ПОЧЕМУ У НАС МАЛО НОБЕЛЕВСКИХ ПРЕМИЙ?

На модерации Отложенный

Сначала цифры. Ныне этих премий имеют Франция – 54, Германия – 100, Великобритания – 114, США – 304, Россия (+ СССР) – 22. Не знаю, как вам, а мне обидно. Тем более, что я понимаю – объективно мы могли рассчитывать на куда большее…   Премию эту славную только учредили, как в Россию (якобы лапотную, якобы с сохой) премии потекли – Павлов в 1904, Мечников в 1908… Помимо биологии и физиологии разворачивались великолепные школы физиков, генетиков, медиков… Я уверен, процесс пошёл бы по нарастающей… Отечественная наука реально была готова к рывку. Но в 1917 это оборвалось… Стиль и характер науки изменились существенно. Одни учёные разъехались (впрочем, многих из них выслали), другие погибли, третьи остались, но грандиозных задач старались себе не ставить. Высовывать башку из толпы было опасно – срежут.

Нобелевские премии с великим трудом прорвались к нам лишь через полвека, уже после смерти тирана. Первым был физикохимик Н.Н.Семёнов, открывший ещё в 30-х цепные реакции в химии.

Почему я сказал – с великим трудом? Может быть, злобные капиталисты не хотели давать столь значимую премию прогрессивному советскому учёному? Как бы не так. С начала 50-х ведущие физхимики мира понимали, что лучше Семёнова кандидатуры нет. Нобелевский комитет откликнулся и в 1954 году прислал в нашу Академию наук запрос – подготовить документы на Семёнова. В Академии запрос благополучно спрятали под сукно и не ответили. Комитет послал новый запрос. Ответа нет. Почему, вы спросите? Сейчас в деталях ответить не просто, но общий принцип понятен: чиновники Академии всё ещё побаивались контактов с иностранцами, да и кроме волокиты других способов общения не знали; что касается наших учёных экспертов, причастных к процессу, то их снедала зависть к коллеге (почему это ему, а не мне), и они охотно топили все запросы. Бодяга продолжалась года два. И всё же упрямые шведы победили. Они нашли обходные пути, и нужные бумаги попали в руки высокого начальства, которому отступать было некуда. Семёнов в 1956 году поехал и премию получил. Тут уж наши газеты взорвались (когда уже разрешено) – небывалый успех, триумф и прочее!

А что же предыдущие полвека? Неужто не было достижений?

Были, были. Ещё какие! Но в каких условиях?

Российская генетика в 20-х годах была лучшей в мире – Кольцов, Четвериков, Вавилов… Генетику разогнали, Вавилова убили.

Замечательный английский физик-теоретик Стивен Хокинг честно пишет в своей книге «Краткая история времени», что за фундаментальные прорывы в Космологии первые Нобелевские должны были получить двое русских – Александр Фридман и его ученик Георгий Гамов (по западной традиции он Гамова называет Джорджем). И это чистая правда. Фридман в 1922 году в голодном, холодном Петрограде, исследовав уравнения Общей теории относительности, установил (на кончике пера!), что Вселенная расширяется. Астроном Эдвин Хаббл, открыв в 1929 году «красное смещение», блестяще вывод Фридмана подтвердил. Но Фридман не дожил, тривиально померев от тифа.

Его гениального ученика Георгия Антоновича Гамова, отпрыска дворянского рода, фактически выперли из страны. Так что свою теорию «горячей Вселенной» (она же – теория «Большого взрыва») он уже оттачивал там. По мнению специалистов, Гамов наработал минимум на три Нобелевских (Альфа-распад, горячая Вселенная, генетический код), но, бесприютный эмигрант, не получил ни одной.

В России оставались друзья и единомышленники Гамова. Скажем, Лев Ландау и Матвей Бронштейн. И того, и другого арестовали. Бронштейна тут же расстреляли, а Ландау вытащил из тюрьмы мужественный и упрямый П.Л.Капица.

А сколько светлых умов работали в спецзаведениях за колючей проволокой (по большей части, над оружием). Сколько ими сделано открытий – больших и малых! Но гениям шарашек премий не давали (изредка – закрытые сталинские), мир же их работ не знал… А наши конструкторы, изобретатели? Королёва вернули с Колымы. А скольких там зарыли?

Борис Розинг первые опыты с электронным телевидением провёл в Петербурге в 1907 году. В 30-е годы он погиб в лагере. А его ученик Владимир Зворыкин сумел покинуть Россию. И телевидение основал, но не у нас, а в США. Двадцатилетний сын Павла Рябушинского Дмитрий, получив свою долю наследства, создал в 1901 году первый в мире институт аэродинамики. С ним охотно сотрудничал Н.Е. Жуковский. Была построена самая большая в мире аэродинамическая труба. Но в 1918 году большевики институт закрыли, а Д.П. Рябушинского посадили в ЧК. Ну как же – сын миллионера и сам миллионер! С трудом освободившись, он уехал во Францию. Догадайтесь, что он сделал там? Основал Французский институт аэродинамики, сам став при этом лучшим в мире экспериментатором в этой области. Когда ему в день 80-летия французский президент вручил Орден почётного легиона (за великие заслуги в науке и технике), об этом не сообщила ни одна советская газета.

Подобные примеры можно множить и множить.

После волокиты с Семёновым, после жуткой истории с Борисом Пастернаком, которого довели до смерти, Нобелевский комитет откровенно побаивался глядеть в нашу сторону – оказывается, этой премией можно навредить человеку.

У нас учёных всегда рассматривали как интеллектуальную обслугу власти. При этом наиболее строптивых эти самые власти третировали, сажали и даже убивали. Ныне, к счастью, не совсем так. Впрочем, кое-кого иногда сажают, загадочным образом установив, что они шпионы. Но вроде бы не убивают.

Но где мы сейчас в смысле кипения научной мысли? Сколково – это та же шарашка, но на слегка обновлённом уровне. Отличие одно: те шарашки худо-бедно работали, что-то выдавали… Сколково, боюсь, поглотив безумные суммы, так и останется пропагандистским пузырём.

Может, нам не нужны учёные? На деле от них одни хлопоты. Потому как талантливые всегда вольнодумцы. А те, кто готов облизывать власть (за гранты и подачки), никогда мозгами особо не блистали. Вот и рассудите – что ждёт нашу науку? Если мы кое-чего в её жизни не переменим.