Время до нас и после нас.

   Никодимыч сидел на старом диване, скучно тикали часы, традиционно установленные звонить в шесть утра. Он пытался охватить памятью прожитые годы. С предельной усталостью пожилого человека, листал свой фото-альбом, фотографии напоминали об ушедшем времени, молодости, любви. Из альбома вывалилась пачка почетных грамот, напомнили о реализованных делах, амбициях молодости. Память зацепилась за завод. Господи, как это было, молодость, радость здоровья, вера в бесконечное благополучие, улыбка молодой девушки из ОТК, с которой потом разделил все в жизни, ему стало жаль себя и ее, и завод.

   Завод зачах. Каждую неделю увольняли людей, Цеха мало-помалу опустели. Тяжело было видеть, как жизнь уходит из завода, точно из больного организма - медленно, каждый день понемножку. Наконец и у Никодимыча настал день когда стало ненужным вставание по звонку будильника, бритье, завтрак, спешка на завод. В

завершение всего заболела жена, пошли походы по больницам, рентгены, анализы, консультации, аптека. В прошлом бесплатная медицина уродливо перешла  на рыночные отношения, лекарства стали товаром, аптек с бесполезными лекарствами развелось как грязи. Врачам было мало радости, болели-то многие, но лечили только из расчета на сильный организм, где главным лекарством был сам врач. За несколько месяцев болезни, жена превратилась в скелет, она ни ела, ни пила и чахла. Он не соглашался, не мог поверить в настигающую неотвратимость скорого ухода жены из жизни.. Денег на лечение не хватало, из дома в ломбард и на рынок было вынесено все, что имело хоть какую-то ценность., постепенно залез в долги. Чтобы как-то выкрутиться, пришло решение продать двухкомнатную квартиру и купить однокомнатную. Легко сказать.

   Конец наступил рано утром, он не спал, ее рука поднялась и рухнула, завершив свою судьбу. Так скоро, не может быть? Она должна была увидеть меня в последний раз, проститься, поцеловать, заплакать от любви и жалости. И он заплакал.

   Денег от продажи двухкомнатной квартиры, хватило только на долги и похороны. Оставшись без адреса, он стал беззащитен, жалок в отчаянии загрузил ручную тележку остатками пожиток, в разрушительной тоске укатил искать пристанища. И нашел. Случайным стечением обстоятельств, из подкатившего "жигуленка" вышел молодой человек, вытащил из салона клетчатую сумку, окинул Никодимыча взглядом, спросил сухо: -"Заработать хочешь?" Не дожидаясь согласия, он жестом пальца показал вверх, вниз, подитожил: -"Ни там, ни здесь от ворья спасу нет. Присмотри за машиной, скоро буду. Обрадованный вниманием к своей персоне, Никодимыч топтался вокруг машины. Пять минут спустя, за спиной раздался голос: -"Ну, спасибо. Сколько я задолжал?"

-Не надо. Работу хочу.

-Давно бомжуешь?

-Неделю. Шесть дней, - уточнил Никодимыч.

-Чем раньше жил?

-Мастером на радиозаводе работал.

-Даа, со сменой цветов на полотнище флага, не нужны оказались мастера, люди. Налогоплательщик сегодня в почете.. Что же мне делать с тобой? В глазах его сияло добродушие, дружеское участие и стремление помочь.

-Садись в машину, поехали, - принял он для себя какое-то решение. Остановив машину у дома, молодой человек открыл перед Никодимычем дверь, жестом пригласил: - "Заходи, здесь будет твоя работа и шалаш, роскошь цивилизации во дворе, пока располагайся , потом все объясню." Спешно удалился. В небольшой полуподвальной комнате, обставленной по-рабочему, простой письменный стол, компьютер, шкаф, стулья, железный ящик - сейф, в углу диван. Здесь мне жить, подумал Никодимыч. Подтащил тележку к дивану, вытащи будильник, поставил подоконник. За окном мелькали ноги спешащих людей и колеса бегущих трамваев. Нашел тряпку, швабру, вымыл пол, за диваном обнаружил портрет Ленина, на трибуне выступающим перед рабочими. Долго прикидывал куда его повесить, рядом с портретом на гвоздик повесил свой парадный костюм.

