Десятилетие бездарей

В нулевые годы бездари и шаромыжники широко развернулись не только в политике, но и в искусстве. Общая картина и так понятна - достаточно включить телевизор, сходить на российский фильмец/спектакль чтобы оценить этот пандемониум, то есть "массовое и элитарное искусство". Но остановимся на конкретном примере.

Еще в 2007 году состоялась премьера кинодилогии Сергея Соловьева, фильмов "Анна Каренина" и "2-Асса-2". Премьера состоялась, однако в прокат они не пошли. Их прокатили, так сказать. Картины одного из крутейших советских/российских режиссеров прокатчики сочли неинтересными для зрителя. Интересно, они у зрителя-то спрашивали?

Соловьев показал свою дилогию за границей и, по его словам, нашел понимание публики. Оказывается, на Западе Толстой вызывает больший интерес, чем у нас. Признаюсь, меня с трудом можно назвать поклонником фильмов Соловьева. В его культовых картинах "Асса" и "Черная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви" мне в основном нравятся эпизоды со стильным брюнетом Цоем и обаятельным блондином БГ. Когда в качестве их преемника предъявляется Шнуров (в "2-Асса-2"), становится грустно. (Предвосхищаю вопрос "Ну а кто если не Шнуров?", звучащий в унисон с "Кто если не Путин?" - да кто угодно: группа "Lumen", "Каста", "Лисичкин хлеб", да хоть Сплина возьмите на худой конец.) Хочу разочаровать Сергея Александровича: Шнуров — не андеграунд, и вообще не искусство.

Но неужели Соловьев хуже и скучнее для зрителя, чем тот нудный бред, который крутят в кино сейчас?

Даже сериал "Анна Каренина", сделанный из соловьевской картины, пока так и не показали по телевизору. Продюсеры и прочие рулители жизни не устают прокатывать и динамить талантливых авторов, и раскручивать бездарей – вот итог десятилетия.

Здесь я хочу привести свое давнишнее мини-интервью с Соловьевым, в котором он неплохо лечит о современных проблемах искусства и общества.

Насколько я знаю, вы не планируете какой-либо оригинальной авторской трактовки "Анны Карениной". Почему?

Нет, потому что, мне кажется, время безумных трактовок прошло, и все эти трактовки — такое комсомольское дурновкусие. Все классические художественные произведения испохаблены этими трактовками, и мне очень стыдно за таких создателей. Когда-то в Советском Союзе мы этим занимались, потому что не было другой возможности. Нельзя было самому написать, поэтому мы вынуждены были прятаться за Толстого или за Пушкина, говорили иносказательно. Сейчас же ничего это нет, какая же причина издеваться над людьми, которые жили в свою эпоху, думали в соответствии с собственным пониманием мира, зачем им навязывать какие-то чужеродные смыслы, другие костюмы, другие выражения лиц, другие мысли? 

Поэтому я очень высоко ценю наблюдение Рихтера, который говорил, что когда играешь классику, нужно, прежде всего, научиться внимательно читать партитуру, там все написано.

А если хочется что-то свое сделать, нужно сесть и написать свое.

Если в советское время художник был вынужден скрываться за классиками, сейчас он абсолютно свободен? Может ли он открыто высказывать свои мысли?

Смешной вопрос: нет, не может. Еще даже неизвестно, когда он более несвободен: при коммунистах или при олигархах. Сейчас существует не просто цензура, существует адский и немыслимый денежный гнет. Более безумных и странных идей, чем те, которые возникают в настоящее время у так называемых "продюсеров с деньгами", трудно представить. Ни одному советскому человеку такого бреда в голову прийти не могло.

Чем вы объясняете то, что современное кино далеко не всегда рентабельно?

Кстати, советское кино было абсолютно рентабельным! Понимаете, при всех известных нам ужасах коммунистического строя, все-таки у каждого чиновника существовала боязнь общественного мнения, как ни странно. А эти ничего не боятся, и собственный идиотизм возводят в степень глобального миропонимания.

Почему, на ваш взгляд, умерла Анна Каренина? В чем ее трагедия?

Она была женщиной с гипертрофированной совестью. Это понятие на сегодняшний день практически полностью утеряно в нашей общей жизни. Наша жизнь абсолютно бессовестна, и эта бессовестность является главным залогом успеха. А Анна — она была дикой женщиной… И наша картина одновременно и о любви и совести. Как писал Пастернак: "о любви, и о жертве, сиречь, о рассроченном платеже".

Если ваша картина о любви и о совести, какую роль вы отводите в вашем и толстовском произведении Левину?

Очень большую. Любое самое придурочное — по поводу и без повода — шевеление плоти на сегодняшний день почему-то называется любовью. А на самом деле это редчайшее, и, я бы сказал, элитарнейшее чувство. И сам Левин говорит про Вронского: какой он аристократ? Я — аристократ. Я наследник того рода, который несколько эпох не был приживалой, и т.д. Он справедливо судит о себе как о русском аристократе. Вот у Левина есть истинно аристократическое понимание любви — элитарное. Это чувство редчайшее, нельзя сказать "чистое", оно может быть любой степени сложности, но это понятие суперэлитарное, оно не имеет ничего общего с демократическими институтами. 

Можно ли сказать, что между Анной Карениной и Вронским была настоящая любовь?

Конечно, это была любовь.

Вронский для вас не является положительным героем?

У меня нет понятия положительный и отрицательный, как и у Толстого. У него люди отличаются своими судьбами в зависимости от того, насколько каждый понял и усвоил то, что называется промыслом божьим. И хотя Толстой был отлучен от церкви, и был противником государства, тем не менее, он очень хорошо понимал, что такое воля бога.

Николай Кочелягин