Башня или барбет?

 БР Синоп.

Заложен в 1883 г., спущен на воду в 1887 г.
Водоизмещение по проекту 10 280 т, реально около 11 000 т, длина наибольшая 103,5 м, ширина 21,0 м, углубление 8,6 м. Мощность двухвальной машинной установки 9100 л. с., скорость хода 15 уз.
Бронирование (сталежелезная броня, на “Георгии Победоносце” — стальная): пояс 406-152 мм, цитадель над поясом 305 мм с 254-мм траверсами, рубка 203 мм (на “Победоносце” — 305 мм); барбеты 305 мм, палуба 50-63 мм.
Вооружение: шесть 305-мм, семь 152-мм, 10-12 малокалиберных орудий, семь 380-мм торпедных аппаратов.
 

 БР 12 апостолов.

Заложен в 1888 г., спущен на воду в 1890 г.
Водоизмещение 8700 т, длина наибольшая 102,2 м, ширина 18,3 м, углубление 8,4 м. Мощность двухвальной машинной установки тройного расширения 8750 л. с., скорость хода 15,7 уз.
Бронирование (сталежелеэная броня): пояс 356-305 мм (цитадель примерно на 40% длины корабля) с траверсами 305-229 мм, барбеты 305-254 мм, палуба 50 мм над цитаделью и 63 мм в оконечностях, батарея средней артиллерии 127 мм (сталь), рубка 203 мм (сталь).
Вооружение: четыре 305-мм в двух барбетных установках и четыре 152-мм орудия; 14 малокалиберных пушек; шесть 380-мм торпедных аппаратов.
 Исключен из списков флота в 1911.

  БР Марсо. Французы их называли "толстяки с шейными повязками".

Казалось, что на боевых кораблях к середине 80-х годов прошлого века башня прочно заняла свои позиции в качестве единственного способа расположения артиллерии главного калибра. На ее стороне было слишком много преимуществ: башенные орудия имели углы обстрела, ограничиваемые лишь надстройками; пушки, механизмы наведения и орудийная прислуга получали хорошую броневую защиту. Однако по мере возрастания калибра пушек и толщины брони стали обнаруживаться скрытые вначале недостатки башен. Слишком большой вес всего вращающегося устройства требовал мощных приводов и механизмов, а на уровне развития техники конца прошлого столетия они не всегда отличались надежностью. Огромные моменты инерции вызывали проблемы с горизонтальной наводкой: вращение башни должно было быть одновременно плавным и быстрым. Наконец, довольно долго конструкторы не решались поместить центр тяжести на оси вращения установки. В результате тяжелые неуравновешенные башни непредсказуемым образом вращались после выстрелов, а при повороте на борт придавали заметный крен самому кораблю, возраставший по мере увеличения длины стволов орудий.

С другой стороны, рост калибра главного оружия броненосцев привел к уменьшению количества больших пушек и падению их скорострельности. На кораблях обычно устанавливалось от двух до четырех орудий-монстров, каждое из которых давало один выстрел в пять-десять минут. Поэтому отпадал резон в сильном бронировании самой пушки: ее ствол и казенная часть представляли собой слишком небольшую цель на фоне борта и надстроек, и прямое попадание в нее становилось совершенной редкостью. В результате пришло неожиданное техническое решение — башня на некоторое время оказалась практически вытесненной барбетной установкой. При этом резко снижалась масса вращающейся части и устранялось большинство тогдашних недостатков башни.

Первыми ввели барбет французы; за ними быстро последовали кораблестроители других стран, в том числе и ведущей морской державы мира — Великобритании. Нельзя сказать, что англичане были недовольны своими орудийными башнями, но просто они не хотели позволить своим основным соперникам иметь хоть что-то, чего не было в их собственном флоте.

Увлечение барбетными броненосцами в Англии прошло быстро. Все 6 кораблей, названных в честь знаменитых британских флотоводцев, по сути дела, принадлежали к одной серии, хотя и имели заметные отличия в размерах и вооружении.