Немного поколебавшись с пришедшей мыслю, порылся в кармане достал медаль (ЗА ДОБЛЕСТНЫЙ ТРУД) и прикрепи на пиджак. Все правильно, решил он. Пусть видит, что я был хорошим работником. За дверью послышался приглушенный говор. Потом молодой заразительный смех, ввалившись в конторку две пары глаз уставились на Никодимыча. Никодимыч кашлянул, присел на диван.

- Вот, маленько прибрался.

- Вижу, не зря тебя сюда привез. Будем знакомиться. Это Николай, по диплому и призванию учитель истории, по нужде - коммерсант. Я, Леонид. У нас небольшое дело берем и тебя в свою команду. Документы давай, в штат тебя будем зачислять. Никодимыч завозился на диване смущенно ответил: - "Так вместе с пальто украли. Но у меня партийный билет вот есть." Николай присвистнул насмешливо проговорил: - "У вождей надо было учиться. Видишь Ленин на трибуне, кепку в руке держит, крепко держит, потому что она его собственность. А ты документы и пальто.... Никакой пролетарской проницательности, не знаю как мы будем работать. Перестань, - властно проговорил Леонид. Наступило короткое молчание. Никодимыч с  с ощущением несправедливой обиды смотрел в пол.

- Не расстраивайся, давай что есть, - успокаивающе сказал Леонид. Рассматривая партбилет, объяснял: - "Работа простая, днем отвечать на телефонные звонки, принимать заказы, ночью конторку сторожить.. Деньги не большие, зато крыша над головой. Идет? Никодимыч в знак согласия кивнул головой. Николай кашлянул, настороженно посмотрел на будильник, единственно примечательную собственность Никодимыча и произнес: "В заботе о ближнем главное не перестараться." Простившись ушли.

   День подошел к вечеру. Солнце перед закатом на миг осветило окно, конторка ушла в сумерки, за окном еще текла, шаркая, вечерняя толпа. Никодимыч, удерживая в руках фотоальбом, продолжал свою жизнь памятью пропускать через сито, потом все смешалось, изменился цвет, запах, осязаемость - и все. Все реальное за окном ушло, воздух, солнце, шум улиц, сигналы автомобилей, людские голоса.. Ушли движения, муки, любовь. Долгие сумерки наконец-то перешли в густую темноту и город, убаюканный усталостью уснул. Спал люд в надежде отоспать усталость, ушедшее время. Спал трамвай, машины, потерявшие свою нужность в безмолвные часы человеческого покоя. Время забот угомонилось, опустело, оно отдыхает.. Будильник на подоконнике в половине шестого остановился, бизнес и прогресс пока молчал в ожидании, чтобы прийти в себя.

   Гонимые заботами Николай и Леонид с шумом ввалились в конторку, с порога Николай голосом великодушного добродетеля скомандовал: - Никодимыч приветствуй день, быстренько во двор облегчись, а то еще опоздаешь. И тут же смолк, повисло настороженное молчание. Кажется в заботе перестарались, - смысл сказанного Николаем не сразу дошло до Леонида.

- Что случилось? - озабоченно спросил он.

- Наш Никодимыч ушел, не дождался обещанного светлого будущего и находиться там, где нет нужды ни в помощи ни в надежде. Что будем делать?

- Что делать? Что делать? - несколько раз повторил он. Собери эти грамоты, альбом и портрет этот сними, выбрось в мусорку, для него это уже не имеет значение. Оденем на него пиджак, позвоним в милицию, скажем что утром зашел бомж погреться, присел -и...  Кто знал, что он выкинет такой номер. Леонид достал из сейфа красную книжицу, с вождем пролетариата на обложке. Вложи в карман ему, кроме медали пусть будет у него и фамилия. Эх Никодимыч, ничего ты не имел и этим поделился с нами,- глубокомысленно произнес Николай. Взгляд Николая остановился на будильнике, он подошел, перевел стрелки и будильник скучно затикал, отсчитывая время. За окном визжали древние трамваи, визг разносился по всей улице, оповещая, что время надежд пошло. Время до нас и после нас не наше, а какое оно наше, и на что оно будет потрачено.??