"Смерть ведьмы".

Смерть ведьмы. Данила Даниэль.

1.

Тяжёлые тучи нависали пышными перинами над дремучим древним лесом. Солнце внезапно скрылось, и оставило старое заброшенное село в слепом неведенье. Собаки поджали хвосты и, словно сговорившись, повытягивали морды в серое небо и прищурившись, жутко завыли. Девка идущая с пустым ведром к колодцу, с испугу выронила его из рук, и начала рьяно креститься и причитать в молитве: «Свят, свят, да что же это? Господи-Боженька, помилуй нас! Изыди сатано! Да воскреснет Бог, и расточаться врази Его, и да бежат от лица Его. Яко исчезает дым, да исчезнут!»

В тесной горнице со спёртым воздухом были закрыты ставни, по просьбе больной. Хотя больной, старую бабку Саломею не назовёшь, она просто умирала. Вернее сказать не просто умирала, она мучилась и стонала. С трудом, поднимая костлявую руку, ладонью вверх, Саломея еле слышным хрипом, звала свою дочь. Но Анна делала вид, что не слышит.

Не смотря, на свои восемьдесят пять, никто не видал Саломею жалующуюся на здоровье. Тем более, чтобы она хоть раз съездила в райцентр к доктору. Она вела затворнический образ жизни, да и вообще её жизнь была другой... Она никогда не держала скотину и не имела даже маленького огорода. Могла на несколько дней исчезнуть и внезапно объявится из лесу. То ели живая, с мрачным лицом и пустыми глазами, брела домой, не здороваясь, или ходила далече, или ещё что? То наоборот, шла гордо с прямой спиной, легко неся связанные в охапку лечебные травы и грибы с ягодами, словно молодуха. В шестьдесят она выглядела, на сорок, мужики заглядывались. А после того, как мать её померла, поседела и потихоньку начала сохнуть. В магазин она не ходила, но жила в достатке. Плату за ворожбу и лечения, брала только продуктами, и то сама не просила, что принесут, даже спасибо не скажет, укажет куда положить и отворачивается. Местные, каждый со своими проблемами и болячками, живым потоком шли к ней. Но людская молва, направляла страждущих в её дом, на окраине и, из других деревень. Рассказывают, что один генерал приезжал из города, в окружении целой армии. Солдатики ей баню срубили, буквально, за пару дней. Они и проболтались о генеральском сыне. Пропадал парень, вены резал, жить не хотел, наркомания – беда и, для зависимых и для близких. В дорогой клинике врачи кровь переливали бедняге, помогали выйти из зависимости лекарствами, всё бес толку. А Саломея его в лес увела. Варевом напоила. Он сутки проспал и, всё, с тех пор уже как год прошёл, нормальной жизни, без наркотиков.

Старухи поговаривают, что мать Саломеи, Алевтина, была ведьмой и оборотнем, превращалась в свинью или в кошку. В зависимости от надобности. Когда нужно было навредить, то свинья, а если утащить у кого нибудь сало, или колбасу, то оборачивалась кошкой. Однажды, бывший лесничий Кузьмич взял да огрел кочергой по хребту здоровенную кошку, которая пыталась достать кусок копченого мяса, подвешенный к потолку в сарайке. После этого события, Алевтина слегла, долго жаловалась на боли в позвоночнике, и перестала проказничать. Так же говорили, что муж её, молодой и красивый, внезапно умер, как только разродилась Алевтина девочкой, Саломеей. Умерла она в возрасте девяносто лет. Батюшка пришедший отпивать покойницу, едва начал отчитку, почувствовал себя плохо и, тут же был увезён на телеге в больницу с сердечным приступом. Перепуганные сельчане разбежались по домам, оставив у выкопанной могилы шестидесятилетнею дочь наедине с гробом матери. Как она похоронила одна, без посторонней помощи, никто не ведал. Гроб аккуратно опустить нужно было, а он тяжёлый, его четверо мужиков несли. Брешут, наверное, что Алевтинин чёрт явился и помог Саломее, опустить дубовый гроб во мрак ямы. А ухоженную могилку с каменным надгробьем и высоким вишнёвым деревом, излюбленное место всё время кричащих ворон, за изгородью деревенского кладбища, до сих пор обходят стороной.

Саломея никогда не была замужем, её возлюбленный ещё в сорок пятом пропал без вести, на Великой отечественной. Но дочь от него она смогла выносить. В самый лютый период страшного голода, брюхатая, тогда ещё работала в колхозе, тяжело работала, с утра до ночи на тракторе. Но в срок родила девочку, и назвала Анной.

Анюта с детства привыкла к толпам нуждающихся в их доме. Она подглядывала из-за печки, как бабушка Алевтина, выгрызала грыжу у плачущих младенцев. Выливала воск над испуганными детьми, катала яичко, выводя без операции, например, кисту.

Но главное, Алевтина была прорицательницей и гадалкой. Бабы, любопытные от природы, вечером собирались вокруг таза с ключевой водицей и вглядывались в неизведанное. А Анна подслушивала, как старая Алевтина, стоя за спиной у девушки, шептала: «Хляди внимательно вон твой суженный, с кудрявой холовой. Запомнила? За него и выйдешь». Или плачущей соседке: «Не вой ты! Да, это ж твоя тёлочка на болоте, одна заплутала. Березняк рядом, узнаёшь место? Вот и беги, тут недалече. Беги, пока волки не набрели». А напоследок ласково так: «Не забудь милая, что обещала. Молоко каждую субботу будешь приносить» И себе под нос «А то помрёт твоя бурёнка».

Бывало, Анюту выгоняли из дому, на время колдовства. Но она догадывалась, что тут что-то не чисто, порчу наводят или вовсе на смерть изводят. Поэтому она жутко боялась бабку-Алевтину, а любила более уравновешенную и, как ей казалось добрую свою матушку.

Дети в школе часто дразнили Анюту «Ведьмой». Она пока была маленькой, прибегала вся в слезах и бросалась в объятия матери: «Почему они дразнятся? Разве я ведьма?» – Соломея погладила дочь и приговаривала: «Блеет козочка с колокольчиком. Гонят её с огорода, а она звенит, да травку щиплет. Но рога её остры, да молочко вкусно».

- Мама, да причём тут коза? Меня дети дразнят, смеются надомной, будто я с вами на болото хожу и купаюсь в вонючей жиже. Ведьмой обзывают.

- Не плач доченька они не со зла. Ну, какая ты ведьма, ты же ещё маленькая.

- Мам, а ты что ведьма? – Спросила Анюта с широко открытыми глазками, вглядываясь в чёрные, как смоль глаза матери.

- Чем верить люду мирскому, лучше верить тёмному лесу. «Ето хто, нашу Анну обидел?» Скрипучим голосом спрашивала бабка Алевтина.

- Не Федоткиных, ребятишки, чтоб им усраться, дразнятся? – Она показалась из тёмной комнаты, с крючковатым носом, прихрамывая, с маленьким горбом на спине. - Вылетая, Баба-Яга, подумала про себя Анюта, сразу перестав хныкать:

- Правда, бабушка, а ты откуда знаешь?

