О лучшем эстрадном голосе Советского Союза.

Вы - "звездная династия": Пугачева, Киркоров, Пресняковы, Орбакайте. Скажите, трудно ли пробиваться среди других звезд?


- Сейчас много исполнителей, которые называют себя "звездами".

Не их называют так, они сами себя так называют. Я всегда считала, например, что место в концерте тебе предлагают.

Оказывается, сегодня все не так. Впервые за последние 10 лет я вижу, как люди борются за последнее место в концерте, думая, что, если последний выступаешь, ты звезда, не последний - уже не звезда.

Я прошла на эстраде большой путь, у меня была хорошая школа в коллективе О.Лундстрема, который был мини-эстрадой, с певцами различных жанров.

Кто-то приходил, его ставили первым номером в программе, потом он продвигался, наконец, ему разрешали заканчивать первое отделение. Все знали, что во втором отделении поет "звезда".

В те времена звездой в коллективе О.Лундстрема был Валерий Ободзинский, и в этом никто не сомневался.

Я представляю, что бы было, если бы я подошла к нему и сказала: "Значит, так - я хочу заканчивать концерт. Либо я заканчиваю, либо такое устрою, бандитов напущу". Представляю, как Ободзинский спросил бы: "Почему?" и услышал от меня в ответ: "А потому, что я - звезда".

Гастролируя с Лундстремом, Алла узнала, что такое хорошие гостиницы: популярный оркестр не ночевал, где придется. Вечером, когда музыканты с шумом направлялись в рестораны, она быстренько скрывалась в своем номере, чтобы избежать настойчивых предложений разделить компанию. Возвращаясь поздно ночью, хмельные оркестранты будили Аллу своими криками в коридоре.

Тогда вместе с ними часто ездил и Валерий Ободзинский - любимый певец всех советских женщин.

Когда Ободзинский выступал, Алла наблюдала за ним из-за кулис и думала: “Ну ведь ничего такого особенного, почему же он так популярен?” Потом слышала бурю аплодисментов после очередной песни. “Нет, значит, что-то есть”.

Скоро она перестала смотреть на Ободзинского, а в какую-нибудь щелку сбоку сцены разглядывала зрителей. Как-то Алла поймала себя на том, что мысленно разговаривает с некоей теткой в мохеровой кофте, сидевшей в первом ряду с букетом хризантем и завороженно следившей за кумиром.

“Ну, что ты так на него уставилась? - спрашивала Алла. - Он же десять лет поет, не надоел еще? Вот сейчас я буду во втором отделении - ты меня послушай. Можешь даже цветы не дарить. Ой, нет, ни черта ты не понимаешь...” И побрела в гримерку