ТОРЖЕСТВО ТЬМЫ. Один день на выборах Президента России

Дневниковые записи, сделанные  Никитиным А.Д. 4 марта и обработанные автором  6-9 марта 2012 года.
4 марта 2012 года.
Комната № 7
13.35.Захожу в комнату № 7 на первом этаже, где  располагается территориальная избирательная комиссия Ленинского района г. Саратова (далее ТИК). Я член ТИК с совещательным голосом от партии «Справедливая Россия».
В комнате находилась Ойкина Н.В, председатель ТИКа, Д.О. Кнутов, ее заместитель,  и секретарь Снакович В.Н  В комнату постоянно заходят и выходят какие-то люди, то принося, то забирая какие-то документы.
К мою появлению присутствующие отнеслись доброжелательно, что меня несколько удивляет, поскольку вчера, 3 марта, сдавая свои документы  я честно сказал,  считаю, что две трети членов комиссии не считаю честными и добросовестными гражданами, и если надо, могу объяснить почему. Объяснять не потребовалось.
Снаркович и Ойкина сосредоточенно отвечают на звонки граждан и от членов  участковых избирательных комиссий ( далее УИК).  Ойкина обращается ко мне за консультацией по одному из звонков. Но я говорю, что не компетентен.  Обсуждаются проблемы важные, но  частные,   и они интереса у меня не вызывают. Моя сверхзадача не допустить фальсификации членами ТИК. Уловив момент, когда Ойкина освободилась, я обращаюсь к ней с просьбой предоставить мне возможность ознакомиться с  протоколом ТИК, на которых были организованы рабочие группы  и ознакомиться с персональным составом этих рабочих групп. Мое обращение явно Ойкиной не понравилось, но она отвечает, что как только освободиться, то меня с указанной документацией познакомит. Я отвечаю, что подожду.
14.00  Заседание ТИК.
Ойкина  собрав в кучу несколько поступивших в ТИК жалоб, объявляет Снарковичу, что надо собирать ТИК. Постепенно в комнате стали собираются все члены ТИК с решающим голосом. Я с со всеми членами ТИК знакомлюсь.   Из членов Тик для себя выделяю С.Н. Николаева от партии «Яблоко», Е.И. Кучину от  партии «Справедливая Россия», С.П. Пузырева  от  ЛДПР и Н.Е. Негруба от  КПРФ. Я выражаю надежду, что будем сотрудничать. По крайней мере эти четверо представляют участников  движения «За честные выборы».
 На заседании ТИК рассматривают жалобы, поступившие с УИКов №190, №229, №187 и некоторые другие. Мне не нравится, как рассматриваются в ТИК жалобы. В суть не вникают.  Удивляет, что Николаев, Пузырев и Кучина при голосовании явно ориентируются на позицию своего начальника  Ойкиной. Независимая  позиция у Негруба.  И это ободряет.
14. 35. После окончания заседания ТИКа основная масса членов расходится. Я пишу заявление о выдаче мне копии протокола заседания ТИКа , отдаю его Ойкиной, та  Снарковичу, последний мое заявление зарегистрирует. В комнате работают Ойкина и  Снаркович. Наблюдаем за работой  Негруб и я.  Работы много. Звонки идут постоянно. Мне видно, что Ойкина и Снаркович утомлены из-за постоянного напряжения. Вся работа ТИК замкнута именно на этих троих.  Полученной информацией о ходе голосования Ойкина ни с кем из членов ТИК не делится и никого не информирует. Меня это удивляет, но я молчу.
Напомнаю Ойкиной, что все же хочу ознакомиться со списком рабочих групп. Ойкина ответчает,  ознакомит  позднее.
15.00. Приехал депутат  областной думы В.П. Синичкин. Он был добродушен. Синичкин В.П. о чем - то коротко переговорил с Ойкиной и вышел из комнаты в фойе к охране. Через некоторое время он уехал. Ко мне в коридоре подошел  мужчина  и тихо сказал, что Синичкин приезжал, чтобы проверить, все ли готово для фальсификации.  Я немного растерян. Но про себя думаю, а почему бы нет? Он по линии партии Единая Россия наверняка  отвечает за результат голосования. Контрольные цифры обозначены. О них даже в СМИ писали.  Хотя с другой стороны зачем ему это!?  
