БЕРЕМЕННОСТЬ ПЛАСТМАССЫ

 

                                                                                                                                        «Социальная масса так пластична!..

С ней можно делать всё.

 

Были бы ресурсы и… поставлена

 

задача чего надо добиться…»

 

Из телевизионного интервью политтехнолога

 

«Общество должно родить новый язык, 

 

новую философию, новую парадигму

 

cвоего экономического развития…»

 

Из радиовыступления М.Хазина

 

 

 

 

 

ПРОСТО ПОДАРОК ДЕТСТВА

 

 

 

Одной моей знакомой, премилой девочке-ребенку, ее взрослые родители, мои друзья, подарили знаменитую куклу «Барби». Кукла вполне обычная по нынешним временам - такой длинноногий стандарт из современных девочковых мультиков, правда очень похожий на секс-символ из гламурного современного мира взрослых. Как этот откровенный эротический образ, в таком изысканно ярком промышленном исполнении, попал в мир детских игр, сразу было не ясно.

 

Собственно в ней, в этой игрушке, было ожидаемо всё, светлые волнистые волосы, большие глаза, яркая одёжка и т.д. Всё, кроме одного… Бросавшегося сразу в глаза. «Барби» была беременна! Такая вот, удивительно "честная", достоверная (это наверно с точки зрения ее создателей) детская игрушка. Кукольная смесь гламура и анатомии, синтез массовой культуры и биологии.

 

Беременность «Барби» достигалась при помощи пристегивающегося и отстегивающегося живота - такого выпуклого пластмассового лючка. Под ним, под лючком размещалась другая кукла-пупс, намного меньше, то есть она находилась уже в самом животе основной куклы, как в контейнере. Маленькая кукла, собственно и изображала ребеночка "Барби". Гламурный такой ребеночек, у более чем, гламурной мамы.

 

Кстати плоский лючек, то есть пристегивающийся   "послередовой" живот " взамен выпуклого, шел уже отдельно, как дополнение к комплекту. Таким образом "Барби" может из беременной быстро превращаться в обычную, и обратно в течении нескольких секунд.

 

Естественно, всё сделано по высшему производственному стандарту: пластмасса на «Барби» и её дитяти настоящего телесного цвета, мелкие детали выполнены превосходно, общее впечатление от «Барби» - мощное. А вот дополнительная опция - кукольная беременность, которая, как уже было сказано, оборудована на славу – не к чему придраться, делает «Барби» просто фантастической и завораживающей. Думаю, что такое же впечатление, игрушка произвела и на родителей девочки, перед её покупкой в магазине.

 

Я смотрел на играющегося ребенка, на его игру, и даже пару раз помог "родиться" пупсу, как и также "спрятаться" обратно в мамашу, и нашел, что это очень серьезная и символическая игрушка.

 

Как для нашего времени...

 

Почему? По многим причинам.

 

Во-первых «Барби» - мировой бренд и к ее происхождению, производству и распространению причастны самые серьезные бизнес структуры мирового уровня, с их многочисленными научно-исследовательскими институтами, маркетинговыми компаниями, ритейловыми центрами, не говоря уже о мощнейшей рекламно-информационной поддержке - целым направлениям в полиграфии, кино, мультипликации, ТВ, и пр. и пр. Во-вторых «Барби» вобрала в себе целое множество элементов современной эстетической действительности, как в прямом, так и в подтекстном смысле.

 

И в третьих, «Барби», в конце-концов, детская игрушка, а "случайных" игрушек в детстве, чтоб вы знали, не бывает...

 

Поинтересовавшись историей этой знаменитой куклы, и соеденив разрозненные детали, можно с увереностью сказать, что беременная «Барби» - это маленький, ёмкий символ, отражающий многоликие смыслы нашей театрально апокалипсической эпохи.

 

В принципе, любая вещь, как в капле океана может отразить в себе многие свойства эпохи, но вот БЕРЕМЕННАЯ «Барби», как нельзя лучше характеризует собой и современную политику, и культуру, и экономику, их общее состояние, и если хотите, наше будущее. Глобальная «Барби» это не только товар и игрушка, но и геополитический проект, средство глобального воспитания человека, напрямую связанный с системой его культурного воспроизводства ВООБЩЕ, имеется в виду современной глобальной культурой, ныне подавившей собой уже практически окончательно все национальные культурные системы, так сказать, местные культуры и культурки.

 

Для нашей кукольной футурологии потребуется небольшой экскурс в педагогику, попытка историко-философского осмысления, и даже поверхностный политэкономиический анализ. Такой синтетический подход очень рискован, так как выглядит слишком спекулятивным и надуманным. Однако, нам придётся это сделать, ибо только так, на стыке, можно попытаться понять главное: чем же на самом деле беременна «Барби», а вместе с ней и кризисное общество, играющее в свою политическую «пластмассовую» беременность?

 

 

 

ВНАЧАЛЕ БЫЛА «ЛИЛЛИ»

 

 

 

После второй мировой войны, бывшая стенографистка кинокомпании Paramount Pictures, польская эмигрантка Рут Хэндлер вместе с мужем, предприимчивым художником-дизайнером Эллиотом Хэндлеромоткрыла фирму по выпуску рам для картин. Через некоторое время, понаблюдав за играми своих детей, предприятие супругов Хэндлер стало из обрезков деревянных рам изготавливать кукольную мебель, которая как выяснилось, начала пользоваться даже большим спросом, чем основная продукция. Отпочковавшись от индустрии массовых развлечений, только набиравшей тогда обороты, чета Хэндлер обзавелась собственным "стабильным" делом.

 

В 1956 году уже достаточно благополучная бизнес-леди Рут отправилась отдыхать в Швейцарию. Там она впервые в своей жизни увидела необычную куклу, которую все называли «Лилли» и которая выглядела довольно вульгарно: крашеная блондинка с откровенными формами и в не менее откровенном наряде. До войны, в Германии, прототип таких кукол обычно сажали на капот машин, по примеру свадебной. Но тогда это означало, всего-навсего, что водитель авто, за определенную плату мог отвезти вас, в… «злачные» места. Почему именно такой способ рекламы публичных домов избрали немецкие автоводители, неизвестно. Но то, что именно автомобиль стал на каком-то этапе техническим средством надвигающейся в Европе сексуальной революции - (обычным явлением, сопровождающим большие социально-исторические изменения в обществе, в данном случае кризис и войну) - вполне очевидно.

 

Праздная, городская публика, количество которой с каждым годом в Европе становилось все больше и больше, искала выход своей энергии если не в войнах и частном предпринимательстве, то в своих эротических интригах и забавах. А экономический кризис, хмурые тучи которого уже витали над Европой, делал женщин более сговорчивыми и склонными к заработку «легким образом жизни». Буржуазный гламур-эротизм начала ХХ века, как новый европейский культурный товар, цветастой плесенью разливался по всей Европе и достигал своим пьянящим дурманом даже холодной и целомудренной России. В известном романе Ильфа и Петрова, небезизвестный Козлевич как раз и страдал от того, что его транспортное средство воспринималось уездным обществом как источник городского разврата, как техническая причина растления общественной морали, «танцев голыми при луне», и т.д. Фрейдовские теории «подавляемой обществом сексуальности», были в самом актуальном своем расцвете.

 

Действительно, удобство автомобиля для решения интимных жизненных вопросов заскучавших европейцев, было налицо. Во-первых, передвижение на авто происходило быстрее, чем на извозчике (быстрота сексуального импульса богатеньких мужчин требует быстроты их удовлетворения), а во вторых от посторонних глаз можно укрыться за стеклом со шторкой. И самое главное, обладатель автомобиля или тот, кто его заказывает, всегда выглядит платежеспособным и материально независимым. А это как визитная карточка перед предметом вожделения - дамой. Одним словом, при помощи авто устраивалась интимная жизнь многих богатеньких европейцев и копирующих их во всем, мелких буржуа: любовниц, служанок и женщин легкого поведения можно было быстро отвезти в удаленные от постороннего взгляда места, или быстро «смотаться» к «девицам легкого поведения» не нарушая размеренный порядок и общественную мораль текущей городской жизни.

 

Собственно, отсюда и проистекает такая кричащая вульгарность швейцарских довоенных кукол, которых вначале сажали на капоты машин (а потом стали изготавливать в мастерских) и которых увидела Рут Хэндлер – ведь лет десять назад, это была сама за себя говорящая автореклама «древних» услуг. Именно глядя на «Лилли», и наверняка заметив, какой интерес эти куклы вызывают у уличных малолетних, Рут задумалась над тем, что детям наверняка надоело играть только в "дочки-матери" со стандартными пупсами. Почему бы не дать им поиграть во взрослую любовь и жизнь, ведь когда-то, "Лилли" снятая с капотов автомашин, символизировала именно это!

 

Предприимчивая супруга предприимчивого мужа решила сделать для них куклу, которая могла бы стать для них воплощением их фантазий о настоящей взрослой жизни. Загоревшись этой мыслью, Рут выкупила авторские права на швейцарско-немецкую «Лилли» и загрузила работой лучших техников, художников и инженеров фирмы мужа «Mattel», чтобы они трансформировали «Лилли» в положительную во всех отношениях красавицу.

