грипп и рыцарь

   Грипп и рыцарь

Он меня любил, я чувствовала это даже кожей. Мне становилось жарко в его присутствии. Мне становилось душно. Он, как коконом, окутывал меня своей любовью. Брошенный мимолетно взгляд куда-то в сторону сразу вызывал море его эмоций:

-Котенок, ты пить хочешь, тебе жарко? Хочешь…

Я хотела только, чтобы он шел рядом, раз нельзя иначе, молча, не шаркал ногами и не сопел…

Раздражало в нем все. Брюки коротковаты, крупные кисти выглядывают так неинтеллигентно из рукавов, ногти так коротко острижены, что мне больно свои пальцы – я бы так не смогла даже авторучку удержать. А волосы – светлые густые волосы, которым и названия нет, но явно не блондин.

Я честно пыталась ему объяснить, что не смогу его полюбить, что он герой не моего романа. Я знакомила его с подругами, ходила с ним в кино только в толпе приятелей, отнекивалась от свиданий. Я была с ним очень честной. Но сменить факультет, даже ради спасения своей души, я была не согласна.

Он подсел ко мне на втором курсе. Просто положил портфель рядом и, поздоровавшись, сел. В лекционном зале у меня было свое место, самое безопасное, прямо под кафедрой на первом ряду. Так как он проделал это спокойно, не краснея и не заикаясь, то я решила, что все будет нормально, обойдемся знакомством.

Как же я ошиблась! Вскоре он пропал, и его не было почти месяц, появившись, он прошел к первому ряду…

-Ты мне дашь лекции ноябрьские?

-Плохая идея, моими лекциями никто не пользуется.

-Дай посмотреть.

Я протянула тетрадь.

Он раскрыл ее и уверенно стал читать текст. Я опешила, сама читала медленнее, так как экономила на предлогах и окончаниях.  После лекции он ушел с моей тетрадкой, так за две недели он переписал все лекции, что пропустил.

Обедать я бегала в УАИ, у них очень быстро обслуживали, но когда он повадился ходить туда, я перешла на закуски в кафе. Кофе с бутербродиком, конечно, маловато на  шесть часов, но для спасения души сходило…

Я не была звездой факультета, но по натуре была компанейской  и проблем с друзьями не испытывала. Но постоянное присутствие парня рядом привело к тому, что девчонки дистанцировались от меня. Я тихо бесилась, я бесилась громко, насколько позволяло воспитание, я пересела с первого ряда, чем страшно удивила нескольких лекторов, которые не вели у нас семинары. Они решили, что я переведена откуда-то.

Меня ничего не могло спасти. Я была обречена.

Вот только на что? До окончания университета оставалось еще два года, и я не собиралась замуж до получения диплома. Да и не было у меня «любимого» как выражалась моя любвеобильная приятельница. Но еще целых два года жить в этом коконе?

В декабре меня догнал гонконгский грипп, он был очень опасным, с большим количеством осложнений.

Молодой врач, что приехал на скорой, выписал десяток препаратов, но пить их я не могла, меня выворачивало даже при движении глаз, я молчу про голову…

Лежу я на кровати и смотрю на свои пальцы, что вцепились в край одеяла, мне кажется, что если я разожму пальцы, то кровать перевернется…

-Дурочка, - рассуждаю я,- кровать стоит на полу, пол в пятиэтажке, она на земле. Никто никуда не перевернется.

Я с усилием разжимаю пальцы…

Открываю глаза и ничего не понимаю: надо мной кровать, болит плечо и затылок. Медленно пытаюсь выползти из-под  кровати. Появляется отец:

-Ты что там потеряла? – Наклоняется он ко мне.

В глазах испуг, он достает меня и аккуратно кладет на кровать.

Я, посмеиваясь, рассказываю ему про рассуждения и разжатые пальцы. Он бледнеет, кладет мне на лоб свою ледяную руку.

Снова прихожу в себя, и вижу склоненные надо мной головы. Ничего не понимаю.

-Градусника не хватает, - выхватываю отдельные фразы,- не прослушивается…

Мне хочется снова изо всех сил стиснуть пальцы, но они не слушаются… Совершенно…

Вернулась я, по словам отца, через семь дней…

Тихонько вползла в свою оболочку и осталась. Мысли в голову вернулись дней через десять. Родители не отходили ни на минуту.

И вот я села на кровати, вот я что-то смогла взять в рот и даже проглотить, сняли капельницы. Я встала. Улучила момент, когда все вышли, и встала. Пол стремительно рванулся из-под ног и ударил меня по лицу, полежав немного, я встала снова…

Похоже, я вернулась совсем.

В коридоре стояло зеркало до потолка, почти. Оно было моим ровесником. Я потихоньку, по партизански, заглянула в него.

-Эй, ты что, сбрендило? -  Спросила я его, обалдев от увиденного. Оно, молча, смотрело на меня ввалившимися глазами с худого зеленоватого лица, волосы висели жалкими прядями и только ухудшали картину.

Результатом болячки стала потеря пяти килограммов веса, малокровие и пониженное давление. При моем весе в пятьдесят мне стало очень не хватать этих пяти. Я ходила очень медленно и периодически теряла сознание, правда, на очень короткие мгновения. Это выглядело так, будто выключали свет и тут же включали снова.

В университет я пришла в феврале. Быстренько договорилась о сдаче сиссии и начала сдавать экзамены. Год был противненький – зимняя сессия состояла из одиннадцати предметов. В этой круговерти я не заметила, что вокруг меня происходят странные события.

При моем приближении народ замолкал и все с сочувствием спрашивали:

-Ну, ты как? Лучше стало? Надо же, как ты похудела.

Я кивала, соглашаясь, что стало лучше, что похудела, что рада вернуться в Альма-матер.

Но, однажды, остановившись перед дверью лаборатории и поправляя волосы, я услышала, как кто-то просвещает остальных, что я устроила себе выкидыш, а потеря веса, бледность, головокружения – это следствия.

Я не рискнула войти в кабинет, так как голова не просто закружилась, меня резко затошнило, и я побрела в туалет. Доброта людская обрушилась на меня всей своей давящей силой.

Я сдала сессию и продолжала учебу. И вот тут до меня дошло, что около меня нет моего верного рыцаря. В смысле он есть, но только на расстоянии.

 Я много занималась, и мне было не до сердечных переживаний.  Много позже, после апреля, не получив ни одного поздравления с днем рождения, я, улучив момент, сказала  нашим девочкам, что меня тут просветили на счет сплетен, что ползут по  университету и я их хочу проинформировать.

Я выложила направление от профкома в ЛОК и две справки – одну от терапевта с диагнозом и вторую от женского врача. Бумажки прошли кругом по всем  любознательным ручонкам и вернулись ко мне.  Я собрала их и ушла. Они пытались мне что-то сказать, но мне было так противно их слушать.

А вечером около меня нарисовался мой бывший рыцарь.

-Ты меня извини, - обратился он ко мне, глядя с высоты своих двух метров. Я посмотрела на него, и он показался мне таким маленьким, нет, мелким…

-Не стоит утруждать себя, - покачала я головой,-   я уже выздоровела.

Больше он не подходил ко мне. К выпускному он уже был женат.

-