И все-таки, спираль или заколдованный круг? (Юмористическое каприччо на тему Эмпедокла)

Глава из книги «Цивилизационные кризисы

в контексте Универсальной истории»

(Синергетика - психология - прогнозирование)

Назаретян А.П.    2004

Смысл… Смысл!.. Смысл?..

В. Гарун

Ты спрашивала шепотом:

"А что потом? А что потом?"

Е.А. Евтушенко

Свобода нашего сознания приближается к абсолютной. Она преодолевает даже такие фундаментальные определения бытия, как пространство и время.

В.П. Зинченко

Знать прошлое достаточно неприятно; знать еще и будущее было бы просто невыносимо.

С. Моэм

…Итак, я скептически отношусь к естественнонаучным сценариям, предрекающим завершение истории (человечества, жизни, Вселенной и, главное, Разума) постольку, поскольку они игнорируют возрастающую роль собственно разумной деятельности. С включением субъектного фактора картина будущего могла бы выглядеть не столь удручающе безысходной.

Но в ушах, как навязчивый мотив, звучит наивный вопрос, который шептала растерянная дева молодому поэту Евгению Евтушенко: "А что - потом?" Следует ли из всего сказанного однозначный вывод о том, что универсальная эволюция беспредельна? Не несет ли в себе само мышление - плюралистическое, постнеклассическое, диалогическое, взаимодополнительное и самое что ни на есть прогрессивное - потенциальную исчерпаемость?..

Из великих психологов античности самое сильное впечатление на меня произвели двое - Сократ и Эмпедокл. Сократ убедил меня в том, что высокоразвитый интеллект по своей внутренней логике нравствен, и это обнадеживает. Эмпедокл же вверг меня в глубокую меланхолию, заставив задуматься о неискоренимой внутренней интриге духовного бытия.

Историки философии обычно не уделяют Эмпедоклу большого внимания: мыслителя, не вмещающегося в классификационные матрицы, удобнее всего игнорировать. Зато охотно упоминают его имя историки науки, находя у греческого мыслителя предвосхищение ряда фундаментальных идей Нового времени. Изложу далее некоторые аспекты эмпедокловского учения в стиле каприччо, фантазии на тему, т.е. не заботясь о точности воспроизведения, смело домысливая и осовременивая его (тем более что не все тексты дошли до нас полностью) и заранее попросив прощения за это у специалистов.

Пока Фалес, Гераклит, Левкипп, Демокрит и другие философы Эллады спорили о структуре и базовых элементах мироздания, Эмпедокла больше интересовали факторы, побуждающие элементы притягиваться и отталкиваться; в этом историки физики усматривают истоки энергетической теории. Он пришел к выводу о существовании двух противоположных космических сил: Любви и Ненависти. Эти силы, обусловливающие взаимное притяжение и отталкивание, никогда не пребывают в равновесии, и от того, какая из них преобладает, зависит направленность мировых процессов.

Когда сила притяжения превосходит силу отталкивания, доминирует тенденция к объединению всех элементов Вселенной. В этой фазе появляется множество "дивноподобных" чудовищ и уродов: "двулицые и двугрудые существа, быки с человеческой головой и, наоборот, люди с бычьими головами" (цит. по [Семушкин А.В., 1985, с.124]). Особи с неудачным строением органов не могут приспособиться и вымирают; например, муравей, которому достался желудок свиньи, не способен прокормиться, а лошадь, имеющая вместо ног рыбьи плавники, не убежит от преследования. Существа же красивые и гармоничные оказываются более жизнеспособными и адаптируются к окружающей среде. Любовь методом проб и ошибок, одной только слепой страстью к единству и целостности, создает современные виды животных, включая человека. Читая эти фрагменты, трудно не согласиться с теми, кто считает Эмпедокла далеким предшественником теории естественного отбора.