- Правда бабушка, - Передразнила внучку писклявым голосом, и продолжала ворчать, грозная старуха «Ты курица беззубая, что ли? Постоять за себя не можешь? Васька их до сих пор ночами ссыться, а Нюся страшна, как пугало огородное, никогда замуж не выйдет. А ты красавица коса до пояса, слёзы льёшь. Тьфу, на них! Растёрла и забыла. Ведьма это не игрушки, вот мамочка моя была настоящей ведьмой, к ней князь приезжал на белом коне за советом. Вот, похляди», - Бабушка показала левую руку, на среднем пальце, сверкал алыми огнями крупный рубин в золотой оправе. «Вот, по-царски отблагодарил, а из трёх дочерей, ещё два брата было, мама мне оставила колечко. А шо из тебя выйдет, прям, не знаю?» Плюнула на пол и ушла в свою комнатушку.

2.

Один год неурожайным был, засуха, поля с Хрущёвской кукурузой высохли, а где и вовсе погорели, а с ними и пшеница. На краю села, несколько дворов погорело, семьи остались без крова и пропитания. Скотину и то, не чем кормить. А у Алевтины, горе не беда, дом полная чаша, будто её и не касается, что происходит с погодой и людьми. Анне лет пятнадцать было, когда её бабка ночью разбудила и говорит «Возьми мою шкатулку с украшениями, одёжку свою и бегом во двор». Потом она облила водой внучку и вытолкала за дверь. Анюта увидала, как пылают охваченные огнём сени, дым разъедал глаза. Выскочив из пекла во двор, она с ужасом взирала на сгоревшие постройки и языки пламени, раздуваемые ветром, облизывающие их дом, со стороны входа. Но больше всего её поразило, что сбежавшиеся соседи, не помогали тушить пожар, а ведь в деревне это негласное правело, они стояли, как вкопанные, собравшись, будто от любопытства.

«Бабушка в доме!» Закричала Анюта.

Саломея схватила багор, и спокойно без лишней суеты и паники, развалила, полыхающие деревянные постройки. Горевшие стены амбара с грохотом рухнули и завалили частокол, костёр заполыхал ещё больше, но уже подальше от дома. Благо, что соседей у них не было, пожару не куда перекинуться. Соломея с распущенными волосами, и огненными очами, находилась в эпицентре пожара, и будто не слышала, что кричит её дочь, рьяно боролась за спасение дома. Какой-то мужик не выдержал, скинув фуфайку, хотел кинуться в дом, спасать старушку. Но его стали отговаривать бабы, да и Саломея, попросила, что лучше привезите флягу с водой. Он побежал к колодцу и стал оказывать помощь в тушении пожара. Аня бегала к колодцу с ведрами и подавала их матери, которая выливала воду на шипящие чёрные брёвна, разваленных построек, и на огненный цветок, перекинувшийся на избу. Но, не смотря на все усилия, безуспешно, он шипел и не утихал, ещё мгновение и могла вспыхнуть крыша из дёрна.

Потом случилось, что случилось. Ветер внезапно переменил направление, и вовсе перестал дуть. Саломея со страшным криком, будто птица, какая крикнула, что многие закрыли руками уши, подняла неподъёмную кадушку с водой, и с размаху шарахнула ей в самое пекло. Кадка разлетелась с треском, от сильного удара об обгоревшие брёвна. Вода превратилась в мелкую пыль и этим водяным облаком, словно мелким дождём, накрыла пылающие сени. Селяне не верили своим глазам, от пожара остался лишь чёрный дым. За забором с треском догорали дрова бывшего амбара и других построек. Сам же дом просто чудом остался не тронутым, обгорела лишь поздняя пристройка.

Тут со страшным скрипом отворилась дверь, с чёрным от сажи лицом и горящими глазами, появилась старая хозяйка. Увидев всю картину бедствия, она начала причитать: «Да за что же это, Господи?! Сколько добра то делаем, и всё для людей, хоть бы, что для себя». – Анюта слушала и понимала, что бабулька вошла в роль. Ведь она сама говорила, что на людей ей наплевать, а делает она всё для себя и для неких невидимых сил, которые и заставляют её врачевать и прочие... Но игра Алевтины набирала обороты, у собравшихся появился из ниоткуда, суеверный страх. Им было бы легче, если бы всё сгорело, вместе со всеми ведьмами, они бы поплакали и помянули, но вышло по-другому. А распоясавшаяся Алевтина, почуяв страх толпы, продолжала: «Ничего, Бог-то всё видит и про каждого знает! Нашлёт на поджихателей болезни страшные. И будут они плеваться кровью и просить помощи, но кто им поможет? И водой не затушить боль в груди, горлом.».- Она закашлялась от дыма и искоса обсмотрела всех присутствующих.

Народ услыхав, что старуха начала раздавать проклятия, в миг разошелся по домам. А в душе у Анны остался осадок, ей казалось, что она одинока, что будто все ушли, а её оставили. Она хотела быть как все; играть в салки с детьми, смотреть телевизор и целоваться с понравившимся ей мальчишкой. Но в жизни всё происходило не так, её боялись, чтоб не сглазила, парни обходили видную чернявую девку стороной, шарахались от неё как от заразной. У них в доме не было даже радио: «От этой ховорилке ни какого проку, то брешут о политике, то мелят только душу тревожат», - говаривала Алевтина. А у Анюты поселилась боль на сердце и слёзы, и ещё нестихаемая тоска одиночества.

- Мама, почему ты оставила бабушку в доме? – Спросила проникновенным голосом Анна. Саломея прижала её к себе и обняла. – Надо всем выкупаться. Завтра доубираемся. А бабушка твоя дом стерегла, чтобы домовой не ушёл. Он остался, и хата наша цела и невредима.

- Мам, откуда ты знаешь, что он остался?

- А ты повернись чрез левое плечо и хлянь в уголок, - Алевтина подслушала разговор и, выйдя из своей комнаты, указала внучке в сторону севера. Анюта повернулась на лево, не может быть, в тени угла стоял маленький человечек с босыми ножками, с седой шевелюрой и лохматой белой бородой. На нём была длинная рубашка с вышивкой, а в руках деревянный молоточек.

- Вот теперь видишь. Спрашивай, что хошь?

- Что спрашивать? – Спросила зачарованная Аня.

- Шо волнует то и спрашивай, - ответила Алевтина.

- Наш дом специально подожгли? – Тихонько спросила Анна, глядя на домового.

- Тук-тук! – Послышалось из угла. – Он ответил, - удивилась девочка, - Молоточком стукнул, вы тоже видали?! – Саломея слегка улыбнулась, старуха насупилась.

- Но что это значит? А?! – Как только она повернулась, к бабушке домовёнок тут же исчез.