 

Есть сведения, что, создавая «Барби», Рут даже провела свое собственное социологическое исследование. Она пригласила около сотни мам и приблизительно столько же девочек разного возраста, чтобы те посмотрели на новинку и высказали свое мнение. Почти все мамы были против, потому как "Барби» выглядела слишком натуралистично, поэтому играть с такой куклой, по их мнению, вредно для психики детей (тут возможно сработала самосохраняющая реакция -типичная женская ревность и соперничество, перед такой слишком сексуальной, пусть даже кукольной, но красоткой!) Дети же, в данном случае девочки, наоборот, в один голос заявили, что хотят себе именно такую куклу! 

 

Дети есть дети. Они хотят всего и сразу – естественный природный максимализм растущих человеческих организмов…

 

Но предполагаемый спрос предполагал супер коммерческий эффект… И Рут решила: всё лучшее – детям! 

 

В то время (середина 50-х) в Голливуде гремело имя секс бомбы Джейн Менсфилд. «Барби» изначально стала ее точной копией - пышногрудая, белокурая, вздернутые брови-ниточки, ярко-красные полные губки. Первые пикантные наряды для Барби, были заказаны у знаменитых модельеров Живанши и Диора. В 1958 году госпожа Хэндлер уже официально запатентовала своё изобретение, которое не было похоже ни на что из того, что когда-либо создавались в Новом Свете в качестве игрушки. Имя же кукле, «Барби», было дано в честь дочки предпринимательницы - Барбары.

 

Так, в начале века, рынок, ещё не будучи окончательно глобальным, но в лице предприимчивой Рут Хэндлер и её мужа с фирмой «Mattel», а так же целой тьмы алчущих успеха коммивояжеров и торгашей, имеющий все желания таковым стать, породил ту самую «Барби», которая спустя столетие попала и в коллекцию игрушек к моей маленькой знакомой, о которой я упоминал в начале статьи.

 

Уже в 1959 году, во время нью-йоркской ежегодной ярмарки детских игрушек, компания «Mattel» впервые показала миру свое новое создание - длинноногую куклу с хорошо развитыми формами, макияжем, ярким лаком на ноготках и перламутровыми сережками. На красавице был элегантный купальник в полоску, подчеркивавший грудь, и открытые босоножки на высоких шпильках. Новую игрушку предложили в двух версиях: блондинка и брюнетка.

 

Оптовых покупателей кукла не заинтересовала. Они были уверены, что американские добропорядочные родители никогда не купят своим малышкам такую вызывающую куклу. Тогда Рут Хэндлер решила раскрутить товар при помощи телевидения. И телереклама подействовала: Штаты охватила настоящая барбимания. Первая партия грудастых девиц (351 штука) стоимостью по 3$ разошлась мгновенно. С этого момента началось победное шествие пышногрудой длинноногой красавицы с осиной талией по всему миру…

 

Усиливалась реклама, увеличивалось производство, расширялись сети продаж и рынки сбыта. Даже американские военные везли с собой «Барби» во все горячие точки планеты, где боролись за американские национальные интересы. Они цепляли этих кукол к вертолетам и танкам. Там «Барби» среди пожарищ и бесконечных операций по зачисткам «вражеских» объектов, успокаивала нервы и напоминала им о красотках, оставшихся в далекой, родной Америке… «Барби» была в числе первых товаров, которые янки везли на освобожденные от «мировых сил зла», территории.

 

В 1993 году, ставшая уже знаменитой «Барби» принесла в семью Хэндлеров около 1 млрд. долларов, в следующем 1994 году - уже два миллиарда. Теперь кукла, которую в свое время, не купил ни один оптовик, продается в 150 странах мира по 25-70 долларов за штуку. По разным оценкам, кукла входит в список пяти наиболее покупаемых игрушек. Сегодня на одну девичью американскую душу приходится более десяти купленных кукол «Барби», столько же - в Италии, во Франции - до семи, а в Англии - в среднем по 5 кукол, а ежегодно продается около 20 миллионов кукол «Барби».

 

«Барби» – стюардесса, «Барби» - пожарница, «Барби» - наездница и т.д. Множество «Барби», множество аксессуаров, одежды, мебели, вплоть до кукольного жениха «Дена», который уже идёт как дополнение к основной героине.

 

И вот, наконец, благодаря неожиданно увиденному подарку для моей знакомой от её любящих родителей, и благодаря последним разработкам глобальных производителей и продавцов игрушек, можно увидеть, что «Барби», забеременела.

 

 

 

 

 

ИГРУШКИ, КОТОРЫЕ НАС СОЗДАЮТ

 

 

 

 

 

Настоящее беременно будущим, как детство чревато взрослой жизнью.

 

Беременность детской игрушки - факт достойный пристального внимания.

 

Каждый день, в суете, мимоходом наблюдая театрализованное представление в СМИ, драматически и самоотверженно прикрывающее судороги мирового финансово-экономического кризиса, как в глобальном информационном масштабе, так и на национальном или местном уровне, эта игрушка так и просится для сравнения с обществом, смутно ожидающим своего кризисного разрешения…

 

И это не просто аллегория…

 

Но по порядку.

 

Когда-то Гераклит сказал, что мир подобен игрушке, которой забавляется ребенок. В этом сравнении, видно насколько широко обобщил древнегреческий философ процесс человеческого бытия через такой обыденный образ. Не говоря уже о том, какой важный элемент судьбы человека он выделил как основу для такого обобщения – детскую игру.

 

Мысль о том, что всякому возрасту - свои игрушки, звучит, на первый взгляд, слишком банально. Но, в самом деле. Допустим трехлетнему малышу совершенно бессмысленно давать сложный конструктор, так как он, в силу естественно небольших своих возможностей, не в состоянии будет извлечь из игры в него развивающий и игровой эффект. То есть игрушка, как минимум, должна соответствовать возможностям ребенка ее понять и оценить по достоинству. Это понятно и очевидно. В данном случае игрушка, или любая вещь которую ребенок превращает в игрушку – поистине центральный предмет процесса игрового воспитания и развития нового человека.

 

Многие мыслители прошлого размышляли о значении воспитания детей игрой. Так Ян Амос Коменский (1592—1670, Чехия) считал игру необходимой формой деятельности ребенка, отвечающей его природе и склонностям: «игра — серьёзная умственная деятельность ребенка, в которой развиваются все виды способностей ребенка». Коменский даже советовал взрослым «внимательно относиться к игрушкам и играм детей… разумно руководить ими».

 

Российские Педагоги К.Д. Ушинский, П.Ф. Каптерев, П.Ф. Лесгафт и др. очень много говорили о роли игры и игрушек в формировании характера ребенка. Допустим, К.Д. Ушинский указывал на зависимость содержания детских игр и социального окружения. Он утверждал, что игры и игрушки не проходят для ребенка бесследно: они могут определить дальнейший характер и поведение человека в обществе. Ушинский ценил самостоятельность детей в игре, но считал необходимым и направлять детские игры, обеспечивая «…нравственное содержание детских впечатлений».

 

Видный педагог и общественный деятель в области дошкольного воспитания Е.И. Тихеева рассматривает игрушку и игры как одну из главных форм организации педагогического процесса в детском саду и вместе с тем как одно из важнейших средств «воспитательного воздействия».

 

Н.К. Крупская рассматривала игру как средство познания мира: через игру ребенок изучает цвет, форму, свойства материалов, изучает растения, животных и людей. В игре у детей развивается умение наблюдать, расширяется круг интересов, выявляются вкусы и запросы, складываются «первые представления, практические стереотипы и мировоззрение».

 

Придавал игре большое значение и А.С. Макаренко: «Каков ребенок в игре, — говорил он в «Лекциях о воспитании детей», — таков во многом он будет в жизни и работе, когда вырастет. Поэтому воспитание будущего человека происходит, прежде всего, в игре». Он настаивал, что в жизни ребенка игра имеет такое же значение, как для взрослого его работа, служба, социальное положение. В игре воспитываются те физические и психологические навыки, которые будут необходимы в дальнейшем для жизнедеятельности: активность, творчество, умение преодолевать трудности и др. По мнению Макаренко, эти качества воспитываются в хорошей игре, в которой есть «рабочее усилие и усилие мысли», а «игра без усилия, игра без активной деятельности — всегда плохая игра». Запомните это высказывание, так как мы ещё к нему вернемся.

 

Ну а педагогическая система, предложенная В.М.Бехтеревым актуальна и по сей день. Основываясь на данных физиологии, психологии, экспериментальных наблюдений, он обосновал: нравственные чувства, и прежде всего эмоционально-волевые, и ролевые, необходимо развивать в процессе игры «с первых дней жизни ребенка». (Это в том случае, если они, нравственные чувства нужны обществу вообще. То есть на эту нравственность есть реальный социальный заказ – С.З.). Также с раннего возраста, по Бехтереву, необходимы трудовые поручения, начиная с культурно-гигиенических навыков и заканчивая заботой о ближних, о животных, о меньших братьях и сестрах и т.д. И тогда, уверен Бехтерев, поразительно быстро «из склонных к эгоизму обидчиков, дети очень быстро превращаются в самых заботливых опекунов и защитников своих ближних». …

 

И т.д. и т.п.

