Смертная казнь и гуманизм

Открытое письмо сторонникам этой самой казни

Вот вы, вменяемые люди, обличенные юридическими и иными учёными степенями, авторы книг и статей, властители дум, смело urbietorbiпризываете вернуть смертную казнь. И логика (по крайней мере, внешняя) в речах ваших как будто присутствует. Но до чего она поверхностна! И как вы сузили поле разговора.

А у меня для начала вопрос к вам – сторонникам института смертной казни – и не один.

Первое. Для чего старался Моисей, тащил с горы доску с огненной надписью «Не убий»? Для кого это было писано?

Второе. Сказавши А, готовы ли вы к Б – то есть лично стать исполнителем (экзекутором)? Или брезгливо предпочтете передоверить это государственно важное (с вашей же точки зрения), но очевидно мокрое дело какому-то иному дяде? Придет такой в сапогах грубый недушевный человек из народа – он и в затылок осужденному выстрелит, и кровь в лоток спустит, и труп за ноги в яму оттащит. А вы, воздев палец, с важностию скажете (с неизбежно гнусавыми нотками): свершилось благое дело во имя общественного спокойствия! И сны про лоток с кровью и яму с трупом вам сниться не будут. В лучшем случае вы скажете в ответ: это пусть лучше вам, ретивым гуманистам, снятся трупы несчастных жертв сего справедливо замоченного негодяя.

Третье. А как вы понимаете процесс погубления души? Кто-то (свыше) дал вам такое право во имя общественного спокойствия загубить душу несчастного убийцы, какого-то там очередного Родиона Раскольникова? Или у убийцы нет души? И печалиться не о чем. Ах, я забыл: по-вашему, души никакой как раз и нету. Как писал незабвенный Николай Олейников (расстрелянный как враг народа):

                                   Ведь наука доказала,

                                   Что души не существует.

           Что печенка, кости, сало –

           Вот что душу образует.

И все же – вы присваиваете себе функцию божества? Себе-государству? (Мня себя частью государства, человеком государственным). Впрочем, у некоторых (якобы православных) и такой готов ответ: перед расстрелом мы даём ему право исповедаться, так что с душою и покаянием у нас всё в порядке.

Четвёртое. Согласились бы вы отрезать вору руку, бандиту ногу киллеру глаза выколоть? Кому опасен слепой киллер? Готовы вы педофила кастрировать? Или, по-вашему, негуманно это? Действительно, чего там мелочиться, по органам периферийным с пилой ползать, уж лучше сразу голову оттяпать (это и называется смертной казнью, а топор, электричество или цикута – это вопрос техники). Оттяпать – оно надёжней. Так ведь вы думаете?

Вору руку? Как когда-то на Востоке? О, нет! Тут вы решительно запротестуете. Закричите: средневековье! Тут уж вы, неожиданно для самих себя, смело вольетесь в первые ряды гуманистов. Нельзя резать руку за украденный кошелек. Нехорошо резать руку. Допустим. А голову – хорошо? А топором по шее (равно, как и пулю в затылок) – не средневековье?

Но вообразим и более тонкий современный технологический подход – вмешательство в мозг – чик-чирик скальпелем по двум-трем нейронным узлам без всякого убиения (лоботомия), и выходит в мир не зверский уже убийца, а тихий дурачок… Почему нет? А может просто фармакологией его подтесать? Пару таблеток, порошок какой-нибудь современный, и… Вам неприятно это слышать? Почему? Ведь вы сами рассуждаете о людях как о колонии бактерий или медуз, в лучшем случае – как о загоне крыс. С холодным взиранием технолога – сколько зубастых крыс надо убить (эх, хорошо бы прилюдно и жестоко – для назидания), чтобы остальным не повадно было. Впрочем, на прилюдности вы не станете настаивать. Зачем, дескать, это варварство? Куда как лучше тихо, в каземате, на худой конец на заднем дворе. Чтобы никто не видел. Но чтоб все знали! Особливо, каждый потенциальный убийца. Пусть знает негодяй, что у нас с этим строго! И это взор мыслящего юриста? Писателя, знатока душ человеческих? Стыдоба! Вот уж где неверие в человека, вот где утерян образ Божий в человеке. Как печалился об этом Бердяев. И многие другие настоящие философы. И настоящие писатели. Но их печали ныне мало кого волнуют.