- Енто могла и не спрашивать и так понятно. Засуха, голодные людишки злые. А спрашивается, за что их Бог наказал? Хто нибудь задал честно этот вопрос? Нет, они сразу искать виноватых. А спрашивается, нахрена у нас в холодах, столько кукурузы выращивать, ей солнышко надо и вода. Воду захадили, полям не дают отдыхать. Всё у них по плану. Видать у природы свои планы. Земля не родит. А сколько у них сгнило, бесхозное всё. А хлеб поросям скармливать? Засуха, знать души иссохли, хоть бы верили Писанью. А хозяин этого дома, дважды стукнул, тобишь сказал – Да! Один раз тюкнет, значит – Нет. Вот так. Ты ему нравишься нашему доброхотушке, можешь, чуть чего обращаться, только он капризный, смотри не избалуй.

3.

Пришла осень, любимое время года Анюты. Природа, наполненная тихой грустью, словно обнажала свои скрытые тайны. Даже чёрная вода на болотах, усыпанная узором из опавших листьев, нравилась Ане, а лес – это просто золотая сказка...

В один из дней «Бабьего лета», Анна прибежала со школы и: «Вот здорово! Мама дом покрасила», - После пожара, яблоньки у дома пришлось вырубить, а рябина с красными гроздями ягод и гладким стволом, осталась, словно нарисованная, на зелёном фоне вновь окрашенного дома. На столе покрытым белоснежной скатертью, распространялся аромат деревенского масла и золотистых блинов, сложенных горкой.

- Мам! Как ты всё успеваешь? И дом весь заиграл, и блинчики. А бабушка где?

- Алевтина пошла в баню к Ворониным. (Воронины единственная семья, с которыми ладила Алевтина, и они относились к ней с уважением. Она была у них семейным доктором и покровителем; Ксению ещё в войну от голода спасла, а мужа Петруху на ноги подняла, после аварии, а он весь был переломанный, и детишек лечила неоднократно.) Жили Воронины далеко, на другом краю села, по дороге к ним Алевтина обычно заходила в деревенскую церквушку. Зачем она туда ходила, Аня не понимала, ведь Алевтина не признавала власть церкви на земле, а отцов церкви просто игнорировала, и обзывала слепцами или лентяями? Однажды прихожане прогнали её, - «Не место ведьме на службе», - но после, многие болели и больше не препятствовали её приходу, тем более это было редко. Может, она хотела показать всем, что она не боится креста животворящего, и никакие черти не бегут от неё во все стороны, при виде Девы Марии и Иисуса Христа. Хотя Анюта подозревала и другое, Алевтина даже в храме могла заниматься своими делами, тем более если бы она не была ведьмой, то точно великой артисткой, и у неё была страсть к постановкам, а на службе много зрителей.

Анюта зашла к себе в комнату, переодеться: «Что это? Мама, мама!» - Саломея вбежала в комнату, посреди комнаты стояла растерянная обнажённая Аня, по её ногам бежали струйками, красные ручейки, она открыла ладонь и показывала матери тёмную кровь.

– Вот и «гости». Об этом я тебе рассказывала. Не надо бояться. Ты теперечи взрослая. У подруг твоих у многих, давно такие дни. Ничего страшного...

Вечером вернулась Алевтина с полной корзинкой, пирожков: Ксения настряпала, угостила. А шо такого случилось? Признавайтесь, лица у вас какие-то, шило в мешке не утаить! – Алевтина прищурилась и ждала объяснений.

- Да у нас, девочка наша расцвела! Что у тебя уж прошло, у неё сегодня началось.

- «Гости» нагрянули. Давно пора. Голова не болит, внученька? – Как-то неожиданно ласково спросила бабушка, внучку. Анна затаилась, сердце сжалось в комочек, - «Не к добру Алевтина хлопочет, что-то задумала старая». И в подтверждении страхов Анюты, Алевтина продолжила, - Завтра пойдём мандрахор искать, научу тебя кое-чему, тут через лесок недалече.

- А я, а у меня слабость, и голова болит, - затушевалась Анна, ожидая поддержки от матери.

- Не бойся ты! Найдёшь женьшень, я тебе показывала его, лист резной с красными цветочками. Алевтина обучит, как корешок выкопать, и всё, там и вернешься домой - успокоила Саломея свою нерешительную дочь.

- Мама, а ты с нами пойдёшь?

- Мне надо закончить с покраской. Я до дождей должна успеть, ещё забор восстановить надобно. А ты готовься серьёзно, осенью не каждый может корень найти, так что ложись пораньше спать. Помолись на ночь и про лесных не забудь, там есть други у тебя, помнишь, тем летом заплутала, а опосля тропку нашла. О-о, глаза забегали, леший не помеха в наших роботах, ты смелая! Слушай не ушами, сердцем, душой проникайся, тогда каждая ветка помощница, и зверь с птицей за тобой присматривают и оберегают. Ты же всё хотела узнать, откуда сила у нас такая, вот теперь сама и ответишь на свои вопросы. Ну, с Богом, ступай к себе в комнату.

Ни свет, ни заря, Алевтина приперлась будить внучку: «Вставай Аннушка, вставай, я и водицы принесла. Раньше пойдём, раньше вернёмся», - и добавила, отвернувшись,- Вернемся, наверное...

Старая Алевтина, ей по паспорту семьдесят четыре года, бойко ковыляла по лесной тропке, опираясь на клюку, не оглядываясь на внучку. Кое-где лес был влажный, трухлявые берёзы стояли в болотной тине, коряги, покрытые замшелым мхом, протягивали свои ручища, слегка касаясь Аниного платья, словно живые. Она в страхе шла за бабушкой, поражаясь её проворству. Потом она из интереса, стала ступать точно по следам Алевтины. Анна вспомнила недавно прочитанный рассказ о ведьме и, решила пошутить и проверить, можно ли идти след в след, а потом споткнуться, вдруг и бабушка споткнется. Но эксперимент не удался, внезапно Алевтина резко повернулась и слегка улыбнувшись, проворчала: «Озорничаешь? Я смотрю, растешь на глазах, нельзя по моим следам ходить, можешь за другими ходить сколь хошь».

- Как она почувствовала? – Подумала про себя Анна.

- Я почуяла, силы уходят, - словно услышав вопрос, ответила Алевтина.

Анюта погрузилась в размышления о колдовстве и её семье. «Почему обычные люди не интересуются, как узнать будущее, или какая травка, корешок, от какой хвори. Они живут работой, полностью посвящают себя семье и детям. Но почему же когда у них возникают проблемы, они бегут за помощью к Алевтине. Что-то тут не так, может не всем это дано или эти знания передается из рода в род?». Потом Анна спросила вслух: «Баба, а почему деревенские, ну как это сказать, не занимаются тем, чем вы с мамой?» - Алевтина остановилась, - Ладно привал, перекусим и дальше пойдём. – Она присела на старый выкорченный пень, начала выкладывать из платочка кусочки хлеба и выкатила кругляк козьего сыра. Анюта выпила молоко, но её вопрос повис в воздухе. Алевтина внезапно начала говорить своим скрипучим голосом, как бы сама с собой:

- «Когда я была в твоих годах, мама рассказывала, что когда-то все люди в деревнях занимались ворожбой. Но даже в те давние временна, были особенные люди, и так будет всегда. Не к каждому дух подойдёт, видат смотрят они кому это положено, а хто полезет с дуру куды нельзя, потом с ума свихнётся, или вовсе с белого света сгинет. Жил в те времена в «Гуляй поле» ведьмак один. Он славился силой недюжинной, но жил бобылём, а девки любопытны, хаживали кругами вокруг ентого чёрта курчавого, прости Господи и батюшка прости. А матушка моя и думать не думала о нём. У неё и жених был. Но однажды заболела она неизлечимой болезнью, худа, бледна и, есть не может. Принесли её к нему, а он как коршун взглянул на неё. А потом и ховорит её батюшке: Болезнь известна, духи просят дочь вашу стать знахаркой, а иначе изведут её. Ночью, поди, кошмары?»