 

Как видим, педагогическая наука прошлого и настоящего, дает совершенно логичные и однозначные ответы на вопрос о важности игрушек, играемых игр и т.д.

 

Иное дело, насколько эти педагогические знания о полезном и должном, как и о нравственном, могут быть реализованы в нашей сегодняшней тотальной либерально-рыночной среде. Есть ли реально заказ у общества на нравственность, если у него есть заказ только на рыночную успешность, которая, между прочим, не взирая на евроинтеграционный пафос наших «отцов нации» испытывает сегодня самый широкомасштабный кризис социальной эффективности этого самого частнособственнического капиталистического рынка? Того самого рынка, единственной классической и официальной целью которого является как производство прибыли, так и воспроизводство человека… приносящего прибыль. Или, того больше: воспроизводство, воспитание такого человека, человека-потребителя, из которого легче эта прибыль извлекается. Для этого формируется соответствующая система общественных ценностей, представлений и социальных рефлексов.

 

Впрочем, дело не просто в прибыли: все намного интереснее, сложнее и проще одновременно, но об этом чуть позже. А закончить экскурс в педагогику нужно следующим.

 

Можно много приводить всяких цитат и педагогических выкладок, сложных и простых, ясно будет одно: наши увлечения формируют нас, а игрушки детства – это самые первые, самые яркие наши увлечения. Относится к ним, будучи уже родителями, с определенной долей серьезности - скорее признак мудрости, чем наоборот.

 

Вот только мудрость эту, можно использовать по-разному, с разной эффективностью и ответственностью. И как мы можем это увидеть дальше, в совершенно иных целях.

 

 

 

ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ САСПИЕНС

 

 

 

Одним из важных элементов мышления человека является фантазия – творческая, умозрительная игра образами, системами, схемами, концепциями и прочим в совершенно причудливых и немыслимых сочетаниях. Логика и эмоции, чувство и математическая пропорция – всё сплетается в человеке и живет в его мышлении. Ни одна вычислительная машина, ни один компьютер, с пакетом разнообразнейших программ, никогда не будет в состоянии фантазировать, так, как это может и в состоянии сделать только человек, ибо только он один может претендовать на конечное понимание и оценку своего текущего современного бытия. Он один способен на эмоции, а эмоция составная часть фантазии. Это если, конечно, поддерживать в нем эти природные творческие способности. 

 

В данном случае, машина навсегда останется функциональной, даже если в неё будут заложены бесчисленное множество программ и цифровых прообразов, копирующих или имитирующих самостоятельную жизнь – человек, глупый человек, будет сверху, так как, проигрывая в производительности машины в целом, в частности, он не проиграет никогда. То есть проблему искусственного разума надо решать философски а не технически, потому что технически она уже давно решена: за человека давно думают машины. 

 

Но даже если создать теоретически такую машину, заменяющую мозг, возникнет вопрос, кто этим мозгом будет управлять, какие ему будут ставится задачи? Таким образом, сверхмашина ничем не будет отличаться от обычного молотка, даже если имитация жизни и мышления будет достигнута самым изощренным кибернетическим способом. Кибернетика никогда не сможет заменить фантазию. Потому что кибернетика безэмоциональна. 

 

Впрочем, все так, если только самого человека не превращать в биомеханическое, технокультурное существо, выполняющее кем-то определяемые механические функции и задачи. Тогда все становится на свои места: машина управляет машинками, а живая жизнь, как психобиологический процесс, переходит к иным представителям живой природы на земле. То есть, сам человек уже перестает быть живым по сути и существует как биоприложение к химическим и экологическим изменениям на земле, которые он породил, но которые по их материальной массивности и энергетической колоссальности, уже не могут быть им управляемы КАК ЧЕЛОВЕЧСКИМ ВИДОМ. 

 

Но вернемся к обычным сегодняшним детям.

 

Для развития человеческой фантазии, а в нашем случае, конечно же, детской, не всегда нужны полноцветные картинки, сверхдетализированные игрушки, суперфантастические готовые образы и т.д. Ребенок может полноценно развиваться, только в том случае если данную «работу» фантазирования он выполняет именно сам. Помните вышеприведенную мысль Ушинского? Разве мог бы человечек научиться, к примеру, ходить, если б за него это делали «заботливые» и «любящие» родители? Поддерживать при ходьбе – да, но не больше!

 

Иной малыш, допустим, и из обыденной коробки с обувью, может создать свой мир, включив детское мышление, фантазию.

 

Постепенно, по мере усиления мышления, более зрелыми становятся и образы, более насыщенными становится и фантазии.

 

Дальше - больше. От образности мышления, или от мышления образами, чисто метафизического мышления, человечек постепенно научается мышлению логическому, взвешивающему, сопоставляющему, мышлению соединяющимся с опытом, мышлению синтезированному. Допустим из фантазий, смешанных (синтезированных) с логической реальностью, наши предки создавали первые мировоззренческие системы. Проще сказать – религии. Иной раз даже кажется, что знания человека в этих древних схемах, при всей их нынешней научной наивности, было более глубоким и естественным, чем у современной науки, возомнившей из себя истину в последней инстанции. 

 

Даже, к примеру, эротические фантазии юношества, на которых, правда, уже полвека умело спекулирует и «делает» свой рынок индустрия массовой культуры, так же нужны для психической и эмоциональной зрелости, уже взрослого человека: они укрепляют и концентрируют способность к умозрительности, самонаблюдению, умение управлять своими желаниями и страстями, что в свою очередь, является важным компонентом дальнейшей социальной полноценности и адекватности вообще как таковой. Но современному юношеству не надо фантазировать на эротические темы. Вокруг них, уже давно много эротических продуктов – жри не хочу.

 

Судя по всему, то есть, судя по первому впечатлению, создатели такой игрушки, как беременная «Барби», стремились не только к игровому эффекту, но и так сказать, к максимальному просветительству всех маленьких девочек, которые так или иначе, будут играть брендовой куклой.

 

Само по себе это намерение и похвально и безобидно. Но действительно: неужели, чем раньше девочки узнают физиологическую правду, тем лучше? Ведь возраст ребенка при продаже, в магазине, как правило, никто не спрашивает – главное продать. Беременная «Барби» – совершенно иной объект для игры и соответственно предмет совершенно иных детских фантазий.

 

Если уж в игрушке указывается такая физиологическая подробность, как присутствие дитяти в животике, то почему, например, ребенок должен постоянно в процессе игры открывать «Барби» живот и выковыривать оттуда ребеночка, то есть постоянно делать своей кукле что-то типа «кесарева сечения»? Как тут с объективными условиями постижения окружающего мира, о которых говорили великие педагоги Каменский, Ушинский, Лесгафт, Крупская, Макаренко и др? Где тут «…нравственное содержание детских впечатлений»?

 

Уже в таком cтранно создающемся детском представлении нарушается образ целостности человеческого тела, как целостности человека, как таковой: от него что-то отторгается (или вторгается) и это отторжение от человека, становиться частью игры. Но разве выглядела когда-нибудь игра в «отрывание рук или ног» у кукол (как условных частей целого) нормальной? Может рановато отторгать что либо для детского несформированного сознания?

 

Тут либо стоит уж изображать всю правду, как есть (что абсурдно и невозможно для любой детской игрушки), либо, в силу возрастных ограничений (которые по идее хоть какие-то, но должны быть), не говорить о ней вовсе.

 

Пока не говорить. А говорить когда наступит срок, когда, и психологически и физически ребенок, а в нашем случае, это наверняка уже должна быть девочка по-взрослее, сможет её воспринять. То есть это должна быть девочка уже достоверно понимающая, где правда игры в кукол, а где та правда жизни, которая вряд ли может быть собственно игрой, чтобы воспринимать игровой факт как достоверный или придумывать некие другие, свои виды «игровой правды».

 

Ну, в самом деле, неужели «ТАК» должен на самом деле появляться на свет человек, если уж быть до конца и просветительскими и достоверными? Если нахождение дитяти в животике это правдивый факт, то вся кукла, а точнее процесс игры в неё (выковыривание и вковыривание плода) выглядит всё же, как клиническая полуправда. Ведь главное, а мы это уже знаем точно из педагогической науки, важна не сама игрушка, а процесс игры, как главный процесс постижения, воспитания, самовоспитания и саморазвития ребенка. Этот процесс - главный элемент формирования ребенка как будущего взрослого человека. Это по Ушинскому,   Макаренко и т.д.

 

Но это не по-рыночному.

 

Что же мы можем наблюдать в процессе игры?

 

В данном случае игра в «дочки-матери» превращена в бесконечные «кесаревы роды» и не может быть названа как обучающая, развивающая или как определила одна из современных педагогов Л. Усоцкая: игра репродуктивная (копирование, воспроизводство ребенком окружающих отношений).