Первым был заложен в 1880 году “Коллингвуд”, для которого в качестве прототипа послужил французский броненосец береговой обороны “Кайман”. Адмиралтейство решило не рисковать и ограничило размеры корабля нового типа 10 тысячами тонн, что, конечно, благотворно сказалось на его стоимости, но отрицательно — на боевых качествах. Основу защиты первого “адмирала” составлял броневой пояс. простиравшийся от переднего барбета до заднего, и 76-мм броневая палуба. Их дополняли траверзы, сходившиеся под углом к основаниям барбетов. Борт в носовой и кормовой оконечностях оставался небронированным; от обширных повреждений в этой зоне корабль защищали угольные ямы и нижняя броневая палуба. Шестидюймовая вспомогательная артиллерия вообще не имела броневого прикрытия, кроме поперечной 152-мм переборки, защищающей батарею от продольного огня. Такая система защиты в виде закрытой со всех сторон (кроме дна) броневой цитадели стала, иногда с некоторыми вариациями, стандартной для всех английских (и не только английских) броненосцев, вплоть до знаменитого “Дредноута”.

Англичане внесли свою специфику и в конструкцию самого барбета. Вместо традиционного французского кольца он принял своеобразную вытянутую форму, напоминая при виде сверху разрезанную пополам грушу, в “хвосте” которой помещались зарядные устройства, туда же по защищенной 305-мм броней подачной трубе поступал боезапас. Для заряжания орудия разворачивались в диаметральную плоскость, казенной частью к “хвосту” барбета; им придавался максимальный угол возвышения, а затем снаряд и заряд последовательно загонялись гидравлическим прибойником в камору орудия. Другие гидравлические приводы обеспечивали вращение центральной платформы с орудиями и возвышение пушек. Все это сложное хозяйство обслуживалось собственными паровыми машинами и не только почти полностью исключало ручной труд, но и функционировало довольно надежно. На рекламной фотографии тех лет изображен мальчик явно дошкольного возраста, наводящий гигантскую пушку вращением небольшого маховика. Но скорострельность такой установки оставалась крайне низкой: тяжеленное орудие медленно разворачивалось в диаметральную плоскость, заряжалось и столь же неторопливо наводилось в направлении противника. На такой цикл уходило не менее 4-5 минут, а в боевых условиях — вдвое больше.

Через два года, когда “Коллингвуд” все еще находился на стапеле, на государственных верфях началась постройка еще четырех “адмиралов”. Они мало чем отличались от предшественника в смысле общего расположения и бронирования, но 12-дюймовые орудия главного калибра заменили новыми 13,5-дюймовыми. Из-за них заметно задержался ввод кораблей в строй: новая артиллерия оказалась очень непростой в изготовлении. Правда, затраты времени и средств на пушки вполне оправдались. 343-мм орудия оказались самыми мощными в мире и сохранили это превосходство еще на добрый десяток лет. Первые два броненосца серии — “Хоув” и “Родней” — оказались сильно перегруженными, и весь их броневой пояс при полной нагрузке скрывался под водой. На “Энсоне” и “Кэмпердауне” увеличили толщину брони барбетов и длину пояса, а для компенсации немного удлинили корпус. “Адмиралы” второй серии служили в основном на Средиземном море и в прибрежных водах Великобритании. Из них в истории навсегда остался “Кэмпердаун”, который в результате ошибки при маневре мощным таранным ударом отправил на дно собственный флагман “Викторию”. При этом сам “Кэмпердаун” получил настолько сильные повреждения, что едва не отправился вслед за своей жертвой.