- Кошмары, точно! Кричит девочка моя, то шипит, как змея! – Отвечал ему батюшка, тобишь дедуля мой по матери.

- Баню надо истопить. И белую козочку надобно принести в жертву. Иначе три дня ей жить не боле.

Сказано, сделано. Ведьмак протопил баню по чёрному, наложил на полог еловых веток и положил матушку на них. Опосля, отходил её двумя дубовыми вениками и обливал колодезной водой. Надели на неё белые одежды, а ведьмак порезал козочку и кровушкой полил, на белоснежны одеяния моей матушке. На утро она выздоровела, но стала другой. Стала сторониться подруг, и дружка своего не замечат. И давай, как свободна минута, бегать к ведьмаку, то за зельем, то за советом каким. Через две луны, он забрал Агрипину себе в жёны, и родители не могли противится, его предложению. Боялись его все, но зато, жил он богато, в хозяйстве скотины много, табун лошадей, дюжина работников. Так они и стали жить поживать, детишек орава, и я среди них. В те дальние времена, в Сосновке, ну ты знаешь, хде она находится? Появилась карга старая, ведьма злющая, много вреда люду простому делала, а батюшка то порчу снимал, то проклятие. Не знаю, с чаго началось, только война пошла между отцом и ведьмой той. То падёшь скотины, то батюшка захворал, а он ведь за жизнь ни когда не чахнул и здоров был, быка сбивал. Да, да, бешеный бычок был у соседей, у Климовых из «Гуляй поле», ты знашь, ихни внуки тапереча так и живут, взбесился он и на детишек побёг, а отец наш Прохор, наперерез и як вдарит быку меж глаз, тот и пал наземь. А тут кашель у него. Матушка за ним ухаживала, отпаивала, и начала колдовать потихоньку. Мы даже с ней в Сосновку вместе ходили, подкладывали разное к дому, той ведьмы. Потом поднялся на ноги батюшка и загубил он бабку ту вредну. Но та, перед смертью, прокляла наш род, с тех пор по мужской линии нет продолжения. Все братовья мои сгинули, у сестёр мужья кто утоп, кто погиб, мой то помер внезапно. Твой отец Егорка на войне пропал. А мой батюшка долго не пожил, всё легло на плечи матери. А народ ходил по привычки к дому, за советом, за лечением. Вот матушке и пришлось, стать ведьмой. Она перед раскулачиваньем, успела продать всё что можно. Пришли к нам, вот вам, - Алевтина показала дулю, - Поживиться то нечем. Мы съехали с «Гуляй поле», Агрипины не стало, а силушка ко мне перешла, вот еньтим и занимаюсь всю свою жизнь, не вольна я, не могу оставить это дело, моих родичей. И передать могу только своим кровным. Судьба - судьбинушка у нас така.

Так хватит, побалакали и пошли, а то до ночи не возвратимся! – Алевтина накрошила крошки на пень, пошептала, что-то и пошла. Может, духам оставила, может птицам.

Под вечер Анна указала в тени красных осин на поникшее растение: Баб, глянь, оно? – Алевтина, подошла поближе, присмотрелась, принюхалась, - Он, самый! Наконец-то, умница. Про платок не запамятовала?

- Помню, - шёпотом ответила Аня, дрожа всем телом.

- Хляди в оба, тут сноровка нужна.

- Что делать надо?

Алевтина очертила линию своим посохом вокруг чудо - растения, и сама пошла по кругу, бормоча себе под нос, то, тыча в сторону леса, то обведёт клюкой в воздухе, то в сторону заходящего святила, - Слушайте ветры буйные! Явитесь и покоритесь. Слушайте духи леса! Помогайте, но не мешайте. Духи верха и духи низа, обращаюсь к вам и прошу оберега для Анны! Луна светлолика, полна чаша сегодня, излей на Анну благодать твою. Ярило, вот-вот закатится, и врата на миг раскроются, Род наш встанет и защитит! Дорожка пряма, по ней идти надобно, мимо тёмного леса к дубу высокому, там камень алатырь стоит на нём девица сидит, кому кровь остановит, а кому жизнь возвратит!

«Поди, ближе Анна», - Алевтина присела у очерченного растения, и начала объяснять внучке, как правильно его извлечь, чтобы не поранить, и какие слова произносить. Анна взяла веточку осины и аккуратно начала откапывать корень Женьшеня. Сколько прошло времени, она не замечала, но на почти безоблачном небе появилась полная луна. Вокруг корня образовалась ямка, и Анюта, перед тем как достать его, хотела посоветоваться с бабушкой, как сделать лучше. Когда же она обернулась, то увидела, что она совсем одна на лесной поляне, а Алевтины и след простыл. Ситуация усугублялась ещё и тем, что она не могла кричать, ведь начатое дело нужно закончить правильно. Тут послышался хруст, «Алевтина рядом» подумала Анна. Но каково было её удивление, когда она увидала, что хрустит её корешок... Он словно маленький человечек пытался оторваться от земли, но его левая ножка с торчащими нитями маленьких корешков, застряла в сырой земле. Изумлённая и испуганная Анна вскрикнула от неожиданности, потом взяла себя в руки: «Ты что? То есть, ты кто?»

- А ты освободи меня, я тебе всё скажу! – Ане показалось, что хоть и говорит он своим шевелящимся дуплом, словно маленьким ротиком, голос звучит, прям в её голове. Теперь Аня хорошо понимала выражение «Душа в пятки ушла» ей пришлось всю свою волю зажать в кулак, а иначе...

«Господь Всемогущий, дай силы мне и не покидай меня на моём пути!» После её короткой молитвы, корень замер, но в его зелёных, фосфорных глазах засверкали закружились молнии, она продолжала молиться обращаясь к святым и к родовым духам, в то же время не отрывая взгляда от набирающего силы корешка. А тот словно засиял отражённым светом золотой луны и, поднатужившись, пытался вырваться из последних сил, но мать земля не хотела отпускать его.

Анна вспомнила заклинания и о платке, на котором она вышивала таинственные узоры, по рисунку Саломеи, специально для такого случая. Она сама не заметила, как разделась. Нагая Анна, с распущенными волосами, и диким взглядом, продолжала проговаривать старинное заклинание. Потом она громко хлопнула в ладоши и, словно кошка, выпустив свои когти, со страшным криком, набросилась на зловещий корень.