 

Возможно, для кого-то такая оценка «Барби», может показаться на первый взгляд придиркой и сгущением красок, но покупая игрушку, мы ведь верим в её номинальную полезность, или хотя бы безвредность. А тут предмет, качество, правдивость, как и безвредность не попробуешь на вкус и цвет СРАЗУ, тут можно доверять только субъективному восприятию, предположению, а оно как раз и противоречиво, и деструктивно.

 

Уровни информационного сообщения, которые заложены в «Барби» и которые функционально рождаются игрой, не все лежат на поверхности. Будет даже точнее, что они совершенно скрыты от «не вооруженного» педагогической наукой, глаза. Скрыты либо непроизвольно, то есть по ошибке, либо… намеренно.  

 

Не говоря уже о той самой фантазии. Ребенок не машина, он живой и потому фантазии его безграничны и многообразны. Куда, в какие дебри, подчас клинические, его может завести такая медицинская игрушечная полудостоверность, но поданная как просветительская взрослость, да ещё прошедшая легитимацию «согласием» взрослых родителей, никто не может определить точно. Более того, в некоторых случаях, подобная «анатомичность» может вызвать даже незаметную психотравму, вполне способную со временем перерасти в настоящую проблему, уже в более старшем возрасте. Напомним, речь идет о процессе игры, а не о эстетическом впечатлении. Процесс игры это то главное, что вырабатывает более устойчивые социальные рефлексы (Бехтерев). 

 

Существует даже такой психоделический прием в кино, автором которого считают знаменитого Хичкока, как саспиенс – искусственное привлечение и концентрация внимания, погружение в эмоцию шока, вызывание тревоги, напряжения, гипнотизм. Беременность «Барби» и вываливающийся из неё младенец – более чем гипнотизируют детское внимание: это ведь так взросло! 

 

Тут речь идет, прежде всего, об искусственной провокации, которые могут быть источником не только обычных страхов, придумываемых детской фантазией, чуть ли не на пустом месте, страхов типичных, объяснимых, но и страхов нетипичных.

 

Типичные страхи (страх темноты, громких звуков, непонятных фигур и т.д.) совершенно естественны, для растущего, развивающегося ребенка, ведь детская психика, в силу интенсивного роста нервных клеток головного мозга и каждодневного интенсивного получения и переработки огромного объема информации, впечатлений, эмоций и прочего, а также вследствие естественных перегрузок всем этим, (от которых избавить нельзя, как и при учебе ходить, не избавить от падений, да и нет смысла избавлять), элементарно предрасположена к страхам. Многие безобидные, с обыденной точки зрения взрослого, и условно воздействующие в быту на психику ребенка вещи, могут вызывать скрытые психотравмы. И тут не стоит терять здравый смысл, так как этих психотравм, также нельзя избежать, как нельзя избежать падений, ссадин, ожогов и прочих закономерных «неудач» ребенка, с его, ещё не скоординированными движениями тела и ума. Нельзя избежать травм и в психической жизни ребенка.

 

Однако одно дело учить малыша внутренне противостоять этим травмам, планомерно (согласно педагогической науки и здравой житейской логики) вырабатывать иммунитет, психическую и нравственную устойчивость и самостоятельность в этом противостоянии и другое дело потворствовать их риску, и даже провоцировать их, добавляя к ним ещё и другие, дополнительные угрозы, по причине самонадеянного, бездумного поведения взрослых, тех самых нас, кто находится в доверительном опьянении современной культурой, рекламой, гламуром и навязанных глобальным рынком представлений о правильности.

 

Но если нас, родителей, как тех, же бывших детей, которых сманила яркая этикетка, ещё понять можно (но не простить), то индустрия, зарабатывающая миллиарды долларов, на этих ярко-ядовитых образах, вызывающих педагогический саспиенс, гипнотическую тревогу, культурошок, выглядит всё же, более зловеще.

 

 

 

ТАЙНЫ НАШИХ ИГРУШЕК

 

 

 

Глупо напоминать, какую важную роль играло, играет и будет играть в дальнейшей судьбе человека его детство. Стало быть, так же глупо говорить и о важной роли простых, казалось бы вещей - детских игрушек, играемых игр, вызываемых ими фантазий, и прочего.

 

Даже если у ребенка нет игрушек, он в игрушки превращает любые реальные подвернувшиеся ему предметы - такова специфика его мировосприятия и развития. Марк Твен например описывал даже дохлую кошку в руках Гекельбери Финна, а герои повести В. Нестайка пытались выкопать метро под свинарником….

 

Конечно, отсутствие игрушек обедняет возможности развития, но тут хотя бы нет противоречий: предметы в игре познаются таковыми, какие они есть. Они, простые вещи, по принципу древних культур, просто наделяются фантастическими свойствами.

 

Другое дело беременная пластмассовая кукла, играя с которой, девочки не только классически и бесконечно меняют ей одежду, мебель (подготовка и воспитание будущих потребителей моды и прочих атрибутов "достойной" потребительской жизни), не только играют в любовь, т.с. в «общение с противоположным полом» женихом Денном, который всего лишь «дополняет» основную героиню -«Барби» (фиксация в сознании девочки второстепенности роли мужчины в жизни женщины), но и приучаются (косвенно, конечно) к мысли, что там, во взрослой жизни, можно просто быть беременной и также просто избавляться от этой беременности (процесс отторжения от тела и вторжения в тело, как это уже указывалось выше, легитимизируется в этой игрушке сполна).

 

Ну чем не антирепродуктивный социальный рефлекс-установка, которая просто напрашивается из детской игры в беременную Барби?

 

В принципе, согласно современной глобальной культуры, всё в этой жизни - игра. Всё просто. Во всё можно играть. Убийство компьютерных виртуальных людей в детстве, плавно перерастает, а скорее обеспечивает безэмоциональное, безпротестное восприятие убийства реальных людей по телевизору, пусть даже в качестве победы над виртуальным терроризмом. И в кукольную беременность тоже можно играть. Только чем беременна игра в беременность, во что перерастает она?

 

Если следовать синтетической логике, той самой логике, к которой мы прибегаем не взирая на риск, эта антирепродуктивная эстетика беременных игрушек плавно ведет к легитимности института суррогатного материнства, в донорство органами, в коммерческие роды и т.д. Ну к чему ещё, логически рассуждая, могут исподволь приучить детей, будущих взрослых, такие продвинутые игрушки?

 

Вообще, хорошее содержание для детской игры - беременность! Консервативные патриоты, которые глянцево ноют о святости материнства, тут совершенно молчат, так как «нужные» уроки материнства мы получаем «промышленно», т.е. ещё в детстве, не зависимо от их морализаторств, при помощи гламурных беременных кукол и расчленяемых в кровь компьютерных людей в нашем коммерческом детстве.

 

Если проследить ту безжалостность и напор, с которым глобальная «Барби» проникает в дома и семьи, к простым и доверчивым людям, в этой гламурной беременности можно ощутить всю жестокую, железную логику современного квазирыночного мира.

 

Конечно, беременность «Барби», это всего лишь игра. Выковыривание детей из животов, при сохранении неизменной, мертвой пластмассовой красивости «Барби», (на которую беременность, никак не влияет) – это дополнительные побочные эстетические и воспитательные аффекты. Основной процесс предполагаемой сакральной игры в "дочки-матери", заменяется, в силу большей функциональности и претензии на «достоверность» и взрослость (помните изначальный эффект взрослости куклы «Лилли» и социологический опыт Рут Хэндлер?) на сугубо техническую манипуляцию - выковыривание и засовывание младенцев...   То есть куклы уже не общаются друг с другом, не играют в заботу, как главный сюжет древней игры, как это было раньше, они время от времени, выковыриваются или прячутся друг в друге и это, которое СЛИШКОМ ВЗРОСЛО, просто заменяет собой всё остальное…

 

Для того что бы привыкнуть к шоку, саспиенсу, надо просто его повторять и повторять.

 

И ребенок повторяет этот правдивый элемент взрослой жизни, копирует его, пытаясь снять тревогу, вызванную такой взрослой непонятной информацией и к которой магнетически тянет детское любопытство. И вот, как раз в этом процессе повторения… Он привыкает и обучается…

 

Это не новая кукольно-конспирологическая версия о зловредности игрушечных масонов, и это не просто психический побочный продукт использования игрушки, которая в процессе рыночной модернизации и креативного наращивания достоверности и взрослости (по примеру Рут Хандлер), теперь дошла до такого абсурдно-бесчеловечного уровня! Это продуманный, вполне логичный образец всей антирепродуктивной эстетики глобальной мировой системы воспроизводства в лице её наиболее успешных предпринимательских сообществ, как «законных» собственников и держателей акций современного мира, по отношению ко всему мировому сообществу, состоящему в основном из обычных, простых людей с их интересами и правами, остающимся, как ни крути, как ни модифицируй, строго ТРАДИЦИОННЫМИ.

 

Как тут не вспомнить об антирепродуктивных пафосных программах глобалистов Сороса и Гейтса (и тех кто за ними стоит) по отношению к третьим многонаселенным странам.