Мода на барбетные броненосцы оказала влияние и на флоты государств, следовавших, казалось бы, своим оригинальным путем в кораблестроении. Ее жертвой стала и Австро-Венгрия, заложившая в 1885 году почти одновременно два корабля — “Кронпринц эрцгерцог Рудольф” и “Кронпринцессин эрцгерцогин Стефани”, которые отличались друг от друга по большинству параметров: и по схеме бронирования, и по расположению артиллерии. Роднило их только относительно небольшое водоизмещение. Броня “Рудольфа” являла собой ярко выраженную цитадель в средней части корабля; оконечности его защищала лишь 50-мм броневая палуба. Три 305-мм орудия главного калибра в барбетных установках располагались по необычной схеме, в виде треугольника: два спереди и один сзади. На “Стефании” броневой пояс прикрывал всю ватерлинию (что сказалось на его толщине), а кормовое орудие отсутствовало, что обрекало броненосец на бортовой залп только из одной крупнокалиберной пушки. Средний калибр на “Кронпринце” состоял из шести 150-мм орудий Круппа, а “Принцесса” была ограничена таким же количеством 120-мм пушек. В обоих случаях они располагались в тесной небронированной батарее и могли быть выведены из строя единственным попаданием снаряда. Броненосцы отличались даже высотой надводного борта — массивный “Рудольф” был заметно выше более приземистой “Стефании”. Столь значительный разнобой в характеристиках двух кораблей отражал существовавшие в то время во всех странах колебания в выборе типа линейного корабля, но он вряд ли способствовал росту боевой мощи и без того впавшего в долгую спячку после блестящей победы при Лиссе австрийского флота. Причина застоя проста и обычна: недостаток средств на кораблестроительные программы.

Служба австрийских “августейших особ” оказалась безмятежной и продолжительной. Началась она немедленно после вступления в строй в 1890 году совместными маневрами с германским флотом, а завершилась вместе с концом Австро-Венгрии после 1-й мировой войны, в которой эти безнадежно устаревшие к тому времени броненосцы никакого участия не принимали.

Еще в ходе постройки броненосцев типов “Курбэ”, “Редутабль”, “Кольбер” и “Ришелье” французские конструкторы убедились, что эти “монстры” безнадежно устарели. Главный недостаток таких мощных (на бумаге) кораблей состоял в том, что из их 6-8 крупнокалиберных орудий на борт могли стрелять от силы 2-3. Необходимо было менять схему расположения артиллерии.

Но если англичане от батарей и казематов перешли к орудийным башням, то их главные в то время соперники на море избрали несколько другое техническое решение, введя бронированный барбет. Само название установки этого типа выдает ее происхождение: французское слово “barbette” еще в средние века означало шейный платок, повязку или косынку. Их носили не только женщины, но и мужчины, у которых таким способом эффектно выделялась борода. Впоследствии это слово стало обозначать открытую сверху невысокую башню в крепостных укреплениях, которая затем перекочевала и на корабли. За толстым броневым кольцом открыто устанавливалось орудие, обычно в процессе заряжания находившееся ниже верхней кромки барбета и поднимаемое над ним только непосредственно перед выстрелом. Такие установки были легче башенных и давали надежную защиту для механизмов наводки, которые располагались внутри кольца.

Уже в первом французском океанском барбетном броненосце “Амираль Дюпрэ” проявились все характерные черты этой ветви линейных кораблей. Заложенный в январе 1877 года на верфи Ла-Сен, он имел высокий борт, обеспечивавший не только хорошую мореходность, но и возможность вести огонь из пушек главного калибра практически в любую погоду. В соответствии с французскими кораблестроительными традициями броневой пояс из железных плит прикрывал ватерлинию по всей длине и имел в средней части чудовищную толщину — 560 мм. Естественно, что при такой толщине невозможно было сделать защиту сколь-нибудь протяженной по высоте. Когда “Дюпрэ” полностью загружался углем, боеприпасами и прочим снаряжением, все это броневое великолепие чуть ли не полностью скрывалось под водой, защищая лишь от попаданий ниже ватерлинии. Поверх пояса располагалась плоская броневая палуба из 60-мм стали на 18-мм подкладке из железа. Выше нее защита оставалась лишь символической: французские конструкторы никак не могли создать надежную систему разделения своих кораблей на водонепроницаемые отсеки. 12 поперечных переборок дополнялись одной продольной по диаметральной плоскости, однако помещения на протяжении примерно до 15 м с носа и кормы могли быть затоплены одним попаданием.