Ваша технология – не поднять человека, а опустить его. И всех опустить. Принизить, придавить, пальчиком пригрозить. Дескать, смотрите у нас! Гильотины наши востры!

И это якобы в целях всеобщего блага? Но ведь теоретически каждый человек – потенциальный убийца. Сегодня он мирный, может быть, даже интеллигентный, а завтра в ярости схватился – нет, не обязательно за бомбу или винтовку с оптикой, за обычный кухонный нож. О ком этого нельзя сказать на все категорические 100 процентов? (Скажем, был не так давно знаменитый народный артист, народом любимый… Так и его бес попутал. Схватился на пьяную голову за нож и убил из ревности человека.)

Увы, ни о ком с надёжностью сказать нельзя. Ибо будущее принципиально открыто. Стало быть, вы хотите профилактически запугать тотально всех – от академика до дворника, от народного артиста до бомжа . В этом для вас главный смысл института смертной казни. Не воспитать, не душу всколыхнуть, не поднять ее в сияющую высь. Этот путь вам не понятен, тяжел, чужд, да и не верите вы в него (потому что в человека не верите).

Запугать? Да! И как следует.

Но чего стоит запуганное человечество?! И зачем оно тогда нужно? Много ли стоит Каин, не убивающий Авеля только лишь потому, что за углом милиционер стоит? Это разве та непередаваемо высокая цель, о которой толковали Кант, Лев Толстой и Ганди? К запуганному человечеству – какое уж тут уважение, тут лишь холодное презрение технолога. Если хотите, того самого политтехнолога, каких нынче расплодилось во множестве. Почему же мы тогда должны относится к населению иначе, нежели к стаду баранов, которых ловко гонят к избирательным урнам, оставляя этим болезным иллюзию, что они осуществляют собственный выбор?

Если человек потому лишь не убийца, что боится возмездия (ответной гильотины), то много ли стоит этот человек?

Ведь получается, что он не убийца не по своим душевным качествам, не по своим неколебимым принципам, но лишь из-за пошлого, липкого страха. Освободите его от этого страха, уж он вам покажет! Уж тут он на трупах потанцует. И вправе ли такой субъект называться человеком подлинным? Или вы полагаете, что угроза смертной казни (со стороны всесильного и гордого государства) нацелена лишь на 0,001% потенциальных кровавых негодяев, дабы их застращать и унять, а остальные мирные граждане пусть себе ходят на работу и в ус не дуют. Не про них эта песенка писана!

Пытаясь вылезти из одной ловушки, вы тут же попадаете в другую, более пошлую, более постыдную. На все сообщество вы смотрите, как на загон крысячий. И почти никто не ставит вопрос: как сделать, чтобы убийство морально стало невозможным? Как поднять ценность и святость жизни каждого на такую высоту, чтобы… Вы не верите в эту перспективу? Значит, вы не верите в человека, в образ Божий в нем. Тогда и говорить не о чем. Ибо зачем тогда жалеть такого человека массы, зачем жалеть саму массу? И уже нет разницы, куда ее гнать – в Афган, в Чечню, в Ирак или в милицейско-полицейские обезьянники, в суровые и неправедные суды, в тюрьмы и лагеря.

В итоге вся решительная борьба за казнь сведётся у вас к мелкому эгоистическому страху человека толпы за свою собственную жизнь и жизнь близких (коих число весьма ограниченно). Я, мещанин, обыватель, дабы без страха мог выходить на улицу, требую ужесточить, призвать, наказать!!! Да-с! Убивать негодяев. Расстреливать! Но меня трогать не смейте!

И разве придет вам в голову такая (вздорная?) мысль – государство, торжественно отказавшееся от института смертной казни, непередаваемо высоко тем самым ставит не только себя, но прежде всего – ценность человеческой жизни и человеческой души, то есть ценность тех благородных элементов, из которых и состоит? Хотя бы из великого принципа: пусть избегнут наказания тысяча виновных, лишь бы не погиб один невинный. Вам невдомёк, что такой поворот дела врачует души миллионов? Да так врачует, что количество потенциальных убийц неуклонно сокращается – но уже не от негатива, не от страха пошлого, а от позитива, от возрастания их собственной души. И это в перспективе куда верней и надежней, чем низменные ваши надежды на человека в сапогах и маске.