Однако если теоретически, регуляция рождаемости для экономически слабых стран ещё понятна, то почему этой «регуляции», в том числе и при помощи таких вот игрушек, подвергаются остальные народы (в том числе и собственные), которые и так с развалом СССР терпят сокрушительное рыночно-демографическое бедствие?

 

Играя в любовь и беременность, наши дети получают совершенно определенные рефлексы антирепродуктивного социального поведения, так как данный стереотип приобретает характер не императива, ценности, а характер преходящей игры и удовольствия, что лишь малая доля всей жизненной правды, в которую, как во взрослую жизнь, посвящается ребенок. Типа, в качестве «подготовки» к зрелой жизни. Попробуйте объяснить таким взрослым, что допустим террористы, это всего лишь раскрученный миф, ведь они их убивали в детстве на компьютерах! А про СПИД они читали в радостном детстве!

 

А то, что мифический терроризм . это тот же культурошок, при помощи которого расширяются права полицейских, за счет сужения гражданских прав – им никогда не понять. И не поверить.

 

Собственно, антирепродуктивность, антисоциальность, антитрадиционность, это и есть те принциы, на которых, по мнению глобальных институтов формирующих типы воспроизводства людских ресурсов будущего, цивилизованное человечество должно строить свою дальнейшую культуру и жизнь. То есть Гейтсы и Соросы, никогда не скажут о засилии себя, то есть самих Гейтсов и Соросов на планете, они будут говорить о перенаселении земли, о нехватке ресурсов, воды, воздуха и т.д. о чем угодно, только лишь потому, что их глобальная экономическая машина частнособственнического обогащения, уже не может выдержать, по их мнению лишних людей…

 

Как это сверхцинично: обладать огромными состояниями и говорить о лишних людях!

 

Это то же самое, как плачущий за рассею Путин, с ботоксовой пластикой на лице, перед своими умиленными кургинянцами…

 

Тот у кого есть свои активы, акции, фонды и персонал из биомеханических людей, получающих долларовую цифру себе на пластиковые карточки, на планете не лишние!

 

Глобальная индустрия и рынок, родивший беременную «Барби», и вообще креативно рекламирующий себя, как и всё что он делает, во всех приватизированных им СМИ, НИЧЕГО не делает и не раскручивает просто так, чтобы назвать изделие «Барби», недочетом, непродуманным изделием, или просто случайной ошибкой. Современные психологи даже такое слово придумали – «психоэкология», чтобы, навешивая такой псевдонаучный ярлык, не утруждать себя заботой докапываться до реальной сути происходящего. Они бы сказали: «Барби» не психоэкологична! Но перед этим был бы долгий спор и попытка увильнуть от доводов разума.

 

Не может ошибка стоить миллиарды долларов. Такая ошибка, появляясь в домах по безобидному доверию к игрушечной индустрии далеких от глубоких размышлений и подозрительности, но беззаветно любящих своих чад родителей, вполне оказывает свою долю воздействия, на ход всего начального воспитательного процесса. На первые шаги, на первые мысли и образы ребенка, на мировоззренческие стереотипы, на фантазии, которые современная политэкономическая система, с подачи массовой глобальной культуры, воссоздает, программирует с чистого листа. Система корпоративных рынков, не может пройти мимо такого важного и судьбоносного этапа жизни современного человека как его детство и его игрушки, чтобы ЗАБЛАГОВРЕМЕННО не заложить туда нужные ему «воспитательные» основы.

 

Можно не сомневаться, интеллектуальная думающая машина корпоративных рынков тоже читала Макаренко. И Ушинского. Она просто делает то, что нужно ей, а не вам, вашему ребенку... Человеку...

 

Машина хочет управлять, но для этого нужно всех сделать машинально управляемыми… Лишить фантазии.

 

Это касается мировых брендов.  

 

Барби – не рядовая китайская игрушка, дурно пахнущая и потому дешево продающаяся, уже почти сломанной. Барби - мировой бренд.

 

Бренд, беременный будущим.

 

 

 

 

 

ЕСТЬ ТАКАЯ НАУКА – НЕЙРОМАРКЕТИНГ

 

 

 

Это только кажется, что так просто: каждому возрасту свои игрушки и фантазии! В дело здравомыслия (не только педагогического), к которому столетиями мучительно шло человечество благодаря древним философским наукам, средневековым религиозным учителям и современной педагогике, грубо и безапелляционно вмешивается "его коммерчество" глобальный маркетинг! Он всей мощью своих ресурсных возможностей диктует свои грандиозные потребительские правила и законы, навязывает глобальные привычки и образы. Он, в целях извлечения прибыли из кошельков взрослых, вне их национальных особенностей и социально-культурных специфик (не говоря уже об актуальных педагогических проблемах!), научился изощренно завлекать и оболванивать массового потребителя. Рынок услужливо предлагает заменить своими изделиями из пластмассы любые усилия детской фантазии. Он предлагает ребенку (и не только ему) всё, абсолютно всё и даже больше, избавляя его от собственных мозговых усилий (как мы говорили так необходимых для полноценного развития психики и интеллекта ребенка) и меняет их на готовые яркие образцы и подделки. Главное вызвать потребность в них, если не эмоциональную зависимость. Ведь с одной стороны, эти игрушки лишают ребенка его собственной творческой работы ума, с другой присаживают на такие шокирующие, ядовитые эмоциональные «образы» для дальнейших полуклинических фантазий (человек-паук, спайдермен и пр.), что хоть стой, хоть падай.

 

Дети, это идеальный потребитель, который хочет всего и сразу, яркости и взрослости, удовлетворения и наслаждения! И в научно-исследовательских институтах глобального рынка это знают прекрасно! Инфантильные взрослые, воспитанные на культурном инфантилизме рок-н-ролов, джинсов и порно, любя своих деток, благосклонно уступают им в желании пораньше захлебнуться своей инфантильной взрослостью. Так и не повзрослевшие дети «елвисов» и «криминального чтива» теперь рожают детей аватаров, добровольно растворяя их в кислоте современной культуры.

 

            Если пищевые добавки в продукты способствуют вкусовому привыканию, т.с. программируют выделение слюны у потребителя, уже при одном просмотре рекламы, то эмоциональные образы способствуют привыканию эмоциональному, психическому.

 

Производство и продажа эмоциональных образов-шоков, это то основное чем занята современная МАСС-МЕДИА индустрия, а предметы и вещи – это, всего-навсего составляющие продаваемого образа. Поэтому когда мы видим рекламу, допустим, туалетного утенка (это тоже своеобразный шок-привыкание: во время телепередачи говорить о туалете и даже заглядывать в унитаз!), или современный художественный фильм мы, прежде всего, получаем параллельный образ остального, благополучного, субтильно-потребительского быта, для которого сам туалетный утенок, или поведение героев фильма – лишь приложение, необходимое для продаваемых образов нашей полноценности. Вы же помните правило: всякому возрасту свои игрушки.

 

Теперь можно добавить: всякому возрасту и свои игры во взрослость.

 

И полноценность.

 

Среди многих новомодных "хитрожопых наук», обслуживающих коммерческий мир местных и глобальных рынков, есть достаточное количество утилитарных, занятых повышением уровня продаж, совершенно независимо от реальной социальной полезности и привлекательности самого товара. Одними из таких, являются НЛП (нейро-лингвистическое программирование) и «Нейромаркетинг». Насколько эти «науки» представляют из себя строгие научные системы и насколько данная отрасль знания, может вообще называться наукой, не нам судить. Тут название говорит само за себя. Это как «Лили» на капоте: только плати такой «науке», и она тебя отвезет в рай сверхприбыли и успеха!.. А что будет с потребителем твоих «нейропрограмм по продажам», просто плевать!

 

В любопытнейшей книжке «Нейромаркетинг: визуализация эмоций» Арндт Трайндл озвучил основы и подходы новоявленной научной дисциплины.  

 

«Как постичь тайны покупательского поведения, - вопрошает Трайндл в этой книге, - если мы постоянно упираемся в проблему слабой исследованности человеческого мозга? Пытаясь решить эту дилемму, несколько лет назад специалисты нашей компании занимающейся консалтингом и маркетинговыми исследованиями для предприятий розничной торговли, впервые дополнили методики традиционного маркетинга результатами современных исследований мозга.»

 

Далее Трайндл радостно сообщает: «Мы стали основателями нового направления на стыке наук — нейромаркетинга. Преодолев первоначальный скепсис, новый междисциплинарный подход сегодня вызывает интерес предпринимателей, которые используют креативные (скромно то как! - С.З) стратегии для того, чтобы сфокусировать внимание клиентов на своих продуктах (в том числе интеллектуальных) и направить их восприятие в нужное русло.    

 

Нами высказаны общие соображения на данную тему, а затем представлены результаты основных исследований, проведенные совместно с Венским институтом функциональной топографии головного мозга имени Людвига Больцмана. Знание закономерностей человеческого восприятия помогает выбрать способ эмоционального воздействия на покупателя в точках продажи.

