Что делать? Часть 3. Минск

Поделиться9

Механизм диктатуры тоже не перпетуум-мобиле. (Станислав Ежи Лец)

И так, что же делать? Как вырваться из белорусской политической западни, в которой слабой власти противостоит еще более слабая оппозиция? Как сломать лимитрофную парадигму, в которой и режим, и оппозиция работают в реальности не на белорусское национальное государство и белорусский народ , а одна сторона , благодаря внешней поддержке с Востока, сосредоточена лишь на удержании власти, другая же, опираясь опять таки на внешнюю поддержку, но уже с Запада, нацелена на захват этой же самой власти. При этом, как отмечалось в предыдущей статье, не только правительство страны пытается совершать или имитировать лимитрофную маятниковую политику, но и оппозиция воспроизводит по существу эту же модель, то есть зеркалит власть. Для примера стоит напомнить, как в ходе президентской кампании 2010 г. несколько оппозиционных кандидатов в президенты, никогда не отличавшихся какой-то благосклонностью к России, вдруг объявили себя «ставленниками Кремля».

В результате, обнаруживается парадокс . А. Лукашенко часто заявляющий, что оппозиция на политическом пространстве республики является «пятой колонной», сам может , при применении тех же критериев оценки, считаться «пятой колонной» . Ведь очередная «победка» на выборах совсем не препятствие для политики, характер которой отвечает понятию «пятой колонны». В общем, над головой бедных белорусов второе десятилетие грызутся две колонны «отличников», для которых, к сожалению, сами белорусы нужны лишь в качестве расходного материала.

Как из этого геополитического болота выбираться? Как выйти из замкнутого круга, раскалывающего страну и народ? Существует ли «компас», который способен найти правильный выход в этом политическом лабиринте?

Безусловно, существует. Для этого необходимо, прежде всего, понять, чего мы хотим.

На первый взгляд, все хотят одного – ликвидации режима А. Лукашенко. Теоретически , эта проблема решаема. Для свержения авторитарного режима необходимо сочетание нескольких четко обозначенных тенденций, включающих очевидную делегитимизацию режима, потерю им поддержки среди всех основных слоев общества, «размывание» самого режима – появление уклонистов, беглецов, фракций и группировок, вступающих в ожесточенную борьбу друг с другом, внешнее давление в различных формах. Когда все эти тенденции вступают в резонанс, авторитарный режим распадается в течение нескольких дней или даже часов.

Стоит отметить, что в 2010-2011 годах некоторые элементы из общей картины крушения режима проявились весьма очевидно. Ряд из них закрепились. В частности, общее недовольство конкретно А. Лукашенко в среде населения продолжает оставаться высоким.

Но все эти тенденции нельзя пускать на самотек. Ими необходимо аккуратно и неотступно если не руководить, то хотя бы пользоваться.

Для этого нужно решить ряд серьезных идеологических, политических, организационных и финансовых проблем. Сразу необходимо сказать, что эти проблемы вполне решаемы , и их уже десятки раз решали в различных странах мира. Режим А. Лукашенко не является сверхоригинальным продуктом политического зодчества, а представляет из себя классический образец авторитарного режима , со всеми присущими ему слабостями и хворями.

Идеология

Прежде прочих возникают вопросы в сфере идеологии. Без идеологии свергнуть режим трудно, но возможно. Правда , это уже будет мятеж ,к тому же второй президент республики может быть образца Бакиева , и все это чревато кровавой схваткой. Чтобы не возвращаться к «боковой теме», автор сразу отвергает идею парламентской республики. В стране шляхетско-колхозной политической традиции («А почему не я?»), такой парламент приведет РБ к судьбе ВКЛ.

Идеология нужна, так как она позволяет отвоевать у режима мозги. Между прочим, правящая в Республике Беларусь группировка не имеет своей более-менее стройной идеологии. Все идеологические посылы А. Лукашенко словно списаны из фильма его детства «Добро пожаловать или посторонним вход воспрещен»: «Ребята , вы хозяева лагеря…» и основаны на мотивах государственного национализма.

