Kультурная катастрофа в России и ее истоки

«Россию постигла моральная катастрофа», — написал режиссер Андрей Кончаловский. Это не очередной либерал, а сын «гимнотворца СССР» Сергея Михалкова и родной брат многолетнего любимца Кремля, еще одного режиссера Никиты Михалкова.

«Подавляющее большинство населения России, подобно ряду других стран Африки и Востока, живет в совсем другом нежели Европа историческом измерении, а точнее — в средневековье. Но, в отличие от Африки и мусульманских стран, мы как-никак — Европа. Нам от Европы никуда не деться, мы не Китай и не Индия», — пишет Кончаловский.

«Неожиданная свобода без правил, которая установилась в стране, резкое обнищание населения, стремительное обогащение отдельных людей и, главное, информационный «океан», обрушившийся на людей с сознанием, которое было веками изолировано от остального мира, — все это вызвало растерянность и комплекс неполноценности. И как бы мы ни старались убедить себя в том, что у нас особый путь, — постоянного сравнения с Европой нам было не избежать. И это сравнение не в нашу пользу. Нам очень сложно понять, почему у «нас» не так, как у «них», — задается вопросом Кончаловский.

«В России человек не может гордиться своим богатством. Даже если он нажил его честным трудом, он скорее пытается спрятаться за очень высоким забором от взглядов посторонних. Вы не замечали, что после перестройки Россия стала страной самых высоких заборов? У нас, в России, никто не верит никому! Пословица «оглянись вокруг себя, не имеет ли кто тебя!» — самое яркое доказательство этого...»

Кончаловский объясняет природу русской лености: «Ну, как может относиться к труду крестьянин, который знает, что половину (если не больше) у него заберут «служивые люди», что-то заберет сборщик оброка, и ему останется только на пропитание и на следующий посев? Как может относиться к труду хлебороб, который не знает, каким будет урожай при таком неустойчивом климате, как в средней полосе России? Но детей кормить надо. Поэтому для феодального труженика, труженика, который работает не на своей земле, труд — это бремя, неизбежное зло, а настоящее удовольствие можно получить только вне работы... Российская история не воспитала в людях чувство персональной ответственности!»

«Если мы не осознаем, как далеко мы отстали, в течение одного-двух поколений нам суждено скатиться в неолит и там остаться», — подытоживает Кончаловский.

Объяснение такой ситуации, по мнению Кончаловского, лежит «в средневековом сознании русских»: «Вообще феодализма на Руси не было, как не было и феодалов, которые могли ограничить власть князя, а были сатрапы, полностью зависимые от великого князя. А вместо рыцарей были свои служивые — княжеская дружина, которая подобно рыцарям кормилась за счет оброка с хлебороба, «тяглового состояния». ...Отношение феодала к деньгам как к земле, которая может только перераспределяться, порождало вывод, что «обогащение другого всегда идет за мой счет». В результате — мы до сих пор воспринимаем успех соседа как угрозу собственному благосостоянию. Отсюда зависть и желание облить дерьмом каждого, кто успешнее нас. Об этом я и снял фильм «Курочка Ряба», который так не любят «защитники» русского народа!»

По словам Кончаловского, «православный обряд — покаяние, искупление и отпущение грехов — также способствовал распущенности человека: новый грех и «разрешается», и всегда может быть отпущен в будущем...» По его словам, «несмотря на то, что восточное христианство на Руси почти не развивалось с V века, мы все равно культура европейская». Простим ему явные проблемы с исторической хронологией, как и то, что Русью нынешняя Россия, по большому счету, не только не была, но и никогда не называлась, изменив название Московии сразу на Российскую империю.

Признавая, что настоящего феодализма в России не было, Кончаловский ругает этот самый феодализм. Мол, выпадение из российской истории важного звена привело к тому, что Россия теперь его вынуждена переживать.

Если Кончаловский признает, что в России никогда не было феодализма, — в таком случае, что тогда сейчас переживает Россия? Может ли восточная деспотия с элементами рабства, которые сохранялись в России до 1960-х годов, вдруг повернуть колесо истории назад, в европейский феодализм? Ведь для того чтобы пересесть с телеги на новую машину, не нужны века, нужно просто купить машину и сдать экзамен на права. Так давно сделали немало развивающихся стран.

Важная часть феодализма — рыцарство и широкая автономия рыцаря-феодала от монарха и мещан от феодалов. Очень похожи ли на рыцарей представители нынешнего правящего класса что в России, что на Украине?

Деморализацию Кончаловский называет «нежестким, расплывчатым этическим кодом»: «Отсутствие определенных принципов в нашем этическом коде способствует проявлению худшего в человеке — эгоизма, равнодушия, тотального недоверия и, наконец, постоянной готовности к агрессии, которая делает обывательскую жизнь очень тяжелой. И что важно, большинство людей даже не знает, что возможна другая жизнь!» Интересно, что Кончаловский входит в прямое противоречие с большинством российских политиков, которые до сих пор утверждают особую нравственность русского народа. Например, глава комитета Госдумы России по конституционному законодательству и госстроительству Владимир Плигин недавно предостерег, что если постсоветские государства не найдут свою форму объединения, они «будут включены в другие, возможно, не настолько толерантные и моральные объединения, которыми когда-то были Российская империя и в дальнейшем Советский Союз».

