Про нынешнюю молодежь.

Нынешняя молодежь, не та, что по телевизору, а натуральная нынешняя молодежь порой вводит меня в ступор. Смесь абсолютной стадности, полной покорности среде и падения индивидуальности, сочетающейся с эгоизмом.

Можно, конечно списать все эти сетования на преждевременно подкатившую старость, но тем не менее, дело, как мне кажется, не в ней, не в проблеме моего восприятия, а в объективности этого явления, объективности, хотя бы потому, что я наблюдаю его из года в год.
Сперва немного о стадности. Передо мной так и стоит картинка собственного детства, когда завуч нас отчитывает за коллективный уход с урока, и ехидный ответ на ее вопрос о причинах произошедшего после долгой нотации ее же словами: "стадный инстинкт сработал!" Смеялись, а завуч не нашелся, что ответить. Да и ехидному ответчику ничего не было. Но я не об этом, а о том, что власть среды и требование условий тогда в жутком тоталитарном СССР не имели особого значения. Когда я учился я знал, что есть некая планка, некая норма, идеал, до которой я должен допрыгнуть, а может быть даже и превзойти. И этому меня учили дома, учили в школе, учил тренер. То есть в голове сидела эта абстрактная идеальная планка. И даже, когда со стороны меня одобряли (или наоборот не одобряли), я промерял скорее этой планкой. С годами это выработалось в некое представление о должном, которое закреплялось к тому же фильмами, книгами, советами мудрых людей. Складывалось определенного рода критическое восприятие требований среды, было видно, где она не дотягивает до планки - и тогда уже сам, своими силами тянись, без помощи окружающих, а где много превосходит мое представление о ней, и тогда уже планочку приходилось задирать повыше. "Быстрее, выше, сильнее..."
Как ни говорят сейчас, ни долбят, не могу я припомнить такой зависимости от среды. Подражание, излишний конформизм - считались вещами постыдными, многие мечтали и стремились к этому идеальному, большему. Отсюда блеск в глазах, юность, романтика, взлеты и падения, идеалы и образцы для подражания в конце концов.
Ныне понятие об абстрактной планке изъято полностью, среда и отклик на нее с минимумом приложения энергии - вот примета нынешнего поколения. Вялые, пожухлые, видавшие виды, без стремлений, экономящие, непонять для чего, силы и энергию они бредут по жизни.
Объясняю девице, как получше написать текст. Повод прагматический - экзамен. Лучше напишешь - больше баллов получишь. Детерминационная зависимость налицо. Написать она, конечно, кое-что написала, но это именно кое-что, для зачетных баллов не хватит. Слушает и улыбается: "глупый, мол, Вы, все равно никто читать не будет". Скорее всего, так и есть, не будет, не врет, оценят по средней, что и надо.

Минимум усилий,  а результат гарантирован. Чует, чует требования среды. И никакого представления, что это все не для среды, не для галочки и прохождения в следующий этап, а ради любви к искусству, ради движения, к идеалу, к норме, который выше всего того. что среда требует.
То же видел и раньше, лет пять назад на экзамене. Сижу, смотрю - вся группа списывает, никто ни думать не хочет, ни там вспоминать что-то, сдувают и все хоть ты тресни. Выгнал, конечно, кого смог, но дело не в этом, дело в том, что поражен был до глубины души этой стадностью, этим нежеланием вывалиться из толпы, попереть против течения, поступить согласно абстрактной норме, сделать не так как требуют обстоятельства, социальная среда, кричащая с каждого угла - честно не пройдешь, давай обманывай. Даже своего Я как планки, как нормы, как то, до чего тянуться надо нет, нет гордости в хорошем смысле этого слова, духовное Я, личность отсутствует, только стадное и животно-индивидуальное. За оценку что хочешь сделают, или во всяком случае продемонстрируют, что хотят все что угодно сделать. Противно, этакое самоопущение.
И вот при такой то средовой ориентации полная неспособность к диалогу, к общению с другим. Среду воспринимают, личность ни в какую. Меж тем, между собой общаются, может от того, что чувствуют тождественность, может от того, что объединены сознанием роевым? Безразличие к личности, индивидуальности чужой - вопиющее. Форм проявления предостаточно: от лежащих в области культуры (автора, исполнителя произведения, не помнят почти никогда, исключения редки), до бытовых (что я говорю, что собака носит), и учебных (прочитать и выполнить задание именно так, в точности, как едва ли не умоляет учебник неспособны). Вот такая отзывчивость на массовость и беспомощность в сфере индивидуальности.
При том, эгоизм, ячество - это оборотные стороны реакции на эту самую индивидуальность. Не видят иного не потому что не хотят, а потому, что за пределы Я не могут выйти. Но это Я не духовно, оно лишено упомянутой планки, это Я физиологических потребностей и простой констатации своей единичности. Наглядное, эмпирическое подтверждение различий между личностью, как этой безграничной планки, о которой говорил выше, задания, как определял ее Зеньковский и индивида как категории психофизиологической.
Вот к этой психофизиологии и сведена все молодежь - к бурлению эгоизма и инстинктов. Смотришь на нее с ужасом, ибо приход ее ожидающийся на место предыдущих поколений может, при таких-то особенностях обернуться окончательной катастрофой, таким апокалипсисом. Это уже не ницшеанский маленький человек. прыгающий по земле как блоха, это уже стадо, вполне себе нормально и без всякой злобы и сознания стаптывающее мир индивидуальности в прах, пыль и пепел.