Тот словно ждал этого и, внезапно вытянулся светящимся столбиком и, стал даже выше Анны. В смертельной схватке, цепляясь корнями, пытаясь захватить Анну, он яростно вырывался и ранил руки юной ведьмы. Бил сильно, словно электрическим разрядом.. Её трясло и лихорадило, но она стояла на своём. Они упали на землю, и ещё немного и Анна бы сдалась, но из последних сил, она прижала его к груди и ловко обернула, сковав его движения, расшитым платком. Потом ещё шевелящийся мешочек, связала лентой из своих пышных волос. Маленький безобидный с виду корень, затих. Анна легла на мокрые травы и расплакалась, как обыкновенная девчонка.

Но это были не все испытания, выпавшие на бедную девочку. Она оделась и, дрожа теперь уже от холода, пыталась выбраться из кольца болот. Но куда бы она не ступала, чёрная трясина, поджидала её и не давала пройти: «Да где эта старая ведьма? Алевтина! АУ! Алевтина!» – Но тёмный лес отвечал шелестом ветра и тишиной. Анюта перестала плакать и чутко настроилась на звуки ночного леса. Потом она вспомнила, что мама учила её ориентироваться по звёздам: Так от полярной звезды, к медведице, север. Но мы шли с юга, а на юге лошадка (Орион) с тремя звёздочками, значит деревня там. Она пошла искать место, где они с Алевтиной вошли на опушку. Но одно дело знать направление, а другое найти узенькую тропку, меж болотных топей. Вдруг раздался треск, чёрный филин, ухая, зовя за собой, полетел в глубь леса. Анюта сорвалась с места и побежала вслед за ним. И не могла поверить своей удаче, она бежала по извилистой лесной тропе. Филин растворился в тенях дремучего леса, но Анна уже знала дорогу домой, и твёрдо шагала, неся в руке платок с волшебным корнем. В её душе творилось, что-то страшное, она опять испытала одиночество, и обиду «Почему мама отправила меня с Алевтиной, она знала, что та задумала. А если бы меня одолел этот мандрагор? Зачем мне такая жизнь? Я не хочу трястись от страха, на грани жизни и смерти». Она остановилась и, сложив на груди руки, дала клятву, что бы не произошло, она не будет одинокой. И она приложит все усилия, и не допустит, чтобы её жених или муж сгинул из-за неё с белого света. Поднялся жуткий ветер. Но Анна уже ни чего не боялась, поклонилась, поблагодарила лес и спокойно пошла своей дорогой.

- «Анна, внучка, ты меня то подожди!» – Изображая усталость, вся скукоженная, сгорбившаяся Алевтина тяжело ковыляла, опираясь на посох.

- Куда ты ушла? Ты знаешь, что я испытала? – Спросила с болью в голосе Анюта.

- Шо раскудахталась? Так надо! После покумекаешь, и всё поймёшь. Так надо поняла?!

- Надо? – Анюта зарыдала.

- Поплачь теперь можно. Саломее спасибо скажи, она всё бережёт тебя. А вот я без филина выбиралась и радость великую испытала от собственных побед. А ты понимаешь хто ты теперь? И какая сила у тебя?!

- Сила! Вот ваша сила, - она с размаху выбросила в болото, куль с корнем. Алевтина непонятным усилием, рванула к месту падения платочка, и у самого болота, вытянув свою клюку, поймала волшебный платок на кривую ручку, он зацепился краешком, и повис как на крючке. Но его нужно было подтянуть к себе, она аккуратно переносила на весу, эту дорогую ношу, и вдруг платок развернулся и корень, который являлся теперь не просто корешком Женьшеня, а слугой ведьмы Мандрагор. Корень похожий на маленького человечка, плюхнулся в болото и, булькая, исчез в бездонной трясине. В этот же миг рядом с Анной, прорезая тяжёлое от туч небо, сверкнула молния. Анюта упала от страха на землю. Алевтина легла на землю и пыталась достать рукой, но безуспешно. Прогремел гром и, небо дало течь из стрел чёрного ливня.

- «А вот сейчас твоя жизнь не стоит и копейки! Допрыгалась, коза дранная! Он теперь ходить кругами будет, пока ты не помрёшь. Супротив Силы пошла?! Тьфу!», - Алевтина сплюнула и с трудом выбираясь из грязи, побрела к деревне. Анна стояла, как вкопанная, ей казалось, что она медленно погружается в болото. Она осознала, что поступок был, опрометчив и, она натворила, что-то ужасное. Голос бабушки, на этот раз звучал убедительно зловеще, безо всякого юродства.

Анюта слегла, жар, бессонница, еда вываливалась изо рта. Саломея через тростинку вливала в горло дочери различные настои. Безуспешно. Анна с чёрными кругами под глазами, белая, как полотно, медленно умирала.

«Если в марте не подымится, то и никогда не подымится», - шептала Алевтина, измученной Саломее. Всю зиму Анна пролежала, не опуская ног на пол.

- Что будем делать мама? – Саломея очень редко звала Алевтину мамой.

- Схороним, як Степана Смирнова, один выход, - Алевтина ответила и задумалась, вспоминала из прошлого. Потом спросила «Прохорову книгу» хранившеюся в комнате Саломеи, семейную магическую реликвию, написанную ещё на старо-славянском. Они всю ночь не спали, разбирая старинное письмо, с рецептами мазей и Именами древних богов.

Вечером следующего дня, Саломея принялась ковырять ещё мёрзлую землю, на маленьком участке земли, за их домом, та с трудом поддавалась. Тогда она разожгла костёр из берёзовых полешек, чтобы согреть землю, под могилку. Когда могильная яма скрыла, голову Саломеи, она второй раз разожгла костёр, но уже на дне могилке, предварительно подложив несколько валунов, для сохранения тепла. Алевтина принесла из леса пахучие пихтовые ветки, которыми Саломея выложила уютное лежбище.

- Вечорка явился, пора начинать! – Алевтина указала на закат и, подав руку Саломее, вытянула её из ямы. Они зашли в полутёмную комнатку, переложили совсем исхудавшею Анюту на расшитое золотом покрывало и, вынесли её во двор

Алевтина начала раскачиваться и петь себе под нос старинные заклинания. После обращений и молитв, они натёрли мазью почти бездыханную Анну и, опустили её в могилу. Сверху наложили ветки и накрыли коровьей шкурой. Оставив маленький подкоп сбоку для проникновения воздуха в яму, Саломея накидала сверху мёрзлой земли. Маленький мрачный холмик, действительно напоминал могилку.

Алевтина взывала к Роду и к славянским забытым богам, - Чернобогу и Белобогу. Она водила своим дубовым посохом в небе и на земле, чертя пятиконечные звёзды..

Солнце ушло за горизонт, а старая бледная луна выглядывала из-за туч, едва освещая двор. Две ведьмы стояли в полной тишине над могилой, опустив головы, будто они видели Анну сквозь землю.