Но восходящая фаза вселенского цикла не завершается с появлением человека. Ее конечный пункт - слияние всей вещественной и духовной субстанции Космоса в единый Сфайрос - Шар Любви. Нет более места ненависти, конфликтам и страданиям, наступает, так сказать, идиллия Большого Кайфа: мир застывает в экстазе взаимного притяжения. Кажется, вот он - вожделенный Рай, Царство Божие, Коммунизм, Ноосфера!..

Здесь, однако, и начинается самое интересное для всех, кто изучает психологию, этику, эстетику или теорию систем. Мир абсолютной любви, красоты и гармонии оказывается неустойчивым. Свободный от событий, страданий и устремлений, он наполняется Скукой; слившись в экстазе, он превращается в единый субъект, и, таким образом, Любовь лишается предмета, а дальнейшее существование - мотива и смысла.

Любовь предполагает наличие другого, и, дабы вновь обрести ее предмет, надо оттолкнуться. Так в Сфайросе регенерируется сила дизъюнкции, Любовь рождает Ненависть, эротический Шар взрывается - и начинается возвратная фаза мировой эволюции. Теперь уже усиливающаяся Ненависть превосходит ослабевающую Любовь, сила разрыва одолевает силу сцепления и все в мире дезинтегрируется. На этой фазе вновь появляется человек, но, если прежде он служил ступенью к абсолютной гармонии, то теперь это падший ангел, временный продукт распада, обреченный на дальнейшее разложение. Процесс будет нарастать до тех пор, пока мир не расщепится на неделимые элементы.

А далее психологическая коллизия оборачивается новой стороной: на сей раз уже Ненависть теряет свой предмет. Как Любовь нуждается в разъединении, так Ненависть нуждается в соединении (надо же на ком-то "оттянуться"!), и как Любовь рождает Ненависть, так Ненависть рождает взаимное притяжение, то есть Любовь. Насыщенные безадресной Ненавистью элементы в поисках контакта (конфликта!) тянутся друг к другу - и возобновляется фаза космического синтеза, завершающаяся образованием Сфайроса…

Так, вероятно, впервые спекулятивно-философскими средствами был угадан феномен эмоциональной амбивалентности, о котором в этой книге неоднократно говорилось. Переживания положительной и отрицательной валентности, любовь и ненависть, наслаждение и страдание, радость и горе переплетены в своих онтологических основаниях, рождаются и умирают друг в друге и друг без друга не существуют. Это фундаментальное свойство душевной жизни и, судя по всему, не только человеческой; причем с повышением уровня субъектности и усложнением психических процессов тяга к острым переживаниям (прежде мы говорили о "провоцировании неустойчивостей") усиливается.

Сегодня более или менее известна нейрофизиологическая подоплека этой зависимости. Но есть основания сомневаться в том, что даже "сверхчеловеческий" интеллект, активно конструирующий свою телесную основу или последовательно освобождающийся от нее ("бестелесная субстанция"?), сможет вместе с тем освободиться и от функциональных потребностей, а значит, и от системообразующего качества психической феноменологии - эмоциональной амбивалентности.

И вот, я мобилизую остатки своего воображения и рисую сверхфантастическую картину будущего. И соотношу ее с самым загадочным образом современной науки, с космологическим пугалом, которое известный одесский хохмач и, по совместительству, великий американский физик Георгий Гамов обозначил как Большой Взрыв. Выходит нечто умеренно забавное и бесконечно печальное.

...Сложность физического мира все-таки оказывается конечной, и контроль, осуществляемый Демоном Универсального Интеллекта над его микро-, макро- и мегаструктурами, последовательно расширяясь и углубляясь, достигает абсолютных значений.

Ницшеанская воля к власти, свойственная всему живому, полностью реализована. Образуется нечто вроде Сфайроса, Метагалактической Ноосферы.