 

Впервые описаны шесть розничных концепций, разработанных в соответствии с новейшими познаниями в области нейромаркетинга. Эти концепции были проверены на практике, блестяще проявили себя и вызвали живой интерес в сфере розничной торговли. Также они были наглядно продемонстрированы на выставке EuroShоp-2005 (Дюссельдорф) на стенде компании Umdasch Shopfitting Group.

 

Мы не рассчитываем на то, что нейромаркетинг станет выдающимся явлением в мире науки. Но мы надеемся, что наш труд поможет владельцам и руководителям розничных компаний сориентироваться в данной области и выработать новые стратегии привлечения покупателей, помня о могуществе эмоций.»

 

Комментарии, как говорится излишни. Какая цель у такой науки, такая и… топография головного мозга – коммерческая.

 

Чем нейромаркетинг, а именно продажа товара (впаривание) помимо вашей воли, отличается от банального криминала, а именно кражи из кармана? Ничем. Может потребитель, всё же, не всегда хочет, чтобы к нему путем высоконаучных методов влезали в подкорку и принуждали покупать, покупать, покупать? Может он хочет именно сегодня, немножечко сэкономить, или направить денежку на лечение своей старенькой мамы! А может он не хочет голосовать на выборах за этого противного и нахального лжеца, политическую проститутку, которую так изощренно «впендюривают» нейромаркетологи из предвыборных кандидатских команд, да при помощи полностью приватизиованных СМИ? Америкнцы, кстати, так и говорят на выборах: «продать кандидата…»

 

Может быть он, человек, уже давно ничего не хочет… И только подчиняясь давно выработанному социальному рефлексу, он сомнабулически идет выполнять механическую общественную функцию голосования, так и не понимая чудовищный смысл и пустоту того, что он делает…

 

Суть нейромаркетинга предельно проста. У вас вызывают эмоцию. Желательно достаточно сильную чтобы обезоружить вас, то есть лишить способности мыслить самостоятельно. Затем в совершенно беззащитное сознание
проникают с нужной информацией, которая исподволь программирует ваше поведение. 

 

Это предельно упрощенная схема, но она ясно показывает природу всех манипулятивных технологий. Саспиенс, культурошок и прочее это не только специфика современного киноискусства, но классическая технология манипуляции общественным сознанием.

 

А может мы не хотим голосовать за политическую марионетку? А может мы не хотим брать кредиты, но при помощи банковских нейромаркетологов мы их нагребаем как умалишенные?

 

А ну-ка включите фантазию! Где ещё можно использовать нейромаркетинговые технологии?
Правильно везде, где нужно управление людьми помимо их воли. Секты, политика, СМИ – вам везде продают эмоции и кто знает, что параллельно им закладывается вам в подсознание!  

 

Вам говорят о падающих кометах? Время от времени? Правильно, это очень важно – падающая комета…

 

НЛП-технологии используются властью, это когда нужно симитировать нечто, допустим выполнение какого либо политического обещания. Так культурно массовое мероприятие, смех и веселье, песни и пляски, и другие в принципе положительные эмоции заменяют реальные социально-экономические сдвиги.

 

Если подобными «науками» занимаются «мирные» рыночные институты, с их кучами технических интеллектуалов, продающих свои хитрости своим бизнес-заказчикам – корпорациям, можно только представить чем же, на самом деле, занимаются военные ведомства! Они то, уж точно книг с пафосной претензией на «нашу скромную» коммерческую науку не пишут, типа: «Как правильно высасывать жизненные соки из «третьих» государств, народов и их суверенных территорий, под видом евроинтеграции, демократизации и тотальной коммерциализации-монетизации-долларизации, оставляя только их мертвые культурные оболочки, да при помощи планомерной, поддерживаемой компрадорами изнутри, разницы курса периферийных валют, к главной, метропольной…

 

И при этом… выглядеть презентабельно!»

 

 

 

 

 

ПРОИЗВОДСТВО НУЖНОГО ЧЕЛОВЕКА

 

 

 

 

 

Тут стоит посмотреть на детство и воспитание (а значит и на игры с их игрушками) с другой стороны, с более общей, историко-философской, так как воспитание хоть и важный, но всего лишь первый элемент воспроизводства человека, начальный. И который нужно постоянно поддерживать и в отношении взрослой массы населения, не оставлять и её без игрушек и игр.

 

Действительно, мало дитя родить биологически, его еще нужно научить, дать нужные рефлексы, приспособить к потребностям и условиям общества, а эти потребности и условия нужно хотя бы знать. Или предполагать. Найти человеку, так сказать, место под солнцем, а тем более нынешним, сужающимся день ото дня, глобальным коммерческим солнцем сегодняшнего мирового рынка.

 

Как же производился раньше человек - то самое, нужное для существования национальных государств политическое животное, достаточно управляемое и прогнозируемое для жизни своего общества?

 

Дело в том, что всякая историческая эпоха, так или иначе, формирует своею антропологию, своего представителя человечества, свой прототип, со своим общехарактерным для данной эпохи набором и комплексом психических и мировоззренческих рефлексов, в виде ценностей, установок и ориентиров. Можно даже сказать со своей психофизиологией.

 

Вот допустим, мускульные усилия средневекового крепостного крестьянина, как и его культурно-психическая жизнь, обслуживающая тяжелый крестьянский труд, никак не сравнить с трудовой жизнедеятельностью, допустим, рабов в Римской империи, или программиста ХХ века, не отрывающего свой зад от кресла и сублимированного кофе, в течении целого дня.

 

Или, допустим, 14-ти часовой рабочий день рабочего в дореволюционной России, и его ценностные социально-психологические традиции, возникающие и позволяющие жить в таких тяжелых условиях, не сравнить с патологическим безделием советского служащего и рабочего конца 70-х. Не говоря об изнывающих от скуки менеджерах по продажам уже в наше предпринимательско-рыночное время.

 

Однако у всех у них – должен был быть, был и есть свой, определенно сложившийся комплекс представлений и психических реакций, согласно своей культурно-исторической среды. Это не так сложно для понимания как кажется.

 

То есть всякая историческая эпоха формирует свои системы материально-духовного - культурного воспроизводства человека, от больших масштабов, до средних и совсем небольших.

 

В принципе, даже с многочисленными вариациями, их, имеется в виду больших, монументальных систем материально-духовного (культурного) воспроизводства человека, не так уж и много.

 

Великая, с точки зрения исторического и цивилизационного масштаба, христианская система воспроизводства человека сложилась по итогам одного из самых мощнейших и саморазрушительнейших кризисов античного рабовладения, с его многобожием и значит, соответственно многообразием совести. Произошел крах, который просто ввергнул человечество в стадию древней архаики.  

 

Пробудившиеся мощные социальные инстинкты рода, призванные сохранять человека как вид, подчинили себе индивидуальные инстинкты индивидов, и послужили толчком реализации жизненной необходимости создать принципиально новую тип и форму материально-духовных отношений между всеми людьми, а не только между какими либо политическими частями общества. То есть кризис цивилизации привел к необходимости нового выбора социально-этических принципов вообще. И принцип этот, новый, уже должен быть унифицирован, так как этого требовали складывающиеся социально-экономические связи. Многобожие уже не подходило, так как подразумевало многоморальность, а многоморальность была осуждена, так как именно она и послужила источником краха цивилизации.

 

Это звучит вполне современно и для нашего времени.  

 

Если и был в древности аналог современному социализму, то только раннехристианский, так как только он смог реабилитировать человеческую цивилизацию к жизни, после ее сокрушительной гибели под обломками римской метрополии, не естественным, первобытным путем, а организационным, культурным, ВОСПИТАТЕЛЬНЫМ. Исконное, общинное христианство (а христианство изначально было только общинным, это потом его «присвоил» и подстроил под себя мир западной метрополии, индивидуализировал, преобразовав его сначала в католицизм, а затем в протестантизм), просто пронизано инстинктом рода, потому оно оказалось тем самым идеологическим и мировоззренческим инструментом, средством, системой материально-духовного воспроизводства человека, которое лучше всего подходило для нужд новых зарождающихся государств на обломках империи и их организующихся геополитических организмов. Цари – отцы, возглавляли живые общественные организмы своих государств и вся их задача состояла в правовой координации жизни этого организма, который они ассоциировали с собственным, целостным телом. Со своим метафизическим Я.

 

Сегодня прерогатива информационного воспитания и формирования общественного мнения перешла к институту телекоммуникаций, СМИ и массовому искусству. А тогда производством сознания и психики человека, после падения империи, в рамках новой христианской цивилизации, занималась исключительно церковь, руководствуясь революционной, по тем временам, христианской догматикой. На востоке такую роль, в определенный начальный период, выполняли буддизм, конфуцианство и др. системы заменяющие собой старые и отживающие системы воспроизводства сознания человека.

 

Уже потом, внутри самой доктринальной христианской системы, по мере её распространения, начали происходить разломы по уже известным геополитическим линиям жизненных интересов государств, а точнее их властных элит. Но изначальное христианство, как инстинкт самосохранения рода, как моральный и социально-этический принцип, как политический тип отношения человека к человеку внутри общества, к государству, к природе и миру, не имеет к этим политическим разломам никакого отношения. Всё что наворотили после, политики и обслуживающие их историки и летописцы - лишь политические извороты, связанные с конкретными жизненными экономическими интересами правящих политических сообществ (классов).