«Анюта лежала на огромной тёплой перине. Потом она ощутила себя в невесомости, в чёрной пустоте бесконечного космоса. Понятие время и место исчезло, она зависла в окружении миллионов сверкающих звёзд. Вдруг послышался, нарастающий звук. Звёзды разом рванули со своих мест и роем светящихся жужжащих пчёлок, накинулись на беззащитную девочку. Но страха не было, они приятно покусывали Анну, словно пробивали её током с головы до ног. Она почувствовала границу своего тела, от всеобъемлющего приятного покалывания. Пчёлы разом исчезли и звонкий ручеёк, пробивающийся из глубин земли, начал потихоньку заполнять родниковой водой, каждую вену маленькой Ани».

«Пора! Ты только не спиши, помаленьку, потихоньку открывай, - Алевтина сказала, и начала звенеть в серебреный колокольчик. Саломея голыми руками сметала землю со шкуры. Из символической могилы, пробивался тёплый пар.

« Ручеёк ещё громче звенел серебром и омывал радостным журчанием хрупкое тельце. Анна медленно открыла глаза, сквозь лёгкое облако, тоненьким серпом золотистого месяца, пробивался мягкий свет. На сером экране неба, появились два тёмных силуэта».

- Анна! Ты нас слышишь? – Алевтина наклонилась над чёрной пустотой ямы.

- Да, - тихо отозвалась Анюта, - Только сил нет встать.

- А ты и не вставай доченька, мы сейчас быстренько тебя вытащим.

- Уж я погляжу, вытащили, удалось! Таперича, долго будешь жить! Дважды рождённая, трижды заговоренная, - подытожила Алевтина и ухватилась за концы длинного покрывало. Саломея ловко вылезла из ямы, тоже с краями, накрученными на руку. Лёгкая как пёрышко исхудавшая Анна, поддалась их усилиям, и вот она уже на верху, а в потускневших глазах появились живые огоньки. Тут же на востоке возникло зарево, первые лучи святила, коснулись и окрасили облака розовым сияньем.

Неделю отпаивали настоями из трав и натирали барсучьим жиром. Неделю молоком с мёдом. Потом гречневой размазнёй кормили, мазями растирали, а после русской баньки, накормили борщом и прекратили мытарства. Анюта пошла на поправку, но стала замкнутой с родными. Она всё время была занята, перебирая и штудируя учебники, ведь целую четверть пропустила, надо самостоятельно нагонять, и возвращаться в школу...

Анюта в белом фартучке, лёгкой поступью, смеясь, возвращалась с последнего школьного звонка. У неё было твёрдое намеренье покинуть родную деревню и перебраться в город. Она хотела вздохнуть полной грудью и проявить себя самостоятельно. Поступить в какой-нибудь институт, не важно в какой, лишь бы было общежитие. Конечно, её мечты шли в разрез с думами Алевтины и Саломеи. Она не решалась поговорить с матерью, тем более та так смотрит на неё, что как будто и так всё знает.

«Иж ты, шо удумала, а хто матери помогать будет?! Да ты без лесу захиреешь, он тебе силы дарит. А шо там в городе, мёдом намазано? Нет, я тебе скажу, вонь, да разврат!» Возбухала неугомонная Алевтина, тряся головой.

- Да успокойся Алевтина, ты же понимаешь, она себе так придумала, - вступилась Саломея.

- Пойдём, погутарим! – Они ушли шептаться, а Анюта насупилась и ждала вердикта. Хотя по большому счёту её не волновало, что они там решат, она знала, что едет поступать, вот если не поступит?

Алевтина, шаркая одной ногой и ковыляя другой, вышла первой. Саломея, как всегда спокойная с каменным выражением лица, по которому не определишь, что она переживает в своей душе.

«Внучка! Мы не в праве тебя неволить. Езжай с Богом!» Она сделала многозначительную паузу. Искоса наблюдая за реакцией Анюты. «Ну-ну» подумала Анна: Что-то задумала старая. - Алевтина улыбнулась, «Опять прочитала мысли» подумала Анюта и осеклась.

«Она нас в чём-то подозревает. Анна, Анечка, угомонись. Мы единственные твои близкие, и плохого тебе не желаем. Живи счастливо!» Алевтина театрально всхлипнула: Внученька, как же мы без тебя?

- Бабушка! – Жёстко отчеканила Анна, - Говори сразу, чего вы хотите?!

- Во, это по-нашему! Саломея, полюбуйся. Мы лишь хочим внученька, чтобы ты нас не забывала, а когда родится у тебя дочь, тобишь моя правнучка. Слава Тебе Господи! Ты кажный год, на лето будешь привозить её к нам. А после моей смерти, внучку привози к Саломее. Вот така, последняя моя воля, - Алевтина опять прослезилась. Саломея подошла и обняла непокорную дочь. Анюта растаяла и зарыдала в плечо матери, - Хорошо. Хорошо. Я вас не забуду. Я, - она заплакала, - Если будут детки. Да, обязательно! – Алевтина услышав ответ, тут же ушла к себе в комнату, слёзы исчезли так же быстро, как и появились.

Анюте не хватило балов поступить в медицинский, она стала студенткой ветеринарного института. К защите диплома она фактически была замужем. Алевтина увидев её жениха, шепнула на ухо «Ты хде такого мерина нашла? Да шуткую я, уж больно силён. Славный молодец, умница Аннушка, вы вместе не только дочь и сынков нарожаете!» Так и вышло после свадьбы, Анна родила дочь, а потом двух мальчуганов – близнецов. Первое время Анна жила в страхе за мужа и мальчишек. Но вероятно, что-то пошло по-другому, и проклятие не срабатывало. Анна, как и обещала, каждое лето возила малышей в деревню.

***

Анна одна, стояла в чистом поле. Внезапно, могучий ветер, вырывающий с корнем деревья, закружился, завыл вокруг и вблизи. Небо наполнилось вселенской темнотой. В центре вращающегося вихря, появился светящийся силуэт женщины. Она что-то крикнула и вытянула руку, в которой сверкал металлический жезл. Ветер тут же утих, но из устрашающего посоха, начали выскакивать голубые искры. Молнии ударяли в землю рядом с Анной. С каждым ударом молнии, она вздрагивала вместе с землёй. Ужас сковал её с ног до головы. Она не могла шелохнуться, а ведьма с распущенными чёрными волосами, раздуваемые ветром, подходила всё ближе и ближе. Анна взглянула в красивое лицо молодой ведьмы, и ахнула, от неожиданной узнаваемости «Алевтина?!»

- А ты думала, шо мне пора в могилу? Ха-ха, как бы не так, я ещё молода! – Завыл ветер, Алевтина оглянулась, - Да! Да! Аннушка, ты права, я умираю. Но прежде чем уйти я хочу поделиться с тобой бесценным даром. - Молодая и красивая Алевтина, Аня даже на фотографиях не видала такой, свою бабку, показала ей свою холенную нежную руку, на которой сверкал перстень с рубином. Из глубины кровавого камня пробивались золотые лучи, создавая светящуюся ауру. От увиденного чудо-перстня у Анны открылся рот, это же мечта её детства, она знала, что именно ей Алевтина передаст фамильное кольцо. Руки сами потянулись за бесценной драгоценностью. Но в сердце защемило, она внезапно вспомнила о любимом муже и детках: Спасибо бабушка! Но...