Внешнему впечатлению мощи способствовало и вооружение. Четыре 340-мм орудия грозно выглядывали из своих барбетов, два из которых располагались бок о бок в носовой части, а два других — по диаметральной плоскости кормы. Сами же барбеты представляли собой низкие кольца железа толщиной 305 мм, уложенные на верхней палубе. Выше и ниже этих колец защита была чисто символической: 51-мм железные щиты на орудиях могли отразить разве что снаряды малокалиберных картечниц, а система подачи боеприпасов прикрывалась 102-мм железными листами, которые также не выдержали бы попадания тяжелого снаряда. К существенным достоинствам первого океанского барбетного корабля можно отнести многочисленную артиллерию среднего калибра, впервые возвращенную на линейный корабль в качестве полновесного элемента его боевой силы. На “Дюпрэ” она состояла из 164-мм орудия, стрелявшего через порт, прорезанный в форштевне, и четырнадцати 140-мм пушек, помещенных без всякой защиты в батарее в середине корабля. Орудие, расположенное непосредственно в носу, стало характерной особенностью многих кораблей с высоким корпусом, часто дополненным в носовой части еще и фальшбортом с выступающим из него мощным бушпритом. В таких случаях, если даже на верхней палубе и имелись установки для стрельбы на нос (как, например, на “Дюпрэ”), они вряд ли могли стрелять по цели, находящейся прямо по курсу, в особенности на малых дистанциях — например при попытке тарана. Для этой цели и устанавливались орудия в форштевне, одни из самых бесполезных пушек на броненосцах и крейсерах. Узкое помещение не позволяло обеспечить приличный угол обстрела, а при хорошем ходе на волнении стрелять из них было просто невозможно.

Высокобортный, с солидными мачтами с полным рангоутом, двумя расположенными бок о бок дымовыми трубами, “Амираль Дюпрэ” производил впечатление исключительно мощного корабля.

Но англичане считали, что их башенный “Инфлексибл” имеет более высокие боевые качества, несмотря на отсутствие броневого пояса в оконечностях. По этому поводу можно лишь заметить, что не слишком удачны оба — и творение Бэрнаби и “Дюпрэ”. Уж очень много в обоих проектах изъянов в защите: ведь главная идея обоих кораблей состояла в том, чтобы их нельзя было потопить одним-двумя снарядами крупнокалиберных пушек таких же противников.

“Дюпрэ” нельзя назвать и счастливым кораблем; одно из его 340-мм орудий взлетело на воздух в совершенно мирных условиях. Специалисты считают, что причиной тому стал перегрев черного пороха в погребах боезапаса. Это печальное событие послужило поводом для замены трех пушек на более мощные того же калибра; одно орудие осталось старым. Корабль всерьез не модернизировался, и его активная служба была недолгой. В 1909 году он был окончательно исключен из списков французского флота.

