Как в школе меня учили православию

С нового учебного года Министерство образования грозит сделать курс «Основы религиозных культур и светской этики» обязательным для четвероклассников. По этому предмету даже отметки ставить будут, непонятно только, что там оценивать. Мне в своем время «повезло» больше прочих. Похожий предмет в школе я застала еще 10 лет назад, в экспериментальном порядке.

С «Историей православной культуры» (коротко — ИПК) я столкнулась в десятом классе в 2001 году. Почему именно мы стали «подопытными кроликами» уже тогда было ясно, как день. Особую слабость к предмету питал наш директор, откровенно ударившийся в религию. Уж и не знаю где он нашел учительницу — Веру Витальевну, которая, говорил он с придыханием, сама разработала и первой в городе начала внедрять этот курс.

Предмет сперва ввели в качестве факультатива, и на него якобы можно было не ходить. Однако директор строго следил за посещаемостью, и в случае чего вызывал родителей в школу. Всем, кого это не устраивало, предлагалось написать заявление об отказе. Смельчаков до поры до времени не находилось. Да и как тут откажешься, когда он мог быть хоть третьим уроком, а выходить из школы нельзя? Вот все волей-неволей и плелись на ИПК.

Само по себе название «История православной культуры» было таким, что не подкопаешься. Что дети делают? Учат историю и культуру своей великой страны. Похвально, похвально... Но на самом деле, историей там и не пахло. Пытаясь вспомнить, о чем же нам рассказывали на этих уроках я позвонила своей сестре. Мои мысли она повторила слово в слово: «Да ничему особо не учили... Так — поток сознания».

Вера Витальевна в прежние годы трудилась в другой школе учителем истории, как говорят — неплохим. Тут ничего сказать не могу. Но что точно помню — мы ее не любили. Маленькая, худенькая женщина с плотно сжатыми зубами и темными глазами, глядя в которые представляешь бесконечность. Казалось, что она не очень-то счастливый человек. Говорила она со снисходительной улыбкой и деланным расслабленным тоном. Уж не знаю почему, но все считали, что от нее идет негатив. Вроде, никого линейкой по рукам она не била, и орать начала не сразу, но нам казалась очень злой... 

Директор выделил своей фаворитке хороший новый кабинет, в котором стояли парты из свеженькой древесины и было всегда тепло. По стенам развесили репродукции икон, и порой педагог хвастала, как много денег вгрохали в ремонт. Учебников у нас не было, поэтому простор для творчества у нее был нереальный.

В принципе, когда нам объявили, что вводится новая дисциплина, я заинтересовалась. Почему бы не ликвидировать этот пробел в своих знаниях? Но на деле все оказалось не так интересно. Вера Витальевна заставляла нас строчить за ней конспекты, записывать непонятно откуда взятые признаки православия, объясняла, чем православный человек отличается от других. Мы откровенно зевали. Рассказывая про теорию рая и ада она призывала нас быть хорошими. В плане морали особо выдающейся была ее лекция про ангельскую любовь, над которой 16-17 летние лбы из моей рабоче-крестьянской школы, некоторые из которых уже брились, откровенно гоготали. «Знаете, дети, любить можно всей душой, - говорила она - Можно ходить за ручку и читать стихи». 

Однажды она решила нас развлечь и рассказать про праздники. Правда, вместо того чтобы объяснять, что такое масленица, про которую все знают, она ударилась в дебри.

В классе воцарился храп. Рассказ про библейские чудеса тоже никого не вдохновил. Потом как-то она завела разговор про остальные религии. Не сказать, что это было равноценно — нам вкратце объяснили, как они устроены, а потом долго втирали, чем отличаются от православия. Нет, в церковь она нас не тащила и не зомбировала мозг, скорее пыталась показать себя примером верующего человека. Получалось неважно, и популярность ее не росла. Но она пошла дальше, и это была фатальная ошибка...

Сперва в школе отменили Хэллоуин, за который так ратовали англичанки. Мы стерпели это, ничего страшного. Катастрофа, после которой рейтинг народной любви к ИПКшнице упал ниже математички, случилась в феврале. Вместе с директором они вероломно запретили День святого Валентина, этого католического выскочки. Праздник был объявлен чуждым нам по духу и зловредным. В среде старшеклассников нарастал бунт. В прежние годы в школе вешался ящик для анонимных валентинок, которые потом разносились по классам. Естественно, подростки ждали этот день с замиранием сердца. Помню, был скандал на классном часе, и наша несчастная учительница ничего не могла сказать в ответ. Грозу отвели все те же англичанки, которые тайком собрали записки и раздали девочкам и мальчикам.

Зато весной мы отмечали Пасху. Вершиной торжества стала выставка пасхальных яиц, для которой учащиеся добровольно-принудительно состряпали творческие работы. Вера Витальевна с директором ходили вокруг экспонатов, восторженно заламывая руки...

Тем временем авторитарный режим крепчал. На следующий год, в одиннадцатом классе, директор окончательно вознамерился вырастить из нас приличных православных людей, и помимо репрессий за ненадлежащий внешний вид ввел зачет по ИПК. Сдавать его надо было, кажется, раз в семестр. Сперва нас попытались заставить писать рефераты. Мы всем классом дружно распечатали какой-то бред с дисков, интернета в квартирах еще ни у кого не было. Естественно, работы были абсолютно идентичными, поэтому эксперимент провалился. Тогда мы начали сдавать тесты. Только были они почему-то без вариантов ответов. Помню, было сложно, потому что на уроках никто естественно ничего не слушал. С грехом пополам сдали — и святых вспомнили, и праздники, и даже частично чьи-то проповеди. 

Убедившись, что все сдали зачет и морально готовы, директор пригласил в школу священника. В рясе и с крестом он показывал нам в актовом зале фильм «Брат» и трактовал по-своему. Счастливый директор сидел в первом ряду и косился на дверь, чтобы никто не сбежал. Было скучно и долго, но мы терпели...

Первым сломался мой одноклассник Паша, ныне — агрессивный атеист. После того как учительница выгнала его из класса «за наглый взгляд» (он смотрел ей прямо в глаза), парень устроил дома скандал, и мама пришла к директору с заявлением об отказе в посещении занятий. После этого Паша мог спокойно курить за школой, пока одноклассники парились на уроке. Правда, в конечном счете это ни к чему хорошему не привело, но это отдельная история.

Резюмируя все вышесказанное, замечу, что эти уроки мало что мне дали в жизни. Да, в аттестате появилась запись о пройденном факультативе, но мне она ничем не помогла. Зато в классе значительно возросла любовь к крестикам-ноликам и прочим необременительным способам убить 45 минут в неделю. А про Нагорную проповедь и ее значение в истории человечества гораздо лучше на уроках обществознания рассказывала наш историк Елена Владимировна, теплые чувства к которой я питаю до сих пор.