Так сразу и не поймешь: это такой юмор у депутатов Госдумы или просто следствие того, что многоразовое повторение бессодержательностей придавливает мозги? Потому что назвать «толерантным и моральным» объединением самое кровавое государство в мировой истории — явный перебор даже для депутата Госдумы. И это уже не упоминая о таких «пустяках», как запрещение читать и писать на украинском языке в «толерантной» Российской империи. А о ее «моральности» очень хорошо свидетельствует русская литература. И особенно «поэт» Чехов, которого, судя по всему, нынешняя власть, не очень читает.

Однако вернемся к Кончаловскому. Сын советского «гимнотворца» погряз в марксистских исторических формациях. А, как выразился один философ, материализм — это лишь лохмотья истины.

Суть настоящих отличий Европы от России — в том, что кроме феодализма в Европе во времена феодализма произошла очень глубокая христианизация.

Кроме исторического опыта борьбы за себя и свои права и веков борьбы феодалов против королей и мещан против феодалов, на европейцев повлияли не менее важные вещи. Этот культурный христианский код до сих пор, невзирая на распространение атеизма и секуляризма в Европе, проступает буквально из каждой «щели» европейской культуры.

Что бы там ни писал Кончаловский о веке христианства, доподлинно известно, что даже через полтора века после христианизации Киева, в середине XII века, на землях нынешней Центральной России язычники убивали христианских просветителей. Известны даже их имена — это, в частности Кукша Печерский, преподобный из Киево-Печерской лавры.

Московские цари, сами формальные христиане, не требовали большего и от подданных, как это было и в Орде.

А если человек просто индивидуум, биологическое существо, никак не связанное с высшей силой и другими людьми, то как можно запретить ему иметь крайний, абсолютный эгоизм, на который сетует Кончаловский?

А ведь существовали проблемы еще и в самой русской церкви...

Когда-то и в Москве были высшие иерархи, которые могли выступать против власти исходя из собственных нравственных идей. Но эти времена, похоже, прошли.

Сейчас в русском языке есть словосочетание «филькины грамоты», — пустые, ничего не значащие бумажки.

Когда-то митрополит Московский Филипп (Колычев) стал посылать Ивану Грозному письма, в которых призывал царя одуматься, распустить опричнину, не ходить на молитву в татарских головных уборах — тафьях — и тому подобное, а самое главное — прекратить убийства христиан. В ответ Иван Грозный презрительно называл Филиппа Филькой, а его письма — «филькиными грамотами». В результате митрополита бросили в заточение, а потом его задушил Малюта Скуратов. Слово «филька» в русском языке стало синонимом простака и недоумка, что скорее свидетельствует о том, что народ принял сторону царя.

Что есть от христианства в заявлениях нынешнего председателя синодального отдела по взаимоотношеням церкви и общества РПЦ, протоиерея Всеволода Чаплина о необходимости (!) большой войны и участия в ней всего мужского населения? Есть и другой подобный бред, свидетельствующий, что в Московской церкви, похоже, даже иерархи часто веруют не в Бога, а в уставы спецслужб.

Недавно патриарх Кирилл собственноручно дополнил перечень «смертных грехов». Таковым он назвал нарушение военной присяги, дезертирство и уклонение от службы в армии. А еще священники Московского патриархата любят «освящать» оружие массового уничтожения — ядерные ракеты.

В Севастополе настоятель храма Святителя Филиппа УПЦ МП протоиерей Вячеслав Костенко недавно заявил, что прихожане должны уважать генералиссимуса Иосифа Сталина. Потому что тот «с отличием закончил духовное училище и учился в семинарии, так что имел правильное понятие о духовности».

Протоиерей Одесской епархии УПЦ МП Георгий Городенцев недавно заявил, что критиковать Сталина и его деятельность значит «хулить Духа Святого, хула на Которого не простится ни в сем веке, ни в будущем». Он уверен, что русский народ уважает Сталина, потому как «что-то очень важное и ценное связано с деятельностью Иосифа Виссарионовича, что-то такое, что не может определить современная историческая наука». То, что именно благодаря Сталину значительная часть народа забыла заповедь «Не убий», похоже, не особо беспокоит кандидата богословия, преподавателя духовной семинарии, редактора религиозной газеты и члена богословско-канонической комиссии при Священном синоде УПЦ МП. Сегодня во время некоторых «крестных ходов» МП люди с перекошенными от злобы лицами несут портреты Сталина.

Еще раньше в церкви под Петербургом появилась икона с изображением Сталина. Игумен Евстафий отмечал: «Что бы ни говорили, а для меня Сталин — отец. И я не хочу изменять ему».

Если Сталин — самый кровавый убийца в истории человечества — отец, то кто же его дети?

