал только в училище. И, по-моему, не очень в этом преуспел. После выпуска, в полковой роте связи он командовал взводом проводной связи и к радиостанциям не имел никакого отношения. Однажды, он завел со мной разговор о том, что в городе ему"подвернулась" подходящая работа и он хотел бы надеяться, что я дам свое согласие на его увольнение. Сказал, что дам, при условии, если будет замена. На том и порешили. Замена нашлась на удивление быстро. Как-то в городе, узнав, что я работаю в аэропорту, ко мне обратился парень. Сообщил, что он по профессии радиотехник и радиооператор. Только на-днях демобилизовался из армии. Хотел бы узнать о возможности поступления на работу в аэропорт по одной из названных им специальностей. Надо же - "прям - на ловца и зверь бежит!". Не останавливаясь на подробностях - скажу, что он вскоре был принят на должность радиотехника передающего радиоцентра. Вместо уволенного мл. лейтенанта. Вновь принятого парня звали, если память не изменяет - Николаем (а, вот - фамилии не запомнил). По работе о нем не буду говорить. Парень быстро освоился с радиоаппаратурой и исполнял обязанности дежурного (сменного) радиотехника нормально, без замечаний. Вот, только была в его действиях и в разговоре, какая-то заторможенность. О таком состоянии человека говорят: "мешком пришибленный". Но Николай, хоть и сравнивается с таким "бедолагой" - то только внешне и, отнюдь, не по уму. Как-то у нас зашел разговор об армейской службе - кто кем служил, где воевал. Очередь дошла и до Николая. Вот что он рассказал. По призыву попал в разведывательно-диверсионную школу. По-скольку до призыва имел какое-то касательство к радиотехнике, как мы поняли - на уровне больше радиолюбительском - то и был зачислен в группу с усиленным изучением радиодела. После окончания учебы, группы должны были забрасываться в тыл противника. Подошла и очередь его группы. Погрузили их в самолет (Ли-2). Полет проходил ночью. В заданном районе началось десантирование его группы на парашютах. Подошла очередь покинуть самолет и ему. По его словам он подошел к двери. Карабин тросика вытяжного парашюта, как полагается, накинул на трос в фюзеляже. Надо прыгать, а тут на него напал страшный испуг.

Хр-279
21.03.2012

Стоявшие в очереди на прыжок за ним, начали его подталкивать, а он всеми силами сопротивлялся. В результате этой борьбы его парашют, наверное, был вытащен из чехла еще в фюзеляже. Его все-таки вытолкнули из самолета, но его парашют, при этом, своим куполом зацепился за хвостовое колесо ("дутик"). В таком состоянии, болтающегося на стропах, зацепившегося за хвост самолета парашюта, его и довезли до аэродрома вылета и самолет с ним, совершил благополучно - и для самолета и для него - посадку. Повезло ему - живым остался. Правда, в госпитале пришлось полежать некоторое время. Вот такой его рассказ. Мы верили и не верили. Сложно остаться в живых при такой посадке самолета, а тут человек живым остался, да еще и без особых травм. Прошло некоторое время, рассказ Николая стал забываться. Рейсовые самолеты, летавшие в Ужгород, иногда из-за погоды или по другим уважительным причинам, оставались на ночевку в нашем аэропорту. Ночующие экипажи располагались в специально выделенной для них комнате на 3-м этаже главного здания аэропорта. Это не было гостинницей и не было никакой обслуги. В комнате кроме кроватей (с постельным бельем, естественно), стола и нескольких стульев, другой мебели не было. На столе стоял старенький радиоприемник. Вещь, пользовавшаяся особым вниманием у экипажей - слушавших "вражеские" голоса и - большой "болячкой" для нашего портовского замполита Крушельницкого, по своей должности обязанного заботиться о политической и