История двух революционеров.

В начале 1917 года Керенского любили, в конце - презирали

Они родились в одном городе, закончили одну и ту же гимназию, оба были противниками абсолютизма николаевской монархии. Кто бы мог подумать, что в роковой для страны 1917 год судьба расставит Ленина и Керенского по разные стороны баррикад. И один окажется победителем, другой - проигравшим.

Многие годы советской власти Александр Керенский выставлялся в карикатурном свете: "бонапартик на кривеньких ножках", "бежал из страны в женском платье" - говорили про него советские авторы.

В год 90-летия Февральской революции Государственный исторический музей России решил восстановить историческую справедливость и дать посетителям возможность объективно оценить роли двух исторических деятелей революционной эпохи - Владимира Ленина и Александра Керенского.

Именно с Керенским связывали возможность демократического исхода февральской революции 1917 года. Но до сих пор историки спорят о том, был ли демократический исход тогда вообще возможен.

"Если вы почитаете "Красное Колесо" Солженицына, вы увидите, что проблема демократической альтернативы была снята уже в мае. - говорит профессор марксизма-ленинизма Владлен Логинов. - А Павел Милюков писал, что уже в июле никаких разговоров о демократической альтернативе быть не могло: исход революции определил бы либо Ленин, либо Корнилов".

Оппоненты или соратники?

"Два человека определили ход мирового развития в 1917 году, - считает профессор истории Борис Славин. - Керенский стоял у начала 1917 года, второй [Ленин] - у его конца, продолжая то, что начал Керенский".

Однако взгляды на ход революции у них были разные.

"Керенский - за демократический путь, именно этот путь Россия должна пройти, дотянуть до Учредительного собрания. - рассказывает организатор выставки историк Любовь Лушина.

- А Ленин - противник этой буржуазной демократии, "плутократии", для него это обман масс".

Сама выставка в здании Исторического музея на Красной площади не так велика: всего две комнаты с оригиналами документов, вырезками из газет "Правда" той поры, фронтовыми письмами солдат, в которых они приветствовали главу правительства, и личными вещами Ленина и Керенского.

Но какая же разница между двумя выставочными комнатами: в первой Керенский любим народом, женщины кидают ему вслед кольца и драгоценности, называют Апостолом Мира, солдаты шлют приветы с фронта и шлют кресты, журнал "Герой дня" выходит с его портретом на обложке, а от Ленина - лишь несколько немецких фотографий и печатная машинка Ideal.

"Мы с вами - женщины. Много ли мы знаем мужчин, которым готовы бросать свои бриллианты? - спрашивает слушательниц организатор выставки Любовь Лушина. - А Керенскому бросали".

Новый мир

Для одних Ленин - вождь народа, для других - узурпатор

Во второй комнате вместе с дорожным саквояжем и шляпой Ленина появляются злые газетные заголовки, карикатуры на Керенского, нарицательные бумажные деньги "керенки", которые дешевели с каждым часом, и заявление о сложении с себя полномочий премьер-министра Временного правительства.

"Сегодня карикатурно изображают людей того времени, но для меня Керенский - трагическая фигура, - делится своими впечатлениями профессор Борис Славин. - Прежде всего потому, что, будучи социалистом, также как и Ленин, Керенский не решил то, что он должен был решить: отдать землю крестьянам и установить мир".

"Когда Керенский приехал во Францию после всех мытарств 1918 года, он каждое утро выходил в сад и говорил речь. Сам перед собой. Ходил по этому саду и оправдывался. Но оправдываться было нечего: история пошла совсем другим ходом", - рассказывает профессор Владлен Логинов.

В 1968 году в ЦК КПСС поступило сообщение о том, что Керенский хотел бы вернуться в Советский Союз. Ему было поставлено условие: признать закономерность Социалистической революции. Визит так и не состоялся.

Завершается выставка акварельным пейзажем Волги, которую любил Керенский, но которую ему так и не суждено было увидеть вновь: в 1970 году он умер в возрасте 89 лет в американской больнице святого Луки для бедных, но до конца жизни верил, что демократические преобразования в России все-таки наступят.