- Ни каких но! – Алевтина ударила жезлом в землю, в небе опять закружил воющий вихрь: Ты знаешь, сколько силы в ентом кольце. Внученька, одумайся, забудь свои клятвы, это пустое. Ты же прирождённая ведьма. Вернись на тропу, ещё не поздно. –

- У меня своя дорога! – Анна молча мотала головой, показывая всем видом – Нет, нет и нет...

- Ухожу с лёгким сердцем. Род наш славный в свидетелях. Я сделала всё, что возможно. Прощай Анна! Пора мне, прощай, - она села на свой, уже деревянный посох и взмыла в небо. Ветер захватил ведьму и умчался в неизведанное...

***

Анна вскрикнула и проснулась: Ты чего? Приснилось что? – Спросил проснувшейся от крика жены Миша.

- Спи Миша, спи. Бабушка моя померла. Надо в сельсовет позвонить. Да рано ещё. Ночь на дворе, - Миша ничего не понимая, но привыкший к причудам Анны, отвернулся к стене и мирно посапывая, тут же уснул.

Утром позвонила Саломея: Приеть Анна. Алевтина ночью померла, тяжко мне одной.

- Да мама я знаю. Постараюсь завтра подъехать.

Но подъехать она не смогла ни завтра, не на сами похороны. Заболела старшая Машенька, температура под сорок, бронхит, могли быть осложнения.

А вот и Саломеи время пришло. Седовласая Анна сидела в горнице, и вспоминала разное. Машеньку, дочку свою, Саломея её не принимала близко к сердцу, хотя та всё детство, каждое лето гостила у неё. А вот как родилась Злата, дочь Машина, она души в ней не чаяла. И ягоды из лесу соберёт, и за грибами с маленькой Златой, и на озерцо, лебедей смотреть. Поэтому, когда Анна приехала к умирающей Саломеи одна, та первым делом спросила про Злату. Но Анна целенаправленно не взяла никого, знала она обряды своей семьи, и не хотела, чтобы кто-то из детей, или внуков, продолжал древнее колдовское ремесло. Она специально разыскала Ворониных, и убедила оказать ей помощь. Правда, кто помнил Алевтину, уж почти все померли. Но внук, зная легенды семьи, вызвался помочь, странной, как ему показалось, дочери умирающей колдуньи. А странность заключалась в следующем, Анна не подходила к матери на расстоянии вытянутой руки. Первые дни Саломея могла говорить, правда только шёпотом, она объясняла неразумной дочери, которой скоро стукнет пятьдесят пять, что это действие не отразится на её жизни. Но Анна не хотела даже слышать об передачи силы. В одну из ночей её позвал измученный голос матери, прямо во сне, она спала, закрыв дверь на всякий случай, и вдруг проникновенный голос матери рядом с её постелью. На пятый или шестой день Саломеевых мук, Анна просто всем своим нутром почувствовала необъяснимую тягу. Нечто выше её сил, тянуло в комнату матери, она как под гипнозом, шагала к постели умирающей. Лишь чей-то крик на улице, остановил её. Деревенские мальчишки пробегали мимо дома, и кричали в закрытые окна: Ведьма! Ведьма! Солома гори! Солома сгори! - Анна вздрогнула, но всё же поблагодарила, маленьких проказников. Она стояла у открытой двери. А как встала, как открыла скрипучую дверь, даже и не помнит. Ещё чуть-чуть и дошла бы до умирающей матери. Словно маленькая она боялась и не хотела быть ведьмой. У неё был суеверный страх перед древним проклятьем. Анна так сильно любила своих сыновей и мужа, что её решение не принимать от матери никакого наследства, в виде накопленной веками Силы, было твёрдым.

Бабки шептались, по поводу Анны. Но их небылицы были далеки от истины.

Саломея приоткрывала опухшие веки и искала глазами дочь, потом опять стоны. Анна вызывала сельского врача. Он посмотрел больную и констатировал, что кончина близка, разве что сильное сердце, не отпускает умирающею старушку. Он и не догадывался, что на самом деле её держит.

Саломея могла только думать, медленно думать: «Анна, как ты не можешь понять. Это не моя прихоть. Если бы я могла забрать всю силу с собой, я давно бы ушла, куда зовёт меня, уж третий день мама. Но мне от предков досталась сила-сильная, которую не поднять мне, и не забрать с собой. А Сила всё равно найдёт к кому прилепиться, только это должна быть нашего рода женщина, ибо по мужской линии нас прокляли. Я же знала, что характер у Анюты с детства настырный, свободолюбивая, на всё своё мнение. Но зачем она клятвы дала, дурёхой была. Я же говорила Алевтине, что рано ей за корнем идти, так нет, та настояла, мол, мы все прошли это в первые месячные, и она сможет, а ты пригляди за ней. Так я и сделала, хоть и дома была, а всё видела и помогала, что в моих силах. Но всё равно испуг у Анны сильный был, отсюда и все события, чудом выкарабкалась, всё-таки есть в ней природная сила, а она не хочет пользоваться. Да, у нас, у ведьм, доля тяжкая, но особенная. Мы и царицами можем быть, иметь, что хочешь, и делать, что другим нельзя. Но и служим, самому последнему нищему человеку, и пред духами, как букашки ползаем. Мы мир на прочность проверяем, каждый гриб на вкус пробуем, и себя не жалеем, смерть, как подруга, всегда рядом. Поэтому и сейчас стоит во всём чёрном рядом со мной, а подойти не смеет, не велено ей, как Сила найдёт выход, я сразу уйду. А Златушка, солнышко ясное, по свойствам души, более всех пригодна, к нашему ремеслу. Так Анна и её не взяла, а ведь как я просила перед уходом хоть простится. Ой, всё тело ноет, дышать трудно». «О, - ох» - опять застонала Саломея, с укором поглядывая на дочь.

Дом постоянно был набит народом. Кто приходил из любопытства, кто помнил добрые деяния Саломеи. А ведь в деревне не сыскать ни одного двора, чтоб не обращались к ней за помощью или за советом. Но главное всех интересовало, когда же, и как она умрёт. Всё-таки не простая бабка, а последняя из ведьм.

На седьмой день Саломея перестала шептать, от её стонов в душе у Анны творилась непрекращаемая тоска. Она хотела броситься к матери, обнять покрепче, но на другой чаше весов была вся её семья.

А каково ей пришлось испытать, она же выделялась в институте, как белая ворона. Только знанием брала, а уж как Аня понимала животных, и лечила, с лёгкостью определяя диагноз. Студентам пришлось принять странноватую деревенскую девушку, в свой круг. Но сколько ей надо было стерпеть и перестроиться, чтобы стать своей, в неизвестной для неё среде. А Миша, это просто красавец, как он её заметил, ведь у неё не было ни какого опыта общения с молодыми людьми, ещё деревенский говор. Может, за это он её и полюбил, за простоту, искренность и скромность. А дети, у каждого своя жизнь: Илья с Алёшей, всё по соревнованиям, борцы именитые, оба чемпионы, у них с детства, кто лучше? Мария психолог, а Злата у неё просто умница, весёлая, но с характером. Она ещё в школу не пошла, а читает книжки. А стишки, как учит, стоит раз прочитать, она наизусть повторить может.