нравственной чистоте не только собственно работников аэропорта, но и ночующих в нем экипажей самолетов. Он, будь его власть, изъял бы его, Однажды он сотворил такое. Экипажи подняли из-за этого такой шум, что Крушельницкому пришлось объясняться по поводу своего "самоуправства" перед своим самым главным политическим начальником - начальником Политотдела Украинского Управления ГВФ - полковником Потеряйло. Видя, что изъятие не пройдет, он решил "заблокировать" те частоты радиоприемника, на которых вещают "вражеские" голоса. Для этого пригласил в свой кабинет меня и начальственным голосом почти приказал мне немедленно сделать так, чтобы экипажи могли слушать все разрешенные передачи и не могли - "враждебные". Отстал он от меня только после того, когда я ему объяснил, что если бы такое решение проблемы в то время существовало, то государство не тратило бы огромные средства на содержание весьма затратных "глушилок". Вроде бы убедил его. Больше он не приставал ко мне с этой проблемой. Ну, кроме слушания "голосов", у экипажей, остававшихся на ночевку в нашем порту были и иные, не менее приятные занятия. Прежде, чем продолжить эту тему, несколько слов о том, что вообще делало привлекательным для киевских экипажей (а выполняли к нам рейсы, практически, только они) полеты в Ужгород. Ну, во-первых - экзотика региона, бывшего в недавнее время "капстраной" с ее мало знакомыми для "простых советских людей", условиями жизни, моралью и другими сторонами человеческих взаимоотношений. Как-ни-как - эта территория совсем недавно была составной частью страны, где капиталисты "нещадно" эксплуатировали трудящихся, где существовала безработица и прочие, присущие капитализму, беды и несчастья для простого труженика. Конечно, многие фронтовики, кому пришлось во время боевых действий побывать за пределами своей страны, могли познакомиться с некоторыми сторонами тамошней жизни и, даже, поменять на кое-что свои взгяды и далеко не в пользу нашей политической пропаганды, вещавшей о тягостной жизни простого народа тамошних стран. Но тогда, из-за специфичности обстановки - война была и образ врага еще существовал - не очень вникали в глубины и детали тамошней жизни. Но, новизна - новизной. Это, так сказать общие представления, из них "каши не сваришь". Экипажи больше привлекали вещи материального свойства и этим - более полезные, по их мнению. Не стану перечислять все "полезности", которые легче всего можно было приобрести в Ужгороде. Это, прежде всего - пиво. Наши его официально поименовали, как "Жигулевское", чем, кстати, сильно обидели местных жителей, давно знавших его под другим названием. Пиво это варил по своим рецептам старый чех-пивовар на пивзаводе в Мукачево (в 40 км от Ужгорода). Летчики и различные команированные из нашего киевского и, даже, московского, начальства, увозили его в свои города 20-ти литровыми канистрами. Такими же канистрами вывозилось местного производства подсолнечное масло, считавшееся - по своим качествам - лучшим в Украине. И еще много чего вывозилось упомянутыми "персонами" - всего не перечислить. Большой популярностью у экипажей пользовалась и наша портовская столовая, не имевшая официального статуса. Состояла она всего из трех человек - заведующей, повара и кухоннои рабочей (числившихся на какой-либо другой должности по аэропортовскому штатному расписанию). Главной в этом "трио" - была пожилая мадьярка - повар экстра-класса! Готовила она по рецептам мадьярской кухни, где одним из главных компонент, был, конечно, жгучий красный перец - паприка. Продукты, в основном, закупались на местном рынке. Порции, своими размерами значительно превосходили стандартные для всевозможных столовых государственного общепита.