После спуска “Дюпрэ” на воду французы тут же заложили два следующих корабля: “Амираль Бодэн” и “Формидабль”. На них были исправлены некоторые недостатки первенца. Бронирование в носу и корме было утолщено до 395-356 мм; палуба толщиной 75-100 мм имела несколько выпуклую форму, обеспечивая больший запас плавучести, но главное — в качестве материала для брони удалось применить сталь вместо железа, так что эффективная сопротивляемость броневой защиты этой пары оказалась много выше, чем у “Дюпрэ”. Сохранились и характерные для первых барбетов недостатки: они остались узкими кольцевыми полосками, хотя и были утолщены до 406 мм сталежелезной брони. Количество орудий уменьшилось до трех, но резко увеличилась их мощь. 75-тонные изделия знаменитых фирм “Крезо” и “Сен-Шамон” имели длину ствола в 28 калибров; их разместили в ряд по диаметральной плоскости. Усилилось и вспомогательное вооружение — до четырех 164-мм и десяти 140-мм пушек. Тут помог традиционно долгий срок постройки французских броненосцев: заложенные в 1879 году, корабли получили на вооружение орудия модели 1881 и 1884 годов. Особенно полезным стал вспомогательный калибр после перевода его на патронное заряжание, что заметно увеличило скорость стрельбы. Все это сказалось на судьбе “Бодэна” и “Формидабля”, которые неоднократно модернизировались с установкой новых скорострельных пушек. Но главный недостаток — огромную площадь небронированного борта — устранить было невозможно, и к концу века и эта пара потеряла боевое значение.

Еще не вошел в строй первый из барбетных броненосцев, как французы заложили следующую серию, уже из трех кораблей. “Мажента”, “Марсо” и “Нептюн” несомненно можно рассматривать как серийные корабли, хотя они заметно отличались по внешнему виду. Но все различия находились выше верхней палубы и заключались в форме труб, мачт и надстроек. 370-мм орудия не вполне удовлетворяли французских адмиралов, и было решено возвратиться к 340-мм калибру (новой, более мощной модели) с увеличением их числа до четырех. Для размещения орудий впервые была применена так называемая “ромбическая” схема: по одной установке в носу и корме, а две других — по бортам в середине корабля. Теоретически при таком размещении огонь по носу и корме могли вести три орудия из четырех — столько же, сколько стреляли на борт. На деле попытка выстрелить из средних крупнокалиберных орудий по диаметральной плоскости привела бы к таким повреждениям надстроек, что корабль пришлось бы ремонтировать не меньше, чем после вражеского обстрела. Так что можно только поздравить французов с тем, что им ни разу не пришлось испытать свои “ромбы” на деле. Тем не менее подобная схема расположения артиллерии — в силу ее теоретических достоинств — получила довольно широкое распространение в самых различных флотах. Не удержались даже англичане, построившие по французскому образцу броненосные крейсера “Империэс” и “Уорспайт”, которые, в свою очередь, вызвали появление в русском флоте очень похожего “Адмирала Нахимова”.

Возвращаясь к французским прототипам, стоит отметить, что их строители побили, пожалуй, все рекорды продолжительности постройки, во всяком случае для великой морской державы, которой хотела быть Франция. Вся троица строилась ровно 10 лет — и именно тех лет, когда прогресс в броне, артиллерии и кораблестроении все более набирал обороты. Результат был весьма плачевным: к моменту ввода в строй броненосцы совершенно устарели практически по всем элементам.

Первоначально планировалось построить по проекту “Марсо” не 3, а 4 корабля; но уже на стадии проектирования “Ош” (или “Гош”, как иногда называют в нашей литературе французского маршала, в чью честь и был назван корабль) претерпел существенные изменения: схема бронирования в основном сохранена, но чудовищно высокий корпус был срезан почти наполовину. Броненосец получил смешанное вооружение главного калибра при той же ромбической схеме, но в необычной комбинации. Два 340-мм орудия той же модели, что и на “Маженте”, помещались в башенных установках в носу и корме, а два 274-мм — в узких барбетах в середине корпуса. Забронирована вся артиллерия была солидно — и башни, и барбеты имели толщину 406 мм. Этот линейный корабль стал рекордсменом среди ровесников своего класса по средней артиллерии, имея восемнадцать 138-мм пушек, замененных впоследствии на двенадцать модернизированных патронных орудий. Вобщем, вошедший в строй на год раньше своих чисто барбетных собратьев, “Ош” мог бы стать довольно удачным броненосцем, если бы не... надстройки. Из-за их обилия и нагромождения новая боевая единица французского флота получила среди своих моряков прозвище “Гранд-Отель”, вряд ли лестное для "главной силы флота". Так что мало было свести к разумной норме площадь небронированного борта: ту же операцию следовало бы произвести и с надстройками. Французам это не удавалось на протяжении двух десятков лет.

