Приключение в Москве, или где тут у вас киоск?

Фото. Москва, переулок Сивцев Вражек

Утром шестого июля я вышла из дома и отправилась на работу. Июль, «макушка лета», в год ХI Московского международного кинофестиваля выдался в нашем городе пригожим. Солнечные дни в Уфе следовали один за другим. Настроение у меня было отличное. «Прекрасно, если вам с утра. Воскликнуть хочется «ура» – Кричите на здоровье и не спорьте!» Душевный настрой не портил даже вид нескольких перебинтованных пальцев на моих руках. Два дня назад сходила в парикмахерскую и сделала маникюр. Мастер не уловила мои слова, что кровеносные сосуды находятся очень близко. Резала глубоко, до крови, мурлыча песню и прикладывая к ранкам комочки ваты. Она была вся в себе, может, влюбилась. Потом я вернулась домой и устроила стирку. Свежие ранки на пальцах воспалились, стали нарывать, раздражённые водой со стиральным порошком.

От дома до работы добралась на трамвае до «своей» остановке. Дальше пошла пешком. Подхожу к стеклянным дверям нашего Ателье высшего разряда по пошиву обуви, «детища» Башкирского республиканского производственного объединения «Башобувьбыт». Мне навстречу выбегает «посыльный». У нас в ателье не было телефона, только рация. Выручали соседи, сотрудники учреждения Горсправка. Наши «конторы» находились за стенкой друг от друга на первом этаже пятиэтажки. На этот раз в роли «посыльного» была секретарь директора Горспарвки. Милая, добрая девушка, когда она поднимала трубку говорила «Алле», меня это забавляло. Так и подмывало добавить к слову «Алле» слово «Ап!».

- Тебя ищет ваш главный инженер, оборвал телефон. Срочно позвони ему, - сказала она скороговоркой, я удивилась:

- Я вроде бы не терялась, зачем ему искать меня?! Меняю направление движение, захожу к соседям.

- Вы когда последний раз были дома? – слышу голос главного инженера на другом конце телефонной трубки. Интересно, куда он клонит?- думаю про себя.

- Только утром вышла из дома.

- Разве вы не москвичка? - Никогда ею не была, я - коренная уфимка.

- А я думал, что ваш дом в Москве. Устроил вам командировку, чтобы могли повидаться с родителями. Билеты на самолёт туда и обратно уже заказаны через вашу знакомую.

Галина Ивановна считалась моей знакомой. Работала в уфимском аэропорту. К ней с просьбами обращались все – от генерального директора «Башобувьбыт» до уборщицы, кому срочно нужно были билеты на самолёт.

- Я не могу лететь в командировку.

- Почему?

- Есть причина, - сказала я, не вдаваясь в подробности своих перебинтованных пальцев. Отказывалась из-за их неприглядного вида.

- Не могу дать задний ход, приказ на вас уже подписан. Летите с Анисой за эталонами новой коллекции. Главный инженер доверял мне, как специалисту, инженеру-технологу. И хотел, чтобы я проверила качество эталонной обуви.

Вернулась вечером домой, начала интенсивное лечение нарывов. Выручил алоэ. Вместо бинтов наклеила пластырь телесного цвета. Он почти слился с цветом кожи. Мои руки приобрели приличный вид.

Аниса стала главным модельером недавно, сместив каким-то образом Генриха Рязанцева. Я немного её недолюбливала. Была она низкого роста, луноликая и какая-то слащавая, старалась держаться от неё подальше. А вот Генриха, мужчину ростом под потолок, общительного, весёлого, большого шутника и чудесного рассказчика, уважала. Был моим «крестным» в профессию. С его подачи – устроил однажды мне экскурсию по лаборатории, рассказал, как рождается обувь - я стала модельером по обуви. Чем успокоила свою любимую школьную учительницу по русскому языку и литературе Нину Петровну Харитонову. Она была против моей мечты быть журналистом:

- Пойми, у тебя нет такой волосатой руки, чтобы открывать ногой двери редакций. И после окончания института отправят тебя на пять лет в глухую башкирскую деревню, где ты, городская девочка, и пропадёшь. Последним её аргументом стала страшилка: - И останешься ты старой девой, без мужа, без детей, без семьи. Такая участь у многих учительниц.

Наш самолёт на подлёте к Москве нарезал один круг за другим, кружась над городом. За бортом сверкали разряды молний. Мы должны были сесть в аэропорту Домодедово, а приземлились во Внуково. С опозданием. Бежим с Анисой к телефону-автомату. Набираю номер тёти Зины, жены маминого среднего брата, я его никогда не видела, погиб на фронте в Великую Отечественную войну. На часах полночь, стало быть в Уфе уже два часа ночи. Телефон постоянно занят, выдавая короткие «пи-пи-пи».

- Поехали без звонка! - командую Анисе. - Если телефон занят, значит, тётя Зина дома.

Берём такси. Подъезжаем к дому. Смотрим в окна - в двух комнатах горит свет. Заходим в подъезд, обе мокрые с головы до ног, на дворе льёт, как из ведра. Замёрзли, дрожим от холода, зуб на зуб не попадает. Нажимаю на кнопку дверного звонка. Прислушиваюсь к знакомой трели. Мы с Анисой облегчённо вздыхаем. Сейчас сбросим мокрую одежду и завалимся спать, в Уфе уже встают, а мы ещё не ложились. Дверь открывает незнакомая женщина. Здороваюсь, извиняюсь, что слишком поздно.