 

Религия как ранняя форма идеологии и культуры обслуживала материальное, физическое воспроизводство человека, а материальное производство поддерживало в свою очередь идеологию, как инь и янь, как диалектические сущности, не бывающие одна без другой и проистекающие друг из друга. В этом смысле революционный социальный экономизм Маркса в конце ХIХ и вначале ХХ века – это огромное социально-историческое явление, обозначающее собой цивилизационный заказ эпохи, движение, необходимое для реализации социальных инстинктов рода, в тех или иных общественных сообществах-государствах. А так как европейская цивилизация, снова раздираемая многобожием, многосовестливостью, мультикультурностью своих институтов снова погрузилась в кризис (как она погружается и сейчас) социально философский, этический экономизм Маркса – это новое, спасительное проявление инстинкта рода, но уже на новом историческом этапе.

 

Открыв погрязшему в кризисе и войнах обществу тайны распределения прибавочного продукта в обществе, Маркс создал прекрасную науку марксистскую политэкономию, с помощью которой можно было понять всю иррациональность капитализма и обожествляемой смитовской невидимой руки рынка. Таким образом, политэкономия Маркса – бухгалтерия нравственности, только ею, можно внятно измерить справедливость и рациональность современного общества, с его сложным разделением труда, капиталистических потоков, налогов в капиталистическом государстве и его общественных функций.

 

Конечно абсолютизировать марксизм – религиозно-культурный отголосок ушедшей великой революционной эпохи, традиция больше психологическая, чем строго научная, но и отказываться от мировоззренческого методологического инструмента, позволяющего вскрыть природу любых политэкономических кризисов капитализма как такового, как кризисов общественного воспроизводства в общественных организмах, или в угоду паразитирующим на ресурсах обществ корпорациях её утаивать или искажать, просто преступно для рода человеческого.

 

 

 

 

 

РАЗРУШЕНИЕ ХРИСТИАНСКИХ РОДОВЫХ АРХЕТИПОВ

 

 

 

Итак, всякому государственному образованию, как форме жизни общества людей, имеющей своё материальное экономическое хозяйство, свою территорию и атрибуты государственной власти, была присуща своя национально-культурная система воспроизводства человека. Система воспитания - одна из главнейших в ней.

 

Большинство европейских стран, в том числе и славянский мир, каждый в свой черед, внедрили либо переняли христианскую модель воспроизводства человека через нуклеарную модель семьи, они переняли и архетипику этой модели. Иисус (богочеловек), Богоматерь, святые старцы и младенцы, стали трансцендентальными образами-архетипами, участвующими в том или ином культурно преобразованном виде в процессе воспитания и организации психики человека-гражданина - члена общества, воссоздании образцов его мышления и поведения. В том числе, конечно же, поведения социально-политического.

 

Сакральное христианское «возлюби ближнего своего», или «отлепится от отца и матери и прилепится к жене и мужу» и т.д. является историческим психотекстом судьбы многих поколений христиан, даже если они и не называли себя христианами, не посещали христианские церкви, и не соблюдали пост. Иначе говоря, воспитываясь в нуклеарной семье, институте христианской общины, (которую закрепляла церковь), и приобретая в ней прообразы отца и матери в христианском духе, люди психотипически оставались христианами, даже если считали себя атеистами, так как пользовались в воспитании (воспроизводстве человека) архетипикой нуклеарного христианства. Они пользовались ею, уже даже после начала его нынешнего техногенного разложения в условиях глобальной унификации культур.  

 

Речь идет не только о патриархальном укладе царской России или семейных укладах СССР, уже во времена Хрущевской урбанизации начинавшие трещать по всем швам, как и с урбанизацией всей советской культуры (мультикультурное паразитирование на окраине-деревне по типу капиталистического паразитирования городской промышленной метрополии на сельской окраине) но и современных обществ построенных на нуклеарной семье, то есть семье, где согласно христианским традициям, должен быть отец, мать и дитя.

 

Препятствовать нежелательной рождаемости лишних людей, которые отягощают глобальную частнокапиталистическую машину как социально-политическая обуза, это значит всеми силами и научно-техническими методами и подходами, препятствовать христианской репродукции людей. Это значит разрушать архетипику общинного христанства и остатки нуклеарной семьи, как выработанном тысячелетиями социальном рефлексе. Другого, просто не дано.  

 

В виду того, что экономики современных национальных государств, с расцветом иных социально-экономических организмов - транснациональных корпораций, уже могут называться национальными только лишь номинально, стало быть и система воспроизводства человека в таком социально-экономическом образовании как глобальный экономический мир, должен быть изменен и унифицирован, приведен к одному однородному типу, то есть должен стать оптимальным с точки зрения мирового частнокапиталистического хозяйства и технократической иерархии собственников, живущей паразитируя на ней при помощи своих корпоративных прав собственности.

 

Большим препятствием на пути унификации национальных традиционных систем воспроизводства семьи, является… пол. Именно пол, с его культурно-религиозной архаикой (отец+мать) и психоэнергетикой мощного сексуального инстинкта, взывающий к культурной регуляции этих институтов (а значит и выделение значительных бюджетных средств) на государственном уровне через национальную семью, становится главным препятствием для создагния новых, адекватных глобальной мировой социально-экономической системе типов воспроизводства человека и его воспитания. Человек конечно нужен, но рождаясь в христианской (архетипически) семье, он неудобен, неоптимален, неэффективен, и представляет угрозу разрушающемуся глобальному рыночному миру, в будущем.

 

            По сути, то есть политически и практически, глобальный мир должен отказаться от старой, христианской системы воспроизводства человека (нуклеарная семья) и энергично тащить глобальное человеческое общество в новое техногенное язычество, в мультикультуризм, в антиобщинность на новом технократическом уровне, в новых условиях которого, уже можно абсолютно безболезненно допустить всё современные новшества (инплантанты, клонирование, и прочее) воспроизводящие человека уже в открытую, без политического ущерба для глобальной социально-экономической системы, как это было бы (и будет) для любых остаточных христианских культур, в числе которых и ислам.

 

«Общественная жизнь стала невозможна без приведения в действие, «одушевления» всей совокуп­ности «овеществленных», «опредмеченных» элементов об­щества, без поддержания определенного равновесия, функ­ционального соотношения между различными звеньями социального целого, обеспечивающего воспроизводство бур­жуазных общественных отношений. Возрастает потреб­ность во всестороннем учете, планировании и прогнозиро­вании общественных процессов. На первый план высту­пает фигура «социального инженера», трезво прогнозирую­щего возможные варианты дальнейшего развития капита­листических отношений и обеспечивающего для этого оп­тимальный режим путем контроля за «внутренним» миром человека, путем выработки особого типа идеологии, кото­рая могла бы стать средством обеспечения единообразного поведения больших групп людей. Решение этой задачи до­стигается созданием своеобразной «фабрики грез» — си­стемы духовного манипулирования людьми, апеллирующей к чувствам и эмоциям, к честолюбивым устремлениям и патриотическим переживаниям, вырабатывающей особые идеалы псевдоколлективизма, группизма, «преданности» буржуазным социальным организациям и т. д.» - Это выдержка из неприметной книги по критике западной буржуазной философии, написанной коллективом советских автров-философов, во главе с Т.И. Ойзерманом. Написано примерно за двадцать пять лет до крушения Советской Империи – государства, созданного на основе социального инстинкта самосохранения славянских обществ, перед угрозой их полного поглощения и уничтожения западной метрополией.

 

 

 

 

 

ПЛАСТМАССОВЫЕ РЕВОЛЮЦИИ

 

           

 

 

 

Чем же разродится беременная Барби?

 

Её беременность – символ нашей хаотической эпохи, в которой только кажется что всё под контролем. Что может родить пластмассовое общество, кроме таких же безссмысленных пластмассовых идей, плоть от плоти своего пластмассового, глубоко инспирированного бытия? Оранжевые революции – революции пластмассовые, они меняют метастазирующие формы общественного сознания, с остатками массовой архетипики христианства, но в принципиальной структуре и системе материально-духовного воспроизводства человека ничего не происходит!

 

Современная массовая культура услужливо восполняет образовавшиеся пустоты в разрушающейся архетипике христианства.   Любовь заменяется наслаждением. Наслаждение – потреблением. Потребление замыкается на акте покупке. Как половой акт, с покупной проституткой, прототипом «Барби». А покупка, тем более вызываемая с использованием всех нейропрограммирующих технологий - это откровенный элемент тоталитарной власти над современным человеком.

 

Именно подталкивая к покупке, вынуждая покупать тот или иной продукт-образ глобального мира, а перед этим вынудив человека продать свой родовой ресурс, будь то территория, полезные ископаемые или национальная этническая совесть и смысл бытия, человек становится как бы навсегда «культурно завербованный рынком» на всю оставшуюся жизнь. Он не может отказаться от этого акта вербовки через потребляемый товар, так как в таком типе общества уже давно осуществляется его воспроизводство, и повлиять на него он просто не в состоянии, без полного разрушения всей системы.