Любовь французских конструкторов адмиралов к барбетным установкам сказалась не только на их океанских броненосцах. Годом позже “Дюпрэ” на верфях Тулона, Бреста, Лориана и Бордо были заложены 4 корабля типа “Кайман”, которые обычно относят к броненосцам береговой обороны; но их не столь уж низкий борт и солидное водоизмещение (свыше 7500 тонн) дают основание обратить на них наше внимание. Главное их вооружение состояло всего из двух орудий в носовом и кормовом барбетах, но зато 420-мм калибра. При этих огромных пушках и традиционном “французском” толстом поясе по всей длине ватерлинии не оставалось возможности для установки сколь-нибудь значительной средней артиллерии. Да и главный калибр оказался внушительным лишь на бумаге: гигантские орудия требовали для заряжания не менее 10 минут. В самом конце XIX века их заменили на орудия хотя и менее крупного калибра, но более мощные в отношении бронепробиваемости. При том “Терибль” получил две 340-мм пушки образца 1893 года, а остальные — по два современных 240-мм орудия. Одновременно вспомогательная 100-мм артиллерия также была заменена на скорострельную. На “Рекэн”, кроме артиллерии, модернизации подверглась также и механическая установка (с заменой котлов и машин), и броненосец находился на активной службе еще в первую мировую войну, защищая английский Суэцкий канал от турок.

Нельзя сказать, что французская “ромбическая” схема вооружения с барбетными установками получила широкое распространение. Удалось “совратить” лишь испанцев, которые в 1884 году заказали верфи Ла-Сен почти точную копию “Марсо”, но уменьшенных размеров. Новый броненосец, названный “Пелайо”, был меньше своих французских родичей не только потому, что небольшой испанский флот не претендовал на обладание максимально сильной боевой единицей. Главным условием к проектированию выставлялась возможность прохода Суэцким каналом, что ограничивало углубление, а следовательно, и остальные размеры. Менее мощным оказалось и вооружение. Испанцы настояли на том, чтобы оно состояло из пушек отечественного завода Гонториа, где налаживалось производство по лицензии фирмы “Канэ”. Впоследствии, в 1897 году, “Пелайо” подвергся очень значительной модернизации, в ходе которой была заменена не только вспомогательная артиллерия, но и котлы. После этого броненосец “забегал” как новенький, показав на испытаниях 16 узлов. Модернизация помешала ему поучаствовать в войне с США в следующем году и, наверное, спасла его от участи, уготованной большей части испанского флота. В результате “Пелайо” мирно просуществовал еще четверть века, став последним из барбетных “ромбов”.

Не осталась в стороне от увлечения барбетными кораблями и Россия, 80-е годы прошлого века стали периодом возрождения русского флота, и отечественные кораблестроители внимательно присматривались ко всем зарубежным новшествам, пытаясь (и не без успеха) перенять положительные черты любой идеи. Когда в 1882 году встал вопрос о постройке первого эскадренного броненосца для Черного моря, в качестве его прототипа рассматривались и британский “Аякс”, и французский “Кайман”, и отечественный “Петр Великий”, но в итоге получился совершенно оригинальный проект высокобортного корабля с треугольным расположением шести 12-дюймовых орудий в спаренных барбетных установках. При этом практически в любом секторе обстрела могли вести огонь две установки. Артиллерия усилилась не только количественно, но и качественно: 305-мм пушки с длиной ствола в 30 калибров могли пробивать значительно более толстую броню, чем 20-калиберные орудия “Петра Великого”. Уже в ходе постройки Морской Технический комитет решил вместо предполагавшейся первоначально цитадельной схемы бронирования, оставлявшей незащищенной почти 2/3 корабля, применить полный пояс по всей длине ватерлинии. К недостаткам можно отнести лишь установку вспомогательной 152-мм артиллерии в небронированной батарее в носу и корме, но подобная система применялась в это время на броненосцах всего мира. Необходимость защиты средней артиллерии была осознана только после появления скорострелок калибра 120-152 мм.