Нужно ли с такими родителями удивляться криминальной статистике, согласно которой Россия — №2 в мире по количеству тяжких преступлений на 100 тысяч населения среди «невоюющих» стран. Кстати, как свидетельствует отечественное МВД, например, за 2011 год преступность в Крыму была самой высокой по стране (1898 преступлений на 100 тысяч населения, против 422 в наименее криминогенной Ивано-Франковской области, то есть почти в пять раз больше). Первая пятерка наиболее криминогенных регионов, по данным МВД, уже много лет выглядит следующим образом: Крым, Запорожская, Днепропетровская, Луганская, Донецкая области. Например, по данным переписи 2001 года, в Ивано-Франковской области рожденных не в Украине было 3%, в Крыму — 35%, а в Запорожской, Днепропетровской, Луганской и Донецкой областях — по 14—15%. Что это, если не корреляция уровня преступности в тех или иных регионах, в зависимости от количества граждан, скажем максимально политкорректно, не рожденных на Украине?

Вспомним начало XX века. В России состоялась «азиатская реконкиста». Столетние, но все еще слабые побеги европейскости и цивилизации в России были тотально уничтожены в стране большевизмом. Он хоть и имел западное философское облачение, но практикой полностью вырос из российской истории. Абсолютное большинство культурных деятелей и просто носителей европейского образа жизни были убиты и изгнаны из страны. И то, что в настоящее время происходит в России с протестами либеральной оппозиции — это просто новое, «не битое» поколение европейской культуры еле-еле поднимает голову. И когда сейчас российская власть утверждает, что эти протесты куплены Госдепом, она невольно сама обижает россиян, утверждая, что они не могут протестовать по собственному усмотрению.

Вот что, например, в 1919 году писал очевидец, православный протоиерей Валентин Свенцицкий: «А религия? Никогда мир не видел такого надругательства над теми святынями, которым народ только что поклонялся! Сотни священников убиты только за то, что они священники, их подвергали пыткам и распинали на крестах, как во времена Нерона и Диоклетиана. И все это делал добрый славянский русский народ, который мы благоговейно называли Народом-богоносцем!»

Как сказал один философ, вся культура — из храма. А если храмы охаяны, где взяться культуре?

Христианизации России в XX веке был нанесен колоссальный удар. Не удивительно, что сейчас немало иерархов российской церкви говорят о необходимости новой евангелизации России, то есть проповедование людям христианства «с нуля», как язычникам.

На Украине христианство прижилось немного глубже. Дело и в более длительном времени христианизации, и в большей независимости украинской церкви от власти в периоды собственной княжеской и казацкой государственности, а также, возможно, в народной психологии. Например, в 2011 году на Пасху в Украине храмы посетило 14 миллионов человек, а в России (которая втрое больше) — всего семь миллионов.

Похоже, сын автора гимнов СССР потерялся в трех соснах, выращенных советским материалистическим образованием.

Но вернемся к Кончаловскому. Он, критикуя феодальное сознание, напоследок сам в феодальном стиле обращается к «царю». Вот такой парадоксальный круговорот усилий советского интеллектуала. Хотя если века исторического развития не смогли изменить народное сознание, то что может изменить один правитель?

Зачем Кончаловский озвучил эти свои идеи? В сущности, он пошел привычной для русских интеллектуалов стезей критики России, начатой еще Лермонтовым («Страна господ, страна рабов»), Пушкиным («К чему стадам дары свободы?», Чернышевским «Жалкая нация рабов. Сверху донизу все рабы» и доведенной до экстремума русскоязычной писательницей, одесситкой Ириной Ратушинской, автором нашумевшего романа «Одесситы» о голодоморе 1933 года на Одесщине (стихотворение «О Родине»).

Но этот «тренд» вдруг продолжил сын автора двух гимнов СССР и одного РФ, приобщившись таким образом к детям Иосифа Сталина и Никиты Хрущева, пожелавшим жить в стране, которую построили их родители.

Возможно, действительно хочет помочь России стать современной. Возможно, реагирует на веяние времени, где даже Ксения Собчак — публичная личность, размышляющая о судьбе России. Возможно и такое, что просто напоминает о себе и просит денег у Путина на новое кино. Недавно Кончаловский снял за деньги «Внешэкономбанка» России фильм «Щелкунчик и крысиный король», который провалился и в оценке критиков, и в прокате. Пропали то ли десятки, то ли сотни миллионов долларов, предоставленные банком, председателем наблюдательного совета которого является глава российского правительства Путин.

Это дело Кончаловского. Для нас же его рассуждения ценны тем, что с одной стороны, дают четко осознать: никакого перспективного исторического проекта у «русского мира» нет, и это признают сами российские интеллектуалы. Это жуткие окольные пути, которые ведут известно куда. А кроме того, мы можем через призму российского режиссера лучше посмотреть сбоку и на саму Украину.

Глубина моральных проблем на Украине тоже огромная. И имеет схожую природу — советское безбожничество, последствия которого страна сейчас выплевывает в тяжелых муках.