Должен ли народ каяться

Эрнст Хемингуэй утверждал: «Для хорошего человека всякая неприятность - это расплата за собственный грех».

Ему вторит Лев Аннинский: «Благородный человек во всем ощущает свою вину, а плохой - свою невиновность, виноват другой».

<pre>Не слишком ли резко охарактеризованы те «обычные», которые не ощущают, не хотят признать свою вину? Это же все мы - люди так себе, средние. Конфуций противопоставляет благородного мужа не дурному, не порочному, а обычному, простому, широко распространенному.</pre>

Увы, человеку, каких большинство, признать свою вину и в самом деле очень трудно, ведь этот внутренний акт совсем не в природе человека, он отвергается инстинктом самосохранения.

А уж как трудно, почти невозможно признать свою вину целому народу! Без малого сто лет прошло с того времени, как турки устроили чудовищную резню армян, и всем миром признан факт геноцида, а турки его возмущенно отрицают. Как не стыдно, мол, клеветать на наш добрый миролюбивый народ!

Уже одно предположение, что русские в чем-то виноваты перед другими народами, чисто теоретическое допущение такой возможности вызывает острую реакцию: «Каяться? Просить у кого-то прощения? Не дождетесь!»

<pre>Сравнивая нынешних публицистов с дореволюционными, казалось бы, одного консервативно-почвеннического направления, удивляешься, насколько «те», старые патриоты были честней, великодушней «этих». </pre>

В разгар польского восстания 1863 года русский философ и литературный критик Николай Страхов пишет: ««Что порождает вражду, возбуждающую поляков против русских? Постараемся вникнуть в настроение поляков, перенесем себя в их положение и будем смотреть с их точки зрения».

Встать на точку зрения противника, вооруженного врага? Идея, которая любым националистом была бы воспринята как дикость, если не предательство. Насколько мне известно, ни один английский публицист не призывал соотечественников встать на точку зрения восставших сипаев. А Страхов посмел сказать о своего рода виновности русских и своего рода правоте поляков, не без оснований считавших себя более образованными и цивилизованными, чем поработивший их народ.

Правда, цель автора – все-таки обоснование русской правоты (в высшем смысле). Правда, эта статья вызвала страшное негодование в правительственных сферах, не разобравшихся в истинном ее смысле, а опубликовавший Страхова журнал «Время» был закрыт. Но уже одно то, что редактор Достоевский допустил «рассмотрение вопроса с точки зрения поляков» в издании «ультрарусского направления», о многом говорит!

<pre>А через полвека православный философ Николай Бердяев прямо сказал: «Русский народ должен искупить свою историческую вину перед народом польским, понять чуждое ему в душе Польши и не считать дурным непохожий на его собственный духовный склад».</pre>

- «Искупить историческую вину?» - возмутится нынешний «патриот». - Россия ни перед кем не может быть виновата, это перед Россией все виноваты!

Иосиф Бродский был уверен, что в момент, когда вы возлагаете вину на что-то, вы подрываете собственную решимость что-нибудь изменить. Мысль спорная, и если ее «перевернуть», она будет звучать более основательно: человек именно для того возлагает вину на что-то внешнее, чужое, чтобы уйти от решения неприятной проблемы и ничего не менять. Ничего не менять, отмахнуться от необходимости сделать тяжелый выбор – это тоже очень естественно, очень «по-человечески», и отдельный человек может всю жизнь так и прожить, искусно уклоняясь от мучительных усилий ума и души. Когда ему указывают на сучок в его глазу, он злорадно говорит: «Посмотрите лучше, какая чудовищная соломинка торчит в глазу ближнего моего!»

Но с целым народом такое не проходит. Чтобы выдержать конкуренцию, надо меняться, чтобы меняться, нужно осознание собственных ошибок (если не проступков и преступлений), нужно мужество признания своей собственной вины..Тем более этого необходимо народу, гордящемуся своей высочайшей нравственной культурой и совестливостью.

Без покаяния невозможно очищение.