По удачному проекту с небольшими промежутками во времени заложили сразу 4 корабля. Главные различия между ними состояли как раз в устройстве барбетных установок. На “Екатерине” орудия выдвигались над кромкой брони только на момент наведения и выстрела. На “Чесме” и “Синопе” выдвижение пушек уже не предусматривалось, но сами установки оставались открытыми, а на “Георгии Победоносце” применили башенноподобное прикрытие с наклонной лобовой плитой, хотя толщина его оставалась незначительной и предохраняла только от осколков, пуль и мелких снарядов. Кроме того, на двух последних кораблях серии — “Чесме” и “Георгии Победоносце” — более мощными стали и сами орудия (305-мм с длиной ствола в 35 калибров). Правда, введение более длинных и тяжелых пушек привело к тому, что при развороте их на борт корабль получал значительный крен, затруднявший и наведение, и саму стрельбу.

Все четыре броненосца благополучно дослужили до конца русско-японской войны, хотя у первой тройки неоднократно возникали неприятности с машинно-котельной установкой. Катастрофа русского флота при Порт-Артуре и Цусиме заставляла бережно относиться к каждому оставшемуся кораблю, в том числе и устаревшему. Поэтому в 1906 году предлагалось существенно модернизировать “Синоп”, “Чесму” и “Георгий Победоносец” с установкой четырех современных 305-мм орудий с длиной ствола в 40 калибров в башенных установках и 120-мм скорострельной артиллерии. Были даже заказаны орудия, но нелепость затеи стала ясна для Морского штаба. Вполне разумно решили подождать вступления в строй новых кораблей.

“Чесму” и “Екатерину” исключили из списков флота в том же году; первый из них использовали в 1912 году в качестве цели при испытании схемы бронирования новых дредноутов. “Синоп” стал учебно-артиллерийским кораблем, вооруженным четырьмя 203-мм орудиями на месте старых барбетов и двенадцатью 152-мм пушками Канэ. Он благополучно пережил мировую и гражданскую войны и был сдан на слом в 1922 году. “Георгий Победоносец”, также довооруженный новыми шестидюймовками (всего 14 штук!), активно участвовал в 1-й мировой войне. Уже в самом ее начале он вместе с береговыми батареями отбил коварную атаку линейного крейсера “Гебен” на Севастополь. Он же оказался единственным из кораблей серии, уведенным белыми в Бизерту, где и закончилась его история.

Первые черноморские броненосцы еще не вошли в строй, когда в феврале 1888 года в Николаеве состоялась закладка еще одного барбетного корабля, совершенно другого типа. Проектное задание предусматривало небольшой, дешевый, но вместе с тем сильный броненосец — требования, часто выдвигавшиеся, но редко выполнимые. “Двенадцать Апостолов” оказался весьма удачным приближением к решению столь непростой задачи. Конечно, при проектном водоизмещении чуть больше 8000 т не могло идти и речи о полном бронировании борта; но цитадель вышла достаточно протяженной и хорошо защищенной. Пришлось отказаться и от высокого борта — в ущерб мореходности и возможности вести огонь в плохую погоду. Пострадала и средняя артиллерия: осталось всего четыре 6-дюймовых орудия; но зато они наконец-то обрели броневую защиту. Корабль получил значительную перегрузку в ходе постройки, но даже при этом он рассматривался специалистами как более удачный, чем балтийские “тараны” “Александр II” и “Николай I”. Введенный в строй в 1892 году, “Двенадцать Апостолов”, скромно прослужил свои девятнадцать лет, не участвовав ни в одном боевом походе. Но идея оказалась важнее: на ее основе разрабатывались все последующие черноморские и многие балтийские броненосцы.