Абсурд политической ситуации состоит в том, что и оппозиция пытается строить свою идеологию на жуткой смеси государственного и этнического национализма. Получается, что националисты обвиняют националистов в том, что они менее националистичны. Со стороны все это выглядит полным тупиком или, что скорее, «идеологическим костром», который стороны умело разжигают, подбрасывая в него то языковый вопрос, то ужасы предстоящего аншлюса Беларуси Россией. Эта бесконечная националистическая болтовня на фоне открыто готовящегося китайского десанта численностью в несколько сот тысяч человек, займет белорусских политиков еще на пару десятилетий , и, наверное, в недалеком будущем страницы газеты «Минск жибао» будут еще не раз вводить читателей в перипетии споров о вкладе туземного народа в процветание давно исчезнувшего с карты мира Великого княжества литовского.

Между прочим, только движение «Говори правду» что-то реально делает по китайской проблеме. Остальные оппозиционные партии и движения заняты чем-то иным. Наверное, учат китайский язык. Но это к слову…

Идеологии , как таковой, нет. Существует ее симулякр - идеологический винегрет из огромного набора мнений, суеверий , мифов. Автор этих строк собрал несколько учебников по белорусской идеологии , и иногда, стяжая лавры эстрадника, угощает выдержками из них своих коллег профессоров. Даже собрание сочинений Ким Ир Сена блекнет на фоне этих фолиантов… Авторитарный режим не в силах выработать ни национальную идеологию, ни национальную идею, так как в центре и идеологии и национальной идеи может быть только первое лицо государства… Как Джоконду не рисуй, все равно вылезет Александр Григорьевич…

У оппозиции есть шанс выработать реальную и понятную национальную идею, создать хотя бы идеологическую базу , альтернативную идеологическому коктейлю правящего режима. Но для этого необходимы философы высочайшего уровня.

Необходимо четкое понимание того, что ожидает республику и народ после свержения режима. Ответ на этот вопрос остается одним из самых главных, так как он должен сломать политически опасное и выгодное властям мнение: «лучше синица в руке и т.д.». Естественно, никто рисковать не желает – семьи, рабочие места, очередь на льготное жилье и т.д. Но объяснить людям надо доступно и понятно: вот так живем и почему так живем. Что мешает жить лучше? Какие есть непреодолимые препятствия , а какие вполне преодолимы? Почему не сделать вот так или этак? Почему это не может сделать правящий режим, даже если и хочет это сделать?

Конечно, в итоге должен получиться не красочный манифест о том , что после свержения А. Лукашенко Свислочь польется сгущенным молоком Рогачевского завода, на бульварах будет расти колбаса, Россия начнет поставлять в Беларусь газ и нефть даром, а республику немедленно попросят вступить в ЕС. Нужна правдивая и достоверная картина , объясняющая прошлое - за счет чего и кого жили белорусы, настоящее - так жить дальше уже не получится , и будущее - с его неизбежными трудностями . Люди должны осознавать, что их ждет. Пусть и не очень радостная перспектива, но, увязанная с национальной идеологией, она будет восприниматься , как реальная , и потому достойная для выполнения. На этом фоне все паясничанье придворной экономической камарильи, в прямом эфире делящей будущие 500 долларов зарплаты (в реальности, просто гроши – в России бомжи имеет долларов по 200-300), будет выглядеть, как клон передачи «Кривое зеркало».

Возможно, появится мнение о бесперспективности такого подхода , так как ничего радостного впереди республику не ждет, а оппоненты режима окажутся в роли сочинителей страшилок. Но у белорусов уже есть прививка от демагогии и популизма. Поэтому повторять ложь правящего режима не стоит. Во всяком случае, те, кто уверяют, что Беларусь готовы сразу после ухода А. Лукашенко принять в Евросоюз, повторяют один к одному популистский опыт белорусского президента .

Следует, кроме того, разобраться более детально , что же собой представляет белорусский политический режим. Отвечая всем критериям классического авторитаризма , он, в то же время ,содержит ряд своих особенностей.

