Охота пуще неволи

     Близится охотничий сезон."прорезается" рецидив охотничьего азарта. Ура !.

     Охотниками не становятся. Охотниками рождаются. Меня, как старшего из сыновей, отец начал брать на охоту (по его словам) с 2-х лет. И сколько себя помню, я постоянно "клянчил", чтобы он взял меня с собой на охоту.

      В 6 лет мы с младшим братом ходили ранней весной пасти коров в степи на "ветошке" и только появляющейся на солнцепёках траве. Потом, когда коров отдавали в табун, мы бродили с ним, "вооружённые" рогатками, добывая в те голодные годы у природы всё, что можно съесть : дикий лук, щавель, "заячью капусту", "сладкий корень", птичьи, а потом и утиные яйца.

     После 7 класса папа привёз мне из Свердловска одностволку 16 калибра и я стал полноправным охотником. Ну, а следом за мной и брат. Охотились на уток, которых было в те годы тьма-тьмущая.

     Но настоящее изобилие, настоящую дичь и настоящие сложности охотничьего "заболевания" я познал уже "на Северах" (Ципиканская и Бодайбинская тайга), куда попал после окончания института и "застрял" почти на 17 лет. Там жизнь меня сразу забросила в глухую тайгу. Оружие (м/к винтовку и двустволку) я привёз с собой, но добыть что-либо (кроме зайцев и рябчиков) умения не было никакого. Постепенно познавал особенности обитания глухаря, кабарги, изюбря, косули, лося, сокжоя. Их привычки, периодичность жизнедеятельности. Позже познакомился с рысью, россомахой,, медведем, волком. Пристрастился к пушному промыслу (белка, колонок, горностай, солонгой, ондатра). Научился промысловой охоте с ночёвкой в тайге по 10-30 дней на 40-ка градусном морозе, с кочёвкой без избушек.

     В совокупности с профессиональной работой геолога-съёмщика, пребывание в тайге составляло до 6-7 месяцев в году.

     Поскольку в отпуск мы ездили раз в три года (домой на Урал, на Чёрное и Балтийское моря), и отпуск составлял до 4 месяцев, я через 1-1,5 месяца уже "места себе не находил".

А если учесть, что отпуск давали только после завершения полевых работ, т.е. с октября, то понятно, что делать мне там было нЕчего. Бездельничать я не умел и возвращался в тайгу, на охоту.

     Вначале ходил один, или со случайными попутчиками. Потом познакомился с одним пожилым (72 года) охотником и присоединился к его участку. Позже получил в коопзверпромхозе свой охотничий участок, скооперировался с одним местным парнем и стал почти профессионалом. Рекорд - 539 белок за сезон (кроме россомахи, рыси, колонков) Полевые (восточно) сибирские лайки у меня "на Северах" были всегда. Причём, именно полевые и именно лучшие. Они меня даже от медведя-шатуна спасли, а на это далеко не каждая лайка способна.

     Любовь к тайге, к странствиям по её просторам, азарт и страсть к охоте - это, пожалуй, болезнь, очень заразная облезнь. Заражаются ею не все. С ней рождаются, но она возникает не на генном уровне. Нас выросло у отца с матерью 4 брата, но "заболели" только мы, два старших. Из моих 3-х сыновей серьёзно "болен" - один и один "слегка прибаливает". Симптомы этой "болезни" довольно однообразны. Перед открытием сезона "больные" начинают сначала перебирать патроны, ружья, снаряжение, "кучковаться" возле охотничьих магазинов, в гаражах, расспрашивать не видел ли кто прилетевших уток-гусей. В общем ведут себя как охотничья собака, увидевшая сборы хозяина. Разве, что не повизгивают и не кидаются из стороны в сторону. Ну а выезд - это дело святое. Это праздник.

 На охоте всякое случается. Даже более невероятное, чем в байках про охотников и рыбаков. В ближайшее время попробую рассказать о наиболее ярких, абсолютно правдивых происшествиях, оставивших след в памяти.