Россия ассоциируется не с Гагариным, а с суровыми седобородыми мужиками в золотых часах

На модерации Отложенный

 Ситуация мне представляется мрачной пьесой: государство вместе с церковью совершенно репрессивным способом расправляется с тремя молодыми женщинами, перевоплотившимися в карнавальных Петрушек в православном храме. Театрализованное действие заняло 41 секунду, а в тюрьме они уже два месяца, оставлены провести еще два, а грозят им семью годами. Прямо-таки охота на ведьм во времена инквизиции, о которой мы когда-то читали только в книжках. Недалеко до аутодафе и «костров тщеславия».

В этой истории есть еще кое-что, что меня волнует: мы, как страна, ассоциируемся не с доброй и юной улыбкой Юрия Гагарина, а с неулыбчивыми седобородыми мужиками в золотых часах. Это говорит о том, что среди разных утерянных генетических богатств нашей нации теперь исчезает и чувство юмора. Что мы видим? Тоскливые многокилометровые «стояния» к поясу Богородицы в октябре — какие же угрюмые должны родиться в июле дети? Нет-нет, я не против поклонения святыням, я не понимаю, почему мы так озлобились. Не знаю, может быть, фанатизм вписывается в политику партии и правительства, таким образом унифицирующих производительные силы, которым смех прописан только по телевизору. Скажем «нет» юродству и скоморошеству, карнавалам и балаганам, уличному и площадному смеху, анекдотам про президентов и шуткам про попов?!

Мы уже мало отличаемся от тех шариатских стран, которые преследуют по всему свету автора «Сатанинских стихов», взрывая книжные магазины, где продаются его сочинения. Мы постоянно слышим по поводу той или другой художественной акции, затрагивающей тему веры: «Попробовал бы этот горе-художник сделать то же самое где-нибудь на Востоке, мы бы посмотрели, что там с ним стало». Всё, не надо никуда показывать пальцем, многие теперь могут не глядя называть Россию страной, отличающейся крайней религиозной нетерпимостью к инакомыслящим… Однажды в стамбульском аэропорту я стал свидетелем давки, возникшей среди наших соотечественников при объявлении посадки на долго откладывавшийся рейс в Москву.

Панику остановил громкий женский голос: «Ну, что вы как турки?!» Народ замер, пришел в себя и быстро выстроился в цивилизованные очереди. Так вот, теперь мы хуже турок: они активисток из группы Femen, устроивших топлесс-акцию рядом с мечетью, просто отправили домой, так как в Турции оголение груди в знак протеста не преступление, а у нас молодых матерей держат до суда месяцами в заключении, возят на суд в наручниках, судят в клетках и оставляют в тюрьме для «их собственной безопасности»…

 

 

Рискну здесь предположить, что о строительстве православного храма в Париже, на покупку земли под который государство уже потратило десятки миллионов евро, нам всем, включая администрацию президента и патриархию, можно забыть. Я не верю, что жители этого великого города захотят иметь в соседях агрессивных миссионеров.

Да, я считаю акцию Pussy Riot примером современного искусства, так же как кто-то считает ее политическим протестом, и так же как кто-то еще видит в ней молитву, настоящую или в жанре parodia sacra. В любом случае своей цели эта акция достигла, принадлежит ли она искусству, политике или религии. Уязвлены оказались все, и не все оказались способны признаться: мы не честны перед Богом и друг другом, перед профессиями и конфессиями, а эти девушки, указавшие на наши пороки, вовсе не дурочки, а умные и светлые личности, у которых уже сейчас надо просить прощения за обрушенные на них гонения и зверства.