Депутат-миллиардер Слипенчук: «Я запретил сотрудникам ходить на митинги из любви к Путину»

В интервью Forbes бывший трейдер, а с 2011 года депутат Госдумы от Единой России Михаил Слипенчук рассказывает, почему Россия — монархия, чем вредны потрясения, а также о русском вопросе и своих амбициях

Слипенчук 17 лет бессменно возглавлял ИФК «Метрополь», но в прошлом году решил заняться политикой. В марте 2011 года его избрали в Совет депутатов  Еравнинского района Бурятии, где расположены его горнодобывающие активы. В местной прессе появилась информация, что Слипенчук хочет идти в Совет Федерации. Он, правда, отрицает такие намерения. Но в итоге бизнесмен оказался в российском парламенте: его благотворительные фонды вступили в Общероссийский народной фронт (ОНФ), а Слипенчук, выдвинутый ОНФ, прошел в Государственную думу по списку «Единой России» от Бурятии.

— Как вы стали сторонником Путина и зачем записались в ОНФ?

— Я никогда не скрывал, что являюсь сторонником Владимира Путина, и всегда говорил об этом. Смотрите, до кризиса 1998 года мы заработали около $24 млн собственного капитала. Сразу после кризиса обнаружили дыру в балансе в $3 млн. Рынка нет, денег личных тоже нет. Я понимал, что с теми подходами, которые применялись в последние годы правления Ельцина, экономика России долго не просуществует. Дестабилизирующее отношение к долгам, валюте. Все что могли сделать худшего во время кризиса — сделали. И внутренний с внешним дефолты, и девальвация. Хуже не придумать. А ведь могли, например, девальвировать рубль с 6 до 12 и наполнить деньгами экономику. Когда 31 декабря 1999 года Ельцин подал в отставку, а преемником стал Путин, мы вложились в рынок. И то поступательное движение «Метрополя», которое вы наблюдаете, состоялось благодаря политике Путина.

— То есть вы его полюбили в новогоднюю ночь?

— Считаю Путина вторым родителем «Метрополя», правда, он об этом не знает (смеется).

— Что думаете о митингах против «Единой России» и Путина?

— Зная историю России, я категорический противник революционного подхода. Могу назвать только несколько случаев добровольной передачи власти в нашей стране за последние 500 лет. От Ельцина к Путину и от Путина к Медведеву. Все остальные либо по смерти, либо переворот с кровавым исходом.

— Просто режимы такие были. Зачем царю или генсеку добровольно складывать полномочия?

— То есть вы признаете, что у нас монархическая страна?

— Была.

— Да она такая есть, ничего не поделаешь. Так что чем более преемственным будет переход, тем лучше для нас. И чем больше потрясений, тем хуже для нас. Любое потрясение — это не только смена системы, но и колоссальное количество сломленных судеб, кровь. Я не могу вспомнить мирных революций в России. Может быть, только 1991 год, да?

— По российским меркам крови не было.

— Зато был 1993 год. В принципе революции ни к чему хорошему не приводят. Другое дело — меня радует, что гражданское самосознание растет. Но, откровенно говоря, я запретил сотрудникам компании ходить на митинги.

— На митинги против Путина или за Путина?

— Если запрещаю на один, то автоматом на другой.

— Потому что холодно?

— Я считаю, что люди должны работой заниматься, а не на митинги ходить.

— Вы же не можете отследить, кто пошел, а кто нет?

— Не могу. Но я могу попросить этого не делать. Я считаю, что у нас комфортные условия работы и люди должны выкладываться и показывать весь свой профессионализм в «Метрополе».

— Митинг противников Путина собрал людей, у которых, как правило, комфортные условия работы.

— И в первую очередь людей, у которых есть интернет, иначе как бы они собрались.

— Интернет, если мы говорим не о Бурятии, а о Москве, есть почти у всех жителей.

— Ну, значит, доход у человека должен быть как минимум больше $1000.

— Это же средняя зарплата в Москве.

— Я считаю, что те, кто вышел на Болотную площадь и другие подобные митинги, — люди высокого достатка, которые хотят, чтобы их голос был услышан. Хотя не уверен, что, если начнется революцию, они выйдут на эти самые баррикады.

— Так вы поддерживаете стремление к демократии или мы должны оставаться монархией?

— Я сторонник того, чтобы развивалось демократичное общество, но не в ущерб поступательному движению страны. Если народ объединяется с целью свержения власти, то я против. Если народ объединяется с целью торжества гуманитарных идей, то я за. Я за законность во всем. Народ вышел после выборов и сказал, что, видимо, были приписки…

— А были приписки?

— Я могу сказать за себя. Уверен на 180%, что я законно избранный депутат, и мне не стыдно. Почему 180%? Потому что 20% не хватило для второго депутата от Бурятии по списку «Единой России».

— Сообщения о фальсификациях в пользу «Единой России», все эти скандалы с открепительными удостоверениями, «каруселями»: правда или ложь?

— Я голосовал за «Единую Россию» в Москве по открепительному талону.

— Точка?

— Я не могу, в силу того что не владею информацией, говорить иначе.

Могу сказать так: в любой стране при любом режиме люди, которые не проходят или не набирают достаточного количества голосов, говорят везде одно и то же. Возьмите США. Вроде бы образец демократии, а выборы Буша-младшего закончились скандалами во Флориде.

Другое дело, что нужно все сделать, чтобы было меньше поводов для подобных мыслей и высказываний. «Единая Россия» также выступает за прозрачные выборы.

— Спрошу иначе. В целях поступательного движения страны считаете ли вы допустимыми нарушения, подтасовки?

— Этот вопрос задал еще Достоевский. Стоит ли слезинка ребенка счастья мира? Можно к добру гнать палкой? Мне кажется, что иногда нужно это делать. Но человек, который берет на себя эту ответственность, должен понимать, что ему придется ответить за все в случае неправильного решения.

— Все мы понимаем, о каком человеке идет речь. Даже члены «Единой России» в неформальных разговорах высказывают сомнения, что Владимиру Путину стоило идти на новый срок. Глаз «замыливается», в команде все те же персонажи и т. д. Третий срок Путина оправдан в целях поступательного движения страны?

— Я руководил компанией «Метрополь» 17 лет. По уму, каждые 4 года нужно менять работу.

— Некорректное сравнение. В «Метрополе» вы владелец, а не наемный менеджер.

— Почему? Вопрос мотивации тоже рано или поздно появляется. Я периодически думал, что у меня «замыливается» глаз. С другой стороны, компания всегда развивалась поступательно, и, например, быть начальником отдела образца 1998 года и образца 2008 года — это две большие разницы.

В советское время такие вещи не допускались: была постоянная ротация. Очевидно, что в такой ротации есть плюсы. Но мы живем в переходное время, у нас нестабильная ситуация в мировой экономике, поэтому в некоторых случаях из правил должны быть исключения.

— То есть вы поддерживаете точку зрения министра-наставника Сингапура Ли Куан Ю, что демократия может подождать, а стабильность важнее для экономического роста?

— Да, особенно, в нашей стране.

— Кажется, что политические убеждение сродни вере. Невозможно в принципе договориться, если люди придерживаются разных взглядов на важные общественные проблемы.

— Не соглашусь: в основе политики лежит экономика. И вот когда народ голодает, тогда и возникают различные политические вопросы вроде национального. Во время экономического кризиса в Юго-Восточной Азии в 1997 году в Индонезии были китайские погромы. И в этом отличие наших митингов: народ, который вышел на Болотную, живет хорошо, не голодает.

— Есть же «Русские марши»?

— Это не массовое явление. Я, например, категорический противник национальных выступлений, будучи русским человеком. Я за равенство наций и считаю, что в России живут русские люди. Добавлю, что это моя точка зрения. Русским является тот человек, у которого родной язык русский, который исповедует русскую культуру, экономически связан с Россией и проживает на территории России. Вот такие 4 критерия национальности. Их изложил Сталин в своей статье о национальном вопросе. Я много изучал этот вопрос. У меня папа — украинец, мама — русская, поэтому для меня было крайне важно понять, кто я по национальности. Я — русский.

— Значительная часть общества поддерживает лозунги вроде «Хватит кормить Кавказ».

— 95% сборной по карате, которая занимает первые места и защищает цвета России за рубежом, — это Кавказ.

— Вы их тоже считаете русскими?

— Конечно.

— А они себя?

— Не знаю. Специально не спрашивал. Думаю, что тоже (пауза). Они себя россиянами считают.

— Ну, вот россиянами.

— Я сразу сказал, что это моя точка зрения. Это не значит, что она правильная.

— Вы ранее говорили, что в политику должны идти состоявшиеся люди. В новую Госдуму по списку ОНФ прошли токарь, начинающая киноактриса, боксер. Любая кухарка может управлять государством?

— В Госдуму должны приходить люди с опытом, которые имеют за плечами реализованные проекты.

— Это не ответ на вопрос.

— Я отвечу так.

— Возвращаясь к началу беседы, зачем вы все-таки пошли в политику?

— Мы уже говорили о мотивации и, откровенно говоря, в какой-то момент строить больший бизнес стало неинтересно.

— Через срок или два вопрос мотивации опять появится, нельзя же быть вечно депутатом?

— Просто надо брать на себя больше ответственности, чтобы положительно влиять на изменения в стране. В перспективе хотел бы возглавить регион и сделать его привлекательным для инвесторов.

— Хотите идти стопами Груздева (основатель «Седьмого континента», который два срока отработал в Госдуме, а в 2011 году стал губернатором Тульской области. — Forbes)?

— Я давно задумался о таком пути. И нельзя его называть «стопами Груздева», считаю, что это правильный путь для людей, которые состоялись в бизнес и для которых деньги не являются целью в жизни. Взять ответственность за людей — это новый вызов.

— Регион, которые вы хотели бы возглавить, — это Бурятия?

— Думаю, что нет. Очень серьезный конфликт интересов.