В частности, А. Лукашенко создал авторитарный режим на пророссийском геополитическом векторе. Учитывая, что авторитарные режимы, как правило, это очень жесткие конструкции, даже более жесткие, чем тоталитарные, трудно представить, чтобы такого рода режим сменил геополитический вектор. В этом случае он должен разрушиться или замениться другим. Между тем, А. Лукашенко продемонстрировал весьма сильную геополитическую пластичность, совершая поразительные по размаху маятниковые политические движения на трассе «Восток – Запад».

Конечно, можно сказать, что при всех своих внешнеполитических зигзагах, А. Лукашенко не рискнул уйти с уютного российского «балкона», но рисковал он все-таки по-крупному.

Трудно найти такой авторитарный режим, который смог бы, как режим А. Лукашенко, поменять свою социальную базу. Белорусский же это делает буквально на наших глазах. Тогда с чем мы имеем дело?

Начнем с очевидного. Существующий в Беларуси политический режим отвергает все принципы экономического и политического либерализма. Это верно, как и то, что в нем присутствуют ярко выраженные популистские тенденции, то есть он пытается заявить о себе, как выразителе интересов всего населения республики. «Батька» настаивает на том, что только он может выступать от лица всего белорусского народа ( вождизм). Кроме того, режим построен на этатизации в самой крайней форме и пропаганде просто кондового корпоративизма (скорее солидаризма). Режим не чужд какому-то сакральному традиционализму, буквально купается в крестьянской «хитрости» и «интуиции», стремится к «простым решениям», живет в замшелых культурологических координатах. И вся эта смесь упакована в форму из вполне умеренного, но реального милитаризма (второго такого «генералиссимуса» в Европе нет) и государственного национализма.

Тогда, может быть, мы можем говорить о режиме А. Лукашенко, как о типичном фашизме? Такой соблазн есть. Все вышеперечисленные характеристики действительно являются атрибутами фашизма. Более того, можно еще добавить стремление к насилию в политическом противостоянии, использование элементов политического террора (пропавшие политики), показной антикапитализм, и одновременно определенный антикоммунизм.

С коммунизмом у А. Лукашенко сложные отношения. Многие годы он использовал патриотический тренд коммунистического движения на постсоветском пространстве, сходился на этой почве, а также на почве провозглашенной модели социального государства, с КПРФ Г. Зюганова и т.д. Но по своим взглядам ранний Лукашенко был скорее стихийным троцкистом. Сейчас белорусский президент готов сотрудничать с кем угодно, если это сотрудничество помогает ему удержать власть.

В принципе, одинаковых фашистских режимов не было. Все имели свои особенности и варианты, связанные с развитием общества и политического класса. Автор не настаивает на определении режима А. Лукашенко, как фашистского, тем более, что за последние двадцать лет немало и журналистов и политологов говорили о фашистской сущности строя в республике, отдавая предмет разговора на откуп дискуссии, но считает , что определить монстра, с которым приходится бороться, необходимо.

Четкие дефиниции позволяют сразу отбросить какие-то иллюзии, отодвинуть псевдосоюзников, используя политический опыт поколений, выстроить тактику и стратегию, сформировать единый фронт борьбы. Уяснив, к примеру, что режим А. Лукашенко является типично фашистским, трудно будет хладнокровно отнестись к предложениям о сотрудничестве с властями. Сразу возникнут вопросы: «С кем диалог, с фашистами?», «Идти на выборы с фашистами?», «Проходить регистрацию у фашистского режима?». Не будет вопроса о нужности или ненужности санкций. В такую парадигму логично укладываются и события 19 декабря 2010 г., и торговля политическими заключенными (фактически заложниками) и т.д.

Может быть, поэтому за почти двадцать лет белорусская оппозиция и не решилась дать определение режиму, с которым она по идее обязана бороться. Четкие дефиниции сужают свободу политического маневра и не позволяют перекладывать задачу свержения режима на плечи Европы или России.

Но это еще не все… Ведь есть и политические задачи.

Продолжение следует

А. Суздальцев, Москва, 25.03.12