И зачем ей, всё это, променять на рабство. А разве это не рабство принадлежать людям. Разве они выкажут благодарность? Они же не изменятся после, их чудесного выздоровления, тогда какой смысл их лечить? Если сам Господь, попускает, через, пусть даже тёмные силы, посылая разные хвори на людей, может Он хочет достучаться до них. Он учит свои неразумные создания, и ждёт, когда они задумаются и изменят хоть, что-нибудь в своей никчемной жизни. Можно рассуждать, как покойная ныне Алевтина, что всё нужно делать для себя, лечишь другого, а излечиваешь себя. Ей вообще было всё равно, вредить или помогать людям. Она не испытывала ни каких угрызений совести, и говорила: «Что у мужика хрен на том месте, где совесть должна быть: Нет её, немощные люди придумали, чтобы сильный не обижал слабого, а гордецы поддержали. А вот Сила есть, и люди есть, кто ведает, немножко конечно, ибо всё знать невозможно. А, зачем попы люду голову морочат, адом запугивают, будто мы здесь не страдаем и не мучимся? Не для всех верующих рай, как обещают; Ты можешь посещать храм, молиться, жить правильно, будет у тебя сила? Будет, но это сила веры, не больше, твоя ли это сила, аль церкви? Встречаются люди и там начинают понимать, шо к чему, но редкость, чаще слепое повторение не более. А у меня, что я духовно наработала, никто не отымет, это вовеки вечное моё. А сможешь ты при жизни проверить, как там в раю? А я ангелов видала однажды, только они тоже не шибко добрые, вмиг могут жизни лишить. Так и скажи, есть добро или зло? Всё одно, а книжки только добру учат, болтовня, да и только, как выживать надобно учить. Люди привыкли, просто молятся не знамо кому, «Там разберутся! Бог всё услышит и устроит». Енто не верно, Он не палочка - выручалочка, нужно задумываться, почему со мной произошло, то-то или то? В какой лучше день сделать какое дело? Обращаться, понимая к кому, и по какому вопросу, как наши предки делали. Вот после такой работы, будет результат. А то всё чудеса, свят, свят, чудеса, нет ни каких чудес, правильно сделал, вот и чудеса. А как главное поймёшь, истину суть всех вещей, в тот же миг умчишься на колеснице Перуновой, как Илья пророк, на Небеса ускакал. Нечего здесь делать, в тёмной яме сидим, як котята слепые, и не ведаем, зачем пришли, когда уйдём? А вот я уйду, когда мне в этом надобность будет».

Конечно, и Анна применяла по необходимости, разные магические штучки, ведь выросла среди ведьм. Но применяла редко по-тихому, по острой необходимости, для своих детей или близких. А верила тоже по-своему, не любила она прихожан, которые как роботы всё исполняющие, без души и сердца. Она искренно верила в Бога, но ей не мешало верить в собственные силы, и силы Матери природы. Не любила она однозначных, нерушимых истин, подавляющих волю человека. Анна с детства была свободна во взглядах и на всё имела собственное мнение.

Вечером седьмого дня, Саломею положили на пол, и обстучали все потолки в избе. Какая-то суеверная старушка, посоветовала, Анна от безысходности дала добро. Но и это не помогло, умирающая продолжала стонать, в какой-то момент она попросила воды у дочери. Анна передала через других, Саломея не стала пить, из последних сил она отвернулась к окну.

Уставшие от ожидания соседки, разошлись по домам. Лишь жена Воронина, осталась заночевать, идти далеко, да и поздно. В тот момент, как только солнце зашло за горизонт дремучих лесов. И лишь тоненькая свеча, дрожала и освещала измученное безжизненное лицо Саломеи. Раздался страшный звон разбивающегося стекла. Анна влетела в комнату матери, дремавшая Воронина, охнула от неожиданности.

Это не был камень, брошенный недоброй рукой. Огромный, чёрный филин, влетел в окно. Окна в деревни не открываются, даже форточек не было в доме.

Дальше всё происходило, как во сне, филин маша крыльями, разбрасывая коричневые перья по всей комнате, сел с начало на грудь ведьмы, а потом вцепился когтями в бледное лицо Саломеи. Он так рьяно царапал его, что оно в миг превратилось в кровавое месиво. Саломея крикнула по-птичьи: Ух! – И чёрный филин, словно унесённый внезапным ветром, вылетел теперь уже в пустую раму. Он тоже ухнул эхом в сером небе и скрылся за высокими елями в лесу. С этим страшным кликом, Саломея тут же испустила дух, мучения ведьмы закончились. Анна упала без сознания. Прейдя в себя, чьи-то руки трясли её и поливали водой, Светлана Воронина, сама испытавшая ужас, заикалась и плакала, - А-нна, всё, от-му-чилась ваша ма-ма. Она умерла. Гадина, ей всё лицо расцарапал! Поплачь Анна, легче будет. – Но Анна не могла плакать. Она накрыла изуродованное лицо матери, белым полотенцем. Так и хоронили, без лица....

Саломею схоронили рядом с Алевтиной, в солнечный весенний день. На удивление, всё прошло спокойно. Нашлись смелые сельчане, сказавшие добрые слова про Саломею. Единственное, порывистый ветер срывал листья и веточки с красной ягодой, с вишнёвого дерева, посаженного у могилки Алевтины, ударяясь о деревянный крест, вишенки оставляли мелкие кровавые следы.

.

Р. S.

Майский ветерок раздувал русые косы Златы. Девочка весёлым звонким голосочком, спросила бабушку, как долго им ещё идти?

- Не кричи здесь Златушка. Здесь последнее пристанище смертных людей. Ты же хотела увидеть, где могилка твоей прабабушки. Она сильно тебя любила. Ты помнишь её.

- Саломею? Да, я её вчера видела, - опять громко крикнула Злата.

Анна улыбнулась, - Тихо мы подошли к кладбищу. Не кричи здесь, надо уважать тех, кто ушёл.

- Красная вишенка, чёрная птичка, ветрена певичка... – Тихо напела Злата.

Анна вздрогнула, - Что ты поёшь?

- Красная вишенка, чёрная птичка, ветрена певичка с золотым кольцом!

- С каким кольцом? Откуда ты это взяла? Золотце, скажи мне! – Анну начало лихорадить.

- Ну, у меня есть колечко от бабы Саломеи, подарок! А вчера во сне...

Злата не успела ответить. Со стороны старого вишнёвого дерева, что стоит у могилки Алевтины и Саломеи, ночной филин средь бела дня, став на крыло, едва хлопая тёмным пером, полетел прямо на них. Анна в ужасе прикрыла лицо маленькой своей внучки. Но чёрная бестия, спокойно присела на левое Златино плечо, не как его не поранив, и крикнув «Ух-ух!» Оттолкнулась и взмыла в небо, продолжая укать, медленно улетая в сторону дремучего леса.

:6. февраля 2007