И если сегодня мрачная статистики сообщает нам, что количество преступлений против личности растёт, то – уверяю вас – сие не от моратория на смертную казнь, отнюдь, но от общего озверения нашей жизни, от пошлой погони за низменными ценностями, от тотальной лжи (на всех уровнях, начиная с государственного), от равнодушия и презрения всех по отношению ко всем.

И вот мы дошли до важнейшего мотива:

Когда вы готовы осудить на смерть человека – негодяя, убийцу, насильника, растлителя – то этого человека вы рассматриваете как средство – для устрашения прочих, для их усмирения (может даже, по-вашему, для воспитания?). Подчёркиваю – КАК СРЕДСТВО. А поскольку потенциально (чисто теоретически) убийцей может стать каждый, то – в теории – вы всех людей числите СРЕДСТВОМ.

Но человек не может быть средством, он всегда – ЦЕЛЬ!

Взгляд на человека как на средство обесчеловечивает человека, делает его винтиком бездушной машины, орудием (для уже неизвестно какой цели, для выгоды неизвестно какого клана). В этом направлении наиболее преуспели большевики, и мы до сей поры от этого наваждения (некой отчуждённой от нас мегамашины счастья, ради которой ничто не свято и ничего и никого не жалко) очнуться не можем.

Машину надо чистить. Средства всегда найдутся. Гумилёв, Бабель, Мейерхольд, Егише Чаренц, Николай Вавилов, Мария Спиридонова, Павел Васильев, Тициан Табидзе, Матвей Бронштейн, Михаил Кольцов, Даниил Хармс, Николай Вознесенский (список на самом деле бесконечен) были убиты (почитайте газеты того времени) ДЛЯ БУДУЩЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СЧАСТЬЯ. И массы ревели от восторга. Сегодня мы это счастье черпаем полной ложкой.

А что массы? Ныне они столь же восторженно голосуют за смертную казнь. Нет, они не хотят убивать ни в чём неповинных поэтов, артистов, учёных. Только – мерзавцев и отморозков. Наивные – как будто им дано проследить (в припадке юридической точности и мстительной радости), кто кого и за что в нужный момент пристрелит. Успокойтесь. Это принципиально неконтролируемо.

Неужто изрекает истину тот лжемарксист, который и поныне твердит, что масса всегда права? И мы ему верим? Но есть отдельные мужественные люди, готовые в принципиальных этических вопросах идти наперекор массам. Хвала им! Они идут на это в надежде, что и масса со временем прозреет.

А вы? В погоне за сиюминутными целями – кого-то наказать, кому-то отомстить, кого-то запугать – вы готовы подорвать абсолютную ценность человечества, разрушить исторически оправданный смысл его существования.

Да, общество вынужденно преступников изолировать. Это печальная, но оправданная необходимость. За тяжкие преступления (сознательно запланированные убийства, насилия над детьми) надо без колебания присуждать пожизненное заключение. Строго юридически прописанное, без всяких прав на выход, без малейших уловок. И вовсе не обязательно представлять себе пожизненный срок как санаторий в стиле голландской или норвежской тюрьмы с телевизором и интернетом. Повторяю – не обязательно. Напротив, условия содержания могут или даже должны быть суровыми. Лично я полагаю, что подобный заключённый не должен сидеть на казенных харчах (на шее общества), надо заставить его трудиться, в поте лица добывать себе скудное пропитание. А не захочет трудиться, что ж – его воля оборвать собственную уже никчемную жизнь голодовкой либо чем-то подобным. Но ведь он сам выбрал, сам заслужил это! Это страшная тема, трудная тема, и не хочется здесь её продолжать. Добавлю лишь, что у навек заключённого сохраняется важнейшее право молиться, каяться, спасать свою душу или то, что от неё осталось.  

Но если мы поднимем взор выше – к человеку реальному, к человеку, быть может, трудной судьбы, но этически не пропащему, тогда мы вновь припомним, что Человек не средство, а цель. Это принципиальная мысль Иммануила Канта. Человеческая личность – самоцель. Никогда не может она рассматриваться как средство осуществления любых задач, пусть это даже задачи достижения всеобщего блага.

Вы не хотите соглашаться с Кантом? Он для вас устарел? Воля ваша…

Человек-цель и смертная казнь (насильственная государственная смерть) несовместимы в принципе.

2012

……………………

Кацура Александр Васильевич, член Союза российских писателей, кандидат философских наук