Хр-280
21.03.2012

Да и качеством своим они намного превосходили общепитовское. Наша столовая, по словам экипажей - самая лучшая из всех летных столовых, где им приходилось питаться. Еще бы! Домашняя венгерская кухня. Все - из свежих и качественных продуктов. Огромные порции. Экиажи, у кого был конечным пункт посадки Ужгород, только взлетев в Киеве, тут же по дальней связи заказывали свои меню (часто, для каждого члена - персоналное). Ко всему, в городе было несколько, европейского класса ресторанов. С отличной обслугой, неплохим выбором блюд и сравнительной их дешевизной. особенно нас удивляло отсутствие обсчетов посетителей официантами. Видя,что клиент хочет рассчитаться, официант выписывает счет и подает его обязательно с меню, клиенту, сам же под каким-либо предлогом, извинившись, покидает его на время. Это делалось для того, чтобы клиент мог, не смущаясь, спокойно проверить правильность выписанного счета. Ну, и еще одна из причин(и далеко не последних) - красивый город, по которому интересно побродить вечерком. Так что - причин летать в Ужгород у экипажей было достаточно. А, если еще упомянуть то, что в порту было некоторое время свое подсобное хозяйство, состоявшее из виноградника и винного погреба (повидимому, реквизированных у какого-то венгра, покинувшего Ужгород в начале становления советской власти в Закарпатье) и, поэтому, вино из этого винограда для своих работников, прилетающих экипажей самолетов и всяких командированных, продавалось по символической цене - один рубль за литр, а иногда и бесплатно. Это тоже в немалой степени способствовало привлекательности нашего аэропорта, тем более, что в те времена предполетный медицинский контроль экипажей фактически отсутствовал и летчики не очень боялись употреблять спиртное накануне вылета. Вернусь несколько назад и продолжу тему о ночевках экипажей в нашем аэропорту. Пока - на примере одной, оказавшейся очень интересной, а там видно будет. И в данном случае, придется начать с некоторых пояснений. На том же этаже (третьем), рядом с комнатой для ночующих экипажей, располагались комнаты общежития (мужского и женского) и комнаты временного проживания для семейных. Одна из комнат общежития была полностью заселена связистами, включая и меня. Когда на ночевку оставался экипаж - многие из нас, как "старые" знакомые, частенько заходили к ним на "огонек" поболтать о том о сем, пропустить один - два стаканчика вина ("эдь - кетту погар бор", как говорили мадьяры). Темы разговоров были разные. Однажды, разговор зашел про разные необычные ситуации, возникавшие на войне. Командир экипажа (фамилию, к сожалению, не помню), вспомнил, как они однажды доставляли на сброс в тылу немецких войск нашу диверсионную группу. Припомнил, как один из группы (радист, вроде бы), в самый последний момент струсил и как его, после некоторого сопротивления, удалось все-таки вытолкнуть из самолета, но неудачно - его парашют зацепился за хвостовое колесо. Как экипаж переживал за этого парня. Как они удачно приземлились на своем аэродроме и как радовались тому, что парень остался жив. Рассказ командира чуть ли не слово в слово повторил рассказ нашего радиотехника. Я, ничего не говоря, покинул компанию. Зашел в нашу комнату, поднял с постели спавшего уже Николая и, ничего ему не говоря, затащил его в комнату пилотов. Представил их друг другу. Встреча для обоих была неожиданной. Воспоминания продолжились. Немного увлекся некоторыми темами, близкими к бытовым. Думаю, что информация такого рода не будет лишней. Все-таки свидетелей тех времен осталось не так уж и много. А кому-то, может быть, интересно будет знать, как жилось в те далекие времена. Пусть, даже, это информация от одного лица и, поэтому не может охватить все стороны той неблизкой поры. Однако, из отдельных ручейков - формируется река. Это для меня оправдание в какой-то мере. Итак - пока еще Лобашов находится в отпуске, я продолжаю осваивать свои, так неожиданно на меня свалившиеся профессиональные обязанности (собственно, радиотехника) и обязанности административные (хотя и временные) - начальника радиоцентра. Первые - обязанности радиотехника - осваиваю с огромным желанием и удовольствием, а, вот, административные - без особого энтузиазма, подчиняясь, только, служебной дисциплине и уповая на скорое возвращение Лобашова. Я, пока, здесь больше внимания обращал проблемам, связанным с некоторыми производственными вопросами передающего радиоцентра. Теперь стоит упомянуть о второй важной компненте собственно РАДИОЦЕНТРА, как официально именуется объект связи Ужгородского аэропорта. Этим компонентом является радиобюро. В одной из предыдущих "хроник" я уже упоминал о нем. Повторюсь: радиобюро - это то место, откуда осуществляется непосредственно радиосвязь с находящимися в воздухе самолетами. Это, т. наз. "дальняя" (ДС) связь - связь с самолетами по маршруту (до их входа в зону аэродрома посадки) и "ближняя" или - "командная", от входа самолета в зону аэропорта (R=50 км) и до его посадки. Кроме этого, радиосвязь (и довольно интенсивно) осуществляется по т. наз. "наземным" каналам с другими аэропортами, в основном по вопросам движения самолетов, и с вышестоящими подразделениями Аэрофлота.