 

То есть все как обычно. Как и было в истории.

 

Отчуждение от своего труда, а это прежде всего, отчуждение от сознания необходимости человеческого труда, как единой ценности и причины существования человека в современных условиях. Современное, языческое обожествление технологий, достигло такой высокой кульминационной величины, что спасти человека и основу его родовой цивилизации, может только известная степень архаизации культуры, сбрасывание паразитарных урбанических метропольных культур, ставших возможными в нынешнем своем современном виде и масштабе, только при полном и нещадном использовании всех ресурсов планеты, полного и безоглядного использования всех научно-технических достижений, изощренных наук и прочего, что уже начинает противоречить самой природе живого человека. Проще говоря, ПРЯМО использоваться против него.

 

Терпящая крах общественно-политическая система, созданная под социальное паразитирование корпораций частных собственников, вынуждена срочно заполнять пустоты умирающего традиционного христианского типа воспроизводства человека и взамен ему внедрять новые. Отсюда берут истоки демонизируемых ювенальных технологий, насаждение гендерных программ и прочего антирепродуктивного флэша.

 

Современные СМИ продуцируют потоки модифицированной любви и индивидуалистических культур, весьма напоминающих генномодифицированные продукты питания: очень похожи на вкус и цвет, но происхождение и питательные вещества, как и последствия их долгого употребления остаются за кадром. Образы любви массами черпаются из шок-поделок шоу-бизнеса, поп-культуры, и прочей индустрии развлечений.

 

Человека профессионально отвлекают от его политических ощущений утилитаризированного, по сути апокалиптического бытия современной жизни новыми и новыми шокирующими образами. Не имея возможности дать натуральный социальный культурный продукт «любви к ближнему», а все по причине его настоящей социальной дороговизны, система заполняет пустоты пеной: в песенках и сериалах про любовь, есть всё кроме настоящих чувств современного человека и истины его жизни: проблемы либо надуманны, либо подаются с известной долей модных модификаций, искажающей любую, либо историческую, либо бытовую правду.

 

Шок, взрослость, инфантильная полноценность, игра…

 

 

 

БЕРЕМЕННОСТЬ ПЛАСТМАССЫ

 

 

 

Беременность мира - не игрушка.

 

Можно конечно говорить о необходимости психоэкологии игрушек, порассуждать о необходимости контроля, о необходимости роста сознания во власти и прочих, других смешных вещах. Наряду с этой необходимостью, если не с ещё большей, всегда есть и необходимость экологии пищи, экологии политики (когда искусственные политические партии выдаются за естественно, натуральные, а на самом деле отстаивают интересы транснациональных корпораций и собственные карьеристские интересы), экологии музыки, экологии труда и т.д и пр. экологий. При таком засилье экологий «вообще», уже сам человек, а именно всё его общество, с его унифицированными и одновременно раздутыми глобальным рынком до колоссальных размеров, потребностями, сам человек стал экологической проблемой.

 

Американцы, как истые либеральные рыночники, частенько говорят: если вы не решаете своих проблем, то скоро вы сами становитесь для окружающих проблемой. Что ж, это правило чудесно подходит ко всему современному обществу, в том числе и к американскому, доля потребления которого, по сравнению с мировым уровнем, слишком велика, чтобы говорить даже о номинальном равенстве. Реальное производство США и Европы, совершенно не соответствует сверхдоле их потребления, и если этот факт и имеет какое либо социально-политическое значение для сегодняшнего исторического и политического момента, то для проблемы цивилизации в целом это не играет никакой роли. Человечеству должно быть совершенно безразлично будут ли американцы имперски доминировать в мировом потреблении, или это будут в последующем амбициозные китайцы - какая разница?

 

Но вот скрытое, подтекстное, засилие косвенной рекламы альтернативного воспроизводтва (киркоров, суррогатное материнство, израильские методики и пр.) альтернативные браки, как кризис традиционной семьи, это прежде всего кризис традиционного репродуктивного здоровья и социально-экономических возможностей современных либерально-рыночных частнособственнических государств и обществ.

 

Как самоотверженно сегодня капиталы вкладываются в феминизм, унисексуализм, метросексуализм! Они вкладываются и буду вкладываться только в то, что обеспечивает. А обеспечивать в условиях кризиса, необходимо только одно - сохранность собственности. На это работают все монетарные и не очень технологии, кредитные и другие возможности экономики «без баланса», экономики печатанья денег.

 

            Обладая научно-техническими достижениями и ресурсами, не доступными родовому большинству человечества, собственники и властители, держатели контрольных пакетов акций этого мира, снова стали отдельной нацией, со своей закрытой культурой, как это уже было в истории прошедших империй и их паразитарных метрополий. Они пытаются мягко и креативно, вернуться к рабской модели человеческого общества, но уже на новой научно-технической базе. Для этого нужна новая, совершенно отличная от старой, традиционной, модель воспроизводства человека. Он (человек) должен рождаться, воспроизводится, альтернативным от традиционной семьи, способом. Как угодно, только не в семье. Глобальные игрушки нам указывают, как.

 

Назвать это заговором нельзя, и это не сатанистские бредни конспирологов. Это реальная потребность той социально-экономической модели, которая нынче доминирует на всех континентах земного шара и которая все дальше демонстрирует свою социально-политическую неэффективность и неустойчивость.

 

            Благодаря СМИ и игрушкам, цифровому и массмедийному воздействию, на наших глазах появляется совершенно иной антропологически человек, который уже не обожествляет силы природы или животных, как это было в глубокой древности, который уже не обожествляет себя и свои фантазии, потребности, склонности к разумности или безумию, как это было в христианскую эпоху. Этот новый антропологически человек ещё пытается обожествлять технику, как это совершенно недавно отчаянно делали мы, люди уходящей христианской эпохи, сходящие с ума в поисках смысла всему тому, что мы наворотили в качестве научных достижений и поставили самих себя от них в зависимость.

 

Этот новый антропологический человек не обожествляет уже ничего, так как относительность его мышления, как и относительность его жизни, будет столь очевидной, как и его полное рабское подчинение техногенным условиям, в которых о совести и морали можно будет говорить как о смешной сказке прошлого.

 

Мы сломали рациональные социальные советские игрушки, одержимые психической истерией соответствия западу. Мы раскурочили эти игрушки сами и теперь нет смысла плакать над тем, что уже невозвратимо ни в каком виде. Ни в виде многоукладности славянского мира, ни в виде самобытности славянских культур, павших под натиском рационалистичекого западного эгоизма. Мы должны понять, что перед нами не останки советских игрушек, на которой теперь восседает победившая в глобальном масштабе, беременная «Барби», а то, что осталось от славянской геополитической нации, которая когда-то инстинктивно борясь за свою жизнь в противостоянии с глобальным монстром западной метрополии, пожирающей все вокруг, преобразовалась в жесткий советско-социалистический организм, только лишь ради своего спасения. Ради сопротивления небытию, куда его, так или иначе, сталкивали постоянные угрозы истории.

 

НАКОНЕЦ МЫ УДОВЛЕТВОРИЛИ СВОЁ ЛЮБОПЫТСТВО.

 

МЫ УВИДЕЛИ КАКИЕ ОКАЗЫВАЕТСЯ ЖИВЫЕ И ТОНКИЕ СВЯЗИ СКРЕПЛЯЛИ НАШЕ ОБЩЕСТВО В ОДИН ЖИВОЙ ОРГАНИЗМ И ТЕПЕРЬ ОН, ПРЕПАРИРОВАННЫЙ КОММЕРЧЕСКОЙ НАУКОЙ И БЕЗГРАНИЧНОЙ ЖАЖДОЙ КОРПОРАТИВНОЙ ВЫГОДЫ ДАЖЕ ЦЕНОЙ СОБСТВЕННОЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПРИРОДЫ, МЫ ВИДИМ КАК ОН ХАОТИЗИРУЕТСЯ И МЕРТВЕЕТ.

 

Он просто становиться ненастоящим. Поддельным. Как беременность «Барби».

 

.

 

Эпилог.

 

 

 

Я сказал родителям о своих мыслях по поводу «Барби». Сказал сжато, но не без эмоций. Наверно больше из уважения ко мне, чем от полного понимания, они согласились изъять беременную игрушку из арсенала своего ребенка.

 

Первые попытки анулировать беременную «Барби» оказались безуспешны: девочка уже успела «полюбить» процесс выковыривания младенца из живота «Барби», и потому уже испытывала в этом необходимость на ближайшую неделю. Все бы так и осталось как прежде, если бы не неожиданно проявившаяся настойчивость в этом вопросе матери девочки. Женщина неприятно удивилась тем, насколько привязался ребенок именно к этой "странной" игрушке, чем к простым и понятным зверушкам, куклам, в её арсенале и т.д. Это ее раззадорило и даже обеспокоило больше, чем все мои доводы.

 

Изъять игрушку удалось только после ряда сцен и покупки другой очень яркой и красочной игрушки, но более "естественного" содержания.

 

 

.

 

С.Заморский

25 марта 2012 г