Спрашиваю тётю Зину, нас приглашают войти. Захожу, вижу в прихожей новый гарнитур, заглядываю в большую комнату - там тоже новая мебель. Не понимая, куда делась ночью тётя Зина и почему не выходит в прихожую. Может она у младшей дочке, моей двоюродной сестры, жила с семьёй в соседнем доме.

- Тётя Зина поменяла мебель. У неё отличный вкус! - говорю незнакомке , чтобы нарушить затянувшуюся паузу. - Тётя Зина здесь больше не живёт, она поменяла не мебель, а свою квартиру. Теперь в ней живём мы, - объясняет хозяйка. - У нас был тройной обмен. Телефон её я не знаю. У меня есть только Володин, он помогал перевозить нам мебель. Позвоню ему, если не спит и поднимет трубку, приедет за вами и отвезёт к тёте Зине. Он знает её адрес и телефон, мне это точно известно.

Володя это сын тёти Зины от второго брака. Мы с Анисой решили подождать его в подъезде. Зная, что он уже выезжает за нами, разговаривала с ним по телефону. Вкратце обрисовала наше приключение и пожаловалась, что мы с Анисой сильно продрогли. Но хозяйка предложила пройти на кухню и согреться горячим чаем. Приехал Володя, привёз нам две свои куртки, чтобы не простыли.

Дождь не прекращался. Дворники на лобовом стекле не стравлялись с бурным водным потоком. Ехали можно сказать вслепую. Володя крутил баранку, не видя дороги, приговаривая: - Вроде сюда. Дорогая казалась мне бесконечной. Глаза слипались. Нестерпимо хотелось спать. Рано с утра нужно быть в лаборатории Конструкторско –технологического бюро ремонта и пошива обуви, сокращённо КТБО. Находилось в переулке Сивцев Вражек в районе Старого Арбата.

Наша экстремальная езда закончилась, когда машина повернула во двор дома, где теперь жила тётя Зина, и остановилась около подъезда. Тётя Зина была на ногах. Ждала. Володя предупредил её по телефону о моём появлении в Москве. Мои московские родственники, тётя Зина и её старшая дочь, моя двоюродная сестра Тамара, привыкли к тому, что я могу заявиться к ним не одна. Поэтому тётя Зина не удивилась Анисе, желая нам спокойной ночи. От предложения перекусить с дороги, мы отказались. Долго разговаривать с тётей Зиной у меня тоже не было сил. Только провалилась в сон, звонит будильник. Соскакиваем, чистим пёрышки. Плотно позавтракали овсяной кашей с клубничным вареньем, приготовленной тётей Зиной. И убежали в КТБО.

Первый день пребывания в командировке в Москве прошёл плодотворно. Мы выбрали обувь для коллекции. Я придирчиво проверила качество эталонов. Нам подготовили сопроводительную документацию. Упаковали обувь в коробки, как для посылок. В обед поели вместе с коллегами в столовой на первом этаже. Лифт в здание, где размещалось КТБО, поднимал пассажиров только наверх. Вниз сбегали по лестнице.

Побродив в районе Старого Арбата, мы с Анисой собрались возвращаться домой к тёте Зине. И тут нас тюкнуло – ни её адреса, ни её телефона мы не знаем. Вот влипли! Не записала и Володин телефон. Звонили на старую квартиру тёти Зины, но трубка молчала. Сдалась мне эта командировка, бурлило у меня внутри.

Доехали на метро с пересадками до станции «Семёновская». Вышли на улицу. Я стала приставать к прохожим:

- А где тут у вас киоск, на котором написано «Квас»? Рядом с киоском растёт высокое раскидистое дерево, очень красивое. Толкались долго. Под моё описание подходило много киосков в Москве. Но никто не знал, где находится нужный нам объект. Это нас с Анисой здорово озадачивало. Решили ехать к Тамаре, она -то уж знает адрес своей мамы. И вдруг подходит к нам мужчина: - В этом киоске сейчас продают пиво. А вывеска висит старая. - Утром увидела очередь из одних мужчин с бидонами и банками, удивилась, почему нет ни одной женщины. Квас сейчас самое милое дело для окрошки, - говорю нашему спасителю. Он назвал номер автобуса, 36. Объяснил нам, на какой остановке нужно выходить, «Плющева».

Найти дом тёти Зины не составило большого труда. У меня хорошая зрительная память. А вот на номере квартиры споткнулась. Запомнила её расположение, но не знала какой этаж. Не все соседи тёти Зины желали «раскалываться», поглядывая на нас с Анисой с опаской, когда я интересовалась у них:

- Вы живёте в этом подъезде? Видать, думали, что мы решили ограбить и пришить их новую соседку. И снова нам повезло. Нашлась одна женщина, подсказала – или этот или тот этаж, задав нам пару наводящих вопросов:

- Откуда? Зачем? И попросила показать наши паспорта. Войдя в квартиру, первым делом записала в свой блокнот адрес и номер телефона тёти Зины. Нам предстояло пробыть в Москве ещё два дня. А жила тётя Зина на улице Плющева, это недалеко от депо Перово.

Возвращались в Уфу мы тоже с приключениями. Нам предстояла выдержать натиск со стороны администратора и кассиров аэропорта Домодедово. Побывать в травмпункте. Переночевать на креслах в комнате разбора полётов, вместе с группой детей- путешественников. Собирать подписи недовольных пассажиров нашего рейса. Здесь Аниса проявила бдительность: - Кто громче всех возмущается, того увозят в психушку. Поэтому мы будем с тобой молчать. Я познакомилась с женщиной, она обещала посадить нас с тобой на первый рейс в Уфу.

После этого взглянула на Анису другими глазами. Мне она начинала нравиться. Но это уже другая история.