Придыхательная романтика людоедского либерализма

На модерации Отложенный

 

Я долго не мог понять, что это такое — телеканал «Дождь», и вот только сейчас дошло.

«Дождь» у нас появился в кабельной сети в начале года. И вот смотрю я — и никак не врубаюсь. С одной стороны, — непрофессионализм по глазам и ушам бьёт. Ни кожи, ни рожи, ни вида, ни текста, ни картинки. Какие-то ребята, с улицы набранные, непонятные, операторы с камерами дрожащими. Видео — типа «неторопливый интернет показывает». Ну, это ещё можно понять — канал-то изначально интернетовский, заточен, видимо, для прямых трансляций с телефонов и планшетов.

С другой стороны — это ведь большое общественное явление. Может быть, без него и Болотной не было бы. Ну, преувеличиваю, преувеличиваю, — но роль его неоспорима. Да и деньги, очевидно, вложены немалые.

С третьей стороны — ну прямо так патока и прёт. Какие-то юноши со взором горящим и голосами срывающимися, истинные дети Вертера и Риголетто; тексты, романтикой сочащиеся, типа «Алые паруса». Ассоль с Греем рулят, Меннерс всё так же погибает в море.

С четвёртой стороны — свирепый либерализм в стиле «все пенсионеры, слабые и неприспособившиеся должны вымереть, уничтожим 80% непригодных и с оставшимися 20% годящихся для высшего капитализма построим рай, ибо учение либерализма всесильно, потому что оно верно».  Ассоль с Греем в отпаде, рулит Меннерс.

И вот только вчера до меня дошло.

Почему-то на лекции Максима Кронгауза об ономастике и национальном характере. Что-то соединилось, включилось и объяснило, что к чему. Профессор, настоящий, читает профессорскую лекцию, по-профессорски, без бумажек, подсказок и демонстрации дремучего невежества, как это свойственно свежему поколению профессоров, в особенности экономистов.  И лица слушателей — хорошие, правильные лица, даже слегка одухотворённые. Не гопники, не рейдеры, не бандиты, не чиновники, не бизнесмены, не государственные деятели. Нормальные человеческие лица. Нормальные люди, которым ИНТЕРЕСНО. Внутри, правда, уже что-то иногда не то, — ну вот вышла к доске девушка и не смогла написать десяток-другой производных от Анастасии — Настя, Настюха, Настёна, Настенька, Настюшок и т.д. Зато другая, которая имела дело с более сложным для производных именем — Татьяна — и которая должна была проиграть, победила. Что уже очень хорошо. Есть ещё молодые люди, которые владеют родным языком!

Но это я отвлёкся. Почему-то, слушая Кронгауза, я вспомнил стадионы, которые собирались послушать Евтушенко с Ахмадуллиной, дискуссию о физиках и лириках — дискуссию вполне профессорскую, которую понимали и широкие народные массы, вплоть до пролетариев, которые тоже в ней участвовали, тогда такое было возможно, — и многое другое оттуда, из 60-х.

И вот тут я понял: ЭТО ЖЕ ШЕСТИДЕСЯТЫЕ! Романтика, придыхания, музыка, Гагарин, «Зиганшин-буги, Зиганшин-рок», непоколебимая вера в светлое будущее, главная проблема — как не потерять дух, когда техника создаст коммунистические производительные силы…  Время Ассоль, Грея и ранних Стругацких.

Но 60-е неповторимы. «История повторяется дважды: один раз как трагедия, другой — как фарс». Трагедия 60-х была в том, что коммунистическая идея победила духовно и физически, капитализм лежал у ног, Кеннеди предлагал Хрущёву объединить усилия для подготовки полёта на Луну и лететь вместе, де Голль мечтал о единой Европе от Атлантики до Владивостока, — а идиоты, сидевшие в Кремле, даже не поняли, что они уже победили, что достаточно двух-трёх точных ходов, вроде совместного полёта на Луну, отказа от идеи мировой революции (которая по сути уже состоялась в 60-х), включения в западную аристократическую элиту, — и мир бы уже лежал у ног СССР.

«Дождь» — это фарс, разыгрываемый в одежде 60-х. Людоедский либерализм вкупе с придыхательной романтикой — это сапоги всмятку, квадратный круг, передняя задница. Это не Вертинская, играющая Ассоль, — это Маша Кожевникова в роли Аллочки из «Универа», играющая Вертинскую в роли Ассоль.

И всё встало на свои места. «Дождь» мёртв, хотя выглядит живым. Это зомби с внешностью романтики 60-х и с людоедской либералистической внутренностью.  Профессура и либерализм, романтика и либерализм, искусство и либерализм, прогресс и либерализм несовместимы. В мире победившего либерализм профессора вымирают за ненадобностью, слово «романтика» вообще непонятно, искусство существует лишь в виде постмодернистских фокусов, прогресс остановился. После 60-х никаких принципиальных открытий и достижений НЕ БЫЛО НИГДЕ В МИРЕ. Даже ракета, которая летает в космос, — это всё та же Р-7 Королёва, которая отправила в космос Гагарина, только побольше и помощнее. Американские челноки и вовсе на приколе, а взамен ничего нет.

Откуда могла взяться эта дождливая пародия на 60-е? Только из ощущения глубокого провала, в котором сидит весь мир, а в особенности Россия христианская, как специалист по взятию на себя и несению за других всевозможных грехов. 60-е были сигналом победы коммунистической идеи, — 10-е последним звонком развала мира, в котором коммунистическая идея готовится выскочить из подполья и отомстить за полувековое унижение. Россия, по-прежнему самое слабое звено капиталистической системы, рухнет первой.

Напомню по случаю, что по 12-летнему циклу ближайшее событие, которое нас ждёт, — это аналог вторжения Жукова в Бессарабию (28 июня 1940 г.), когда Гитлер окончательно понял, что Сталин готовит нападение на Германию, и отдал приказ о разработке плана превентивного нападения, названного «Барбароссой» (21 июля 1940 г.) Я пока не знаю, какое событие ждёт нас в районе 28 июня плюс-минус неделя. Возможно, что его вовсе не будет, и это может означать, что цикл сбился. А может и не означать — иногда какие-то вещи пропускаются или проходят незамеченными. Но если оно будет — катастрофы июня 2013 года не избежать.

Впрочем, нынешний цикл — пародийный, в нём всё — фарс. Сплошная Аллочка, играющая Ассоль. Вместо Кровавого воскресенья и царского манифеста — взрывы в метро от армянских националистов и принятие брежневской Конституции СССР; вместо революции 17-го–21-го — мирный распад СССР; вместо захвата власти Сталиным, индустриализации и подготовки Мировой революции — Путин и стабильность. Поэтому чего-то столь же ужасного, как 22 июня 1941, не произойдёт; но удар будет неслабый,  откуда бы он ни случился. То, что там, в блокноте Бога, записано как пародия, — здесь, на грешной Земле, вполне себе трагедия.