Материальные процессы и события прекращаются, время останавливается: еще Бенедикт Спиноза доказал, что всемогущему Божеству не нужно время, а потому, если Божество существует, то время - только человеческая иллюзия. Но Божеству не нужно и пространство, которое перестает существовать при бесконечной скорости сигнала. Вселенная окончательно виртуализуется, ее массэнергетическая составляющая сжимается в геометрическую точку. Образуется, простите за выражение, мыслящая Сингулярность, психея освобождается от материи и наступает Большой Кайф - то самое состояние, которое создал бы Бог, если бы сочетал в себе качества всемогущества и всеблагости. (Для этого Ему, не мудрствуя лукаво, всего-то надо было внести в мироздание два корректива: упразднить второе начало термодинамики и амбивалентность эмоций; тогда мир стал бы не столь "интересным", зато беспредельно счастливым).

В образовавшемся безвременье и застыть бы Кайфующему Сверхинтеллекту, но… Но фундаментальные законы психики оказываются устойчивее законов физики. Вместе со временем, событиями, конфликтами и острыми переживаниями теряются цели, мотивы и смыслы бытия. Между тем психические процессы освободились от физических, а значит, с остановкой физического времени психическое время продолжается. Обостряются клинические явления, обозначаемые в психологии как потеря смысла жизни, экзистенциальная фрустрация, синдром Мартина Идена.

И тогда самая неравновесная из всех мыслимых систем, будучи не в силах противиться нарастающей тоске по неустойчивости, прибегает к самой грандиозной провокации: Демон умирает в Большом Взрыве. И все начинается сначала, и спустя миллиарды лет возродившегося физического времени опять образуется интеллект, несовершенный, борющийся, страдающий и провоцирующий все новые неустойчивости, и теряющийся в догадках, просчитывая на релятивистских моделях химерическое начало своего мира в виде сингулярности и достраивая модели пузырящегося пенного вакуума…

Так воображение возвращает меня к злополучной циклической картине, от которой я старался отделаться, и опять городит огород дурной бесконечности. Только теперь уже цикл опосредован интеллектуальным фактором и приобрел новые опорные точки: Большой Взрыв > Большой Кайф > Большая Скука > Большой Взрыв >…

Многолетний опыт психологической работы убедил меня в том, что Разум способен по-своему разобраться и с Природой, и с Богом, а главные источники всех проблем (и всех опасностей) - мятущаяся душа и неуемный дух. Меня оттого так увлекла и огорчила космогония Эмпедокла, что в ней показана неизбежность циклизма, обусловленная не природными или потусторонними законами (повторю, такие аргументы не очень убедительны), но собственно качествами интеллектуального субъекта. С тех пор я пытаюсь преодолеть Эмпедокла, вырваться из его цепких объятий. Но ни наука, ни философия не дают надежных контраргументов.

Мне очень не нравится получившаяся картина. Выводы о "промежуточности" человеческого рода и о возможной гибели Земной цивилизации мне тоже не по душе, но там хоть сохраняются альтернативность и неопределенность, выбор и даже какой-то намек на справедливость, воплощенную в слепых механизмах эволюции (так можно понять закон техно-гуманитарного баланса). Здесь же мысль разворачивается в сторону предопределенной судьбы и предельных смыслов.

Соблазнительно обратиться к образу асимптоты - мол, Вселенная приближается к идеальному состоянию (суператтрактору), никогда его не достигая. Но это сильно смахивает на старую телеологическую уловку. Вроде, например, коммунистической идеи в редакции 1980-х годов: с провалом всех прежних сроков "построения Коммунизма" партийные пропагандисты стали объяснять, что Коммунизм - это не черта, за которой последует социальная идиллия, а горизонт, отодвигающийся по мере приближения к нему...

Можно еще предположить, что сложность материального мира, его связей и отношений неограниченна и что "наша" Вселенная, вопреки общей теории относительности, составляет только часть большой вселенной. При обсуждении антропного принципа указывалось на ряд парадоксов квантовой механики, дающих повод для такого предположения, которое, заметим, возвращает нас все к той же циклической картине.

Мегавселенная опять становится стационарной, т.е. лишенной векторных изменений. И в такой вселенной эволюционные процессы вновь превращаются в локальную флуктуацию - как у Жана Кондорсе, Фридриха Энгельса или Владимира Ивановича Вернадского. Изменяется только масштаб локуса. В версии прежних мыслителей флуктуация ограничивалась планетарными процессами или, в лучшем случае, Солнечной системой, а теперь она приобретет масштаб Метагалактический.

Наконец, если переинтерпретировать эффект красного смещения и, таким образом, развенчать вывод о расширении Метагалактики, то космическая картина XIX века и вовсе будет восстановлена во всей своей красе. И, как в той картине, эволюция на Земле превратится в событие местного значения, имеющее не больше перспектив, чем волна от брошенного в океан камня…

Один политик грустно пошутил по поводу партийного строительства в постсоветской России: какую бы партию мы ни создавали, все равно выходит КПСС. Такую же "фрактальность" обнаруживает циклическое мышление - как ни поверни, все спирали сворачиваются в замкнутые циклы…

Что это, "объективная истина"? Или в структуре нашего мышления пока еще преобладает инфантильный мифологизм? Или это имманентное свойство мысли - стремиться к завершенности, к абсолюту, подобно тому, как в экспериментах гештальтпсихологов испытуемые склонны высматривать в сочетании линий завершенные геометрические фигуры? И она (мысль человеческая) не способна выскользнуть из заколдованного круга, а способна только расширять его до невероятных размеров?..

Когда средневековый математик и историк Аль Бируни попытался перевести Сутки Шивы - максимальный цикл древнеиндийских философов - на язык цифр, получилось 560-значное число лет. В справедливом раздражении он не удержался от желчного комментария по поводу индийских авторов: "Если бы эти писаки занялись арифметическим действием…, то они бы отказались от чрезмерного увлечения большими числами. Аллаха им достаточно!" [Бируни А.Р., 1963, с.320].

Мне особенно понравилось насчет Аллаха - так, знаете ли, ясно и без затей. Действительно, в "эмпедокловом" цикле нам вряд ли светит что-либо подобное 560-значным (?!) срокам. Экспоненциальная интенсификация процессов и овладение сверхсветовыми скоростями должны чрезвычайно спрессовать время распространения "ударной волны интеллекта", и та фаза универсальной эволюции, которую мы переживаем, может оказаться гораздо ближе к точке Большого Кайфа, чем к точке Большого Взрыва. А если учесть расчеты Александра Панова (см. раздел 4.2), то выходит, что Большой Кайф уже у нас на носу…

После того как Эмпедокл проведал все о прошлом и о будущем мироздания, он не нашел ничего лучшего, чем броситься в кратер вулкана Этна. Абсолютное Знание оказалось таким же удручающе скучным, как и Абсолютная Любовь.

По преданию, на вершине горы нашли только потерянный философом башмак, по которому соседи и догадались о его кончине. Беседуя с выпускниками философского факультета МГУ, я убедился, что они ничего не помнят об учении Эмпедокла, однако легко вспоминают про башмак на Этне. В этом открытии угадывается какой-то божественный вызов. Умей я общаться с душами мертвых - и, может быть, такое известие подвигло бы величайшего из прорицателей на новую, столь же роскошную концепцию. Концепцию Мирового Подвоха?

А может, философ просто внес бы в прежнюю модель дополнительный элемент трагикомических случайностей, и каждый космический цикл расцветился бы неповторимой индивидуальностью. Тогда, интересно, изменилась ли бы картина по существу?

…Но Эмпедокл канул в Этну, а нам остается только шутить. Шутка моя, можно сказать, беспроигрышная: когда смертный принимается рассуждать о судьбе Метагалактики, - это уже смешно. И все же сказка-ложь содержит один намек. Глубинные свойства душевной жизни, сознания, мотивации (т.е. законы той самой "вторичной", "виртуальной", на поверку - самой беспокойной реальности) могут труднее поддаваться волевому контролю, чем биологические или физические процессы. И я очень опасаюсь, что они сыграют с нашей цивилизацией злую шутку гораздо раньше, чем встанет вопрос о том, как управлять Метагалактикой…