15.20. Ойкина берет пачку документов и выходит из комнаты. Негруб мне говорит, что она пошла докладывать  главе Администрации района и получать от него указания. Я к его сообщению отношусь равнодушно.
15.35  Появилась Ойкина. Я спрашиваю ее, была ли она у главы администрации. Ойкина отвечает, что была в приемной, но на прием не попала, поскольку Сараева на месте нет. Ей с главой администрации надо было решить вопрос о расчистке дороге к  избирательному участку на универсальной базе, так как  избиратели жалуются, что попасть в избирательный участок из-за сугробов снега не могут. Я обо всем договорилась, говорит мне Ойкина, но о чем,  где и с кем не говорит. Я снова напоминаю, что хотел бы ознакомиться со списком членов рабочих групп. Ойкина сделала вид, что не услышала меня. Я проявляю настойчивость, тогда Ойкина мне отвечает, что я ее отвлекаю от работы. Пишу официальное заявление, чтобы мне выдали  копии указанных протоколов ТИК о создании рабочих групп.
15.45 Ойкина с папкой документов  снова уходит. Негруб мне говорит, что она снова пошла на прием главе администрации. Я немного подождал, а затем решил проверить на самом ли деле это так. Я поднялся в приемную к Сараеву. Секретарь мне ответил, что его нет. Я захожу в приемную к заму, что на против. Секретарь мне отвечает, что и зама на месте нет. Я спускаюсь этажом ниже ко второму заму главы Администрации Ленинского района М.В. Арутюновой. Спрашиваю секретаря  на кто на приеме у  М.В. Она отвечает, что на приеме Ойкина.  Я возвращаюсь в комнату № 7 и говорю Негрубу, что Ойкина действительно на приеме у Арутюновой.
16.05.  Снарковича мое  заявление  о рабочих группах регистрирует.
Осталось менее 4-х часов голосования. Выжидаю некоторое время я и спрашиваю у Негруба, есть ли официальное решение ТИК о движении председателей и секретарей УИК с итоговыми протоколами голосования  в здании Администрации с тем, чтобы оградить их от влияния посторонних лиц и не допустить факта переписывания протоколов или исправления итогов голосования.  Негруб мне отвечает, что по закону председатели УИК с итоговыми протоколами должны сначала внести данные  протоколов в увеличенную форму, затем ввести данные в ГАЗ Выборы, а затем сдавать уже документы в ТИК. Однако на практике так не происходит. 3 декабря 2011 года председатели УИК с итоговыми протоколами сначала заходили в комнату №205, где работники администрации проверяли итоги голосования, если их итоги не устраивали, то они заставляли протоколы переписывать. И председатели УИК  делают так, как им говорят, отнимая голоса от одних и прибавляя голоса другим.  
Я предлагаю Негрубу, как члену ТИК с решающим голосом, написать заявление о созыве специального заседания ТИК на котором решить вопрос о маршруте движения председателей УИК с итоговыми протоколами в здании администрации Ленинского района, с тем, чтобы  не допустить нарушения  закона о выборах Президента, установить  контроль членов ТИК  и оградить  представителей УИК от требования фальсифицировать протоколы, вписывая в них недостоверные данные.
Негруб за столом такое заявление пишет.
16.30. Выхожу в коридор и вижу, как двое рабочих куда -то наверх несут две коробки. Я их прошу показать содержимое. Оказывается  коробки  с 40 бутылками водки.  Рабочие мне говорят, что это еще не все, что водки будет больше и   скоро понесут закуску. Отмечаю про себя, что, видимо,  местные мафиози собираются отмечать победу в первом туре,  кормить и поить чечевичной похлебкой с водкой председателей и секретарей  УИКов. Делаю вывод, что надо быть принципиальным и,  не смотря ни на что,  делать свое дело и пусть будет, что будет.
16. 45. Появилась Ойкина. Я спрашиваю ее была ли она на приеме у зама главы администрации. Ойкина становится злой и отвечает, что она не обязана передо мной отчитываться. Негруб передает ей два заявления, одно из которых с требованием  созвать ТИК и установить маршрут движения представителей УИК с итоговым протоколом под контролем членов ТИК.
16.48.Ознакомившись с заявлениями, Ойкина берет со стола папку документов и уходит. Я ей говорю, что буду ее сопровождать. Она отвечает, что не нуждается в моем сопровождении. Я ей говорю, что ей не доверяю и  у меня есть подозрение, что она идет за указаниями к главе администрации, а это нарушение закона.  Однако Ойкина выходит и сворачивает в сторону комнаты № 10. Я за ней не иду.  Подхожу  к появившемся Николаеву и Пузыреву и прошу их написать заявление об установлении маршрута движения председателями УИК, чтобы не допустить фальсификации, поддержав Негруба.  Однако, к моему огорчению, Николаев и Пузырев писать заявление отказываются, но что более неприятно, мне становится ясно, что они заявление Негруба на заседании ТИК на поддержат.
Я прошу Негруба написать проект решения по своему заявлению, поскольку понимаю, что никто текст решения за него формулировать не будет. Негруб пишет проект решения.
17.00 Появляется Ойкина и тут же с документами пошла по коридору первого этажа к лестнице на верхние этажи. Я иду за ней, хотя это вызывает ее явное не удовольствие. .  Но Ойкина идет не к главе  Администрации, а в комнату ГАЗ Выборы. В эту комнату у меня не нет допуска, поэтому я останавливаюсь у дверей, а затем спускаюсь на площадку меж этажами.  И стал ждать. Неожиданно для меня в комнату ГАЗ выборы  одна за другой проходят две женщина  сотрудники администрации, через некоторое время в комнату ГАЗ Выборы приходит еще одна сотрудница. Я интересуюсь у них,  кто они такие и имеют ли допуск в  комнату ГАЗ Выборы. Две женщины отвечают, что они работники администрации из правового управления, допусков у них нет, фамилии назвать отказываются. Третья из женщин называет свою фамилию Аюпова, она занимается обзвоном участков и полученные данные принесла в комнату ГАЗ Выборы.
Ожидая Ойкину у комнаты ГАЗ Выборы, связываюсь с  Кучиной и прошу ее также написать заявление в ТИК о созыве собрания, чтобы установить решением порядок сбора информации от УИК и таким образом поддержать заявление Негруба. Она соглашается. Я ободряюсь. Два заявления уже кое-что.
18.15   Выходит из комнаты ГАЗ Выборы Ойкина и я с ней возвращаюсь в комнату №7, где пишу  жалобу, что в комнату ГАЗ Выборы заходят лица, не имеющие допуска. Ойкина жалобу принимает. С составом  рабочих групп ТИК меня так и не знакомит, ссылается на то, что некогда.
Я напоминаю Ойкиной, что в день голосования заседание ТИК созывается по требованию членов ТИК немедленно. Это возымело действие. Ойкина дает указание секретарю Снарковичу созвать собрание ТИКа на  19.15.
18.30. Кучина заявление написала, то так его сдавать не стала. Я даже не стал ее об этом просить.  По ее внешнему виду видно, что ей  делать это страшно.
19.20.  Собрание ТИКа не созвано. Ойкина куда-то ушла. А без нее начать совещание ТИК невозможно. Приехал  уполномоченный кандидата Зюганова  Андрей Карасев. Вид у него утомленный. Говорит, что мотался по участкам.
19. 40. Вечернее заседание ТИК
Появляется Ойкина. Все члены ТИКа уже  собрались. Собрание начато.  В комнате  присутствуют  журналисты, в том числе с телекамерами.
Рассматривается жалоба члена УИК № 252  с решающим голосом Клюева от ЛДПР, которого распоряжением председателя УИК отстранили от работы, но затем все же снова допустили. С моей точки зрения факт злоупотребления должностными  полномочиями у председателя УИК 252 имел место. Однако все члены ТИК,  включая и представителя ЛДПР  Пузырева,  за исключением Негруба, проголосовали считать эту жалобу необоснованной. Затем точно также члены ТИК рассмотрели жалобы по участкам № 271, №251 и №269.
20.00.  Ойкина объявляет перерыв в заседании ТИК, так как необходимо погасить не использованные бюллетени