О пассивной БОЛТОрусской оппозиции

В своем желании настроить против себя весь мир Александр Лукашенко добился значительных результатов. Воистину, это надо постараться. При упоминании имени этого выдающегося политика морщились все, с кем бы я о нем не разговаривал. С кем бы, и на каком бы языке не говорил - отношение однозначное. Включая россиян, с которыми батька также успешно переколошматил посуду.

За границей сейчас находится колоссальное количество граждан Белоруссии, находящихся в оппозиции существующему на их родине режиму. Большинство из этих людей ожидают статуса беженца. Все беглые белорусы, на первый взгляд, четко подпадают под понятие «политических». Их не устраивает режим, они ненавидят своего вечного правителя, они презирают КГБ, борются, и бла-бла-бла в таком же духе.

Но, к моему удивлению, оказалось, что значительная часть «политических» лучше всего делает лишь одно - болтают. Для себя я их окрестил «пассивная оппозиция». Основания для получения статуса беженца – «железобетонные». «Я боялся, меня преследовали спецслужбы». Начинаешь мягко интересоваться – в чем преследования выражались. Оказывается, «мне несколько раз позвонили, и ПРЕДУПРЕДИЛИ». Чем же ты занимался, что тебя предупреждали прекратить? «Участвовал в оппозиционном движении», - и лицо кирпичом.

Такой ответ – и не ответ вовсе. Продолжаешь аккуратно просить (дабы не насторожить – вдруг ты агент КГБ залегендированный!) конкретизировать «участие». «Меня чуть не убили там». Послушай, но 70.000 человек были на митинге, 19 декабря, к примеру, их всех там чуть не убили! И тут включается насос, выдающий на поверхность кубометры грязи в адрес протестующих и их предводителей.

«Они идиоты, кретины, они все делали не так, они не понимают, что делают!»

Излияние дерьма продолжается ежедневно. Обрызгать фекальными массами соотечественников, которые реально участвуют в какой-то борьбе – нормальная практика. При этом в ответ на вопрос «а ты сам на том митинге был?» звучит презрительное: «я же не дурак, менты всех могли убить…»

Ненависть к правительству Лукашенко выражается в кухонных разговорах. Клеймят ненавистного тирана на кухне, проклинают. Прочат ему скорый крах, и расходятся поутру. На следующий вечер начинается то же самое. Мат - крик - проклятья - сигареты – чай - водка – спать.

Общаюсь здесь с Михалевичем, молодым и самым, пожалуй, перспективным белорусским политиком, ныне получившим убежище. Он что-то делает, и люди, которые с ним, реально что-то делают – выпускаются газеты, работают оппозиционные сайты, каждый день какие-то встречи, семинары. Но эта могучая кучка, работающая в Вильнюсе – капля в море. Большинство же тех, кого я встречал в центрах для беженцев, и кто называет себя «борцами с режимом» - болтуны. Кухонные болтуны в стиле тех, что счесывали языки до крови в начале 80-хх годов на кухнях киевских или московских квартир. Это те же люди, реинкарнировавшиеся спустя тридцать лет. И борьба с режимом заключается для этих людей в ругани и обсуждении стратегических планов за обшарпанными столами в центрах для беженцев.

По-литовски «белорус» звучит так – «балторус». При произношении буква «а» превращается в «о». К сожалению, часто беженцы из страны, в которой на самом деле необходимы кардинальные изменения, вполне оправдывают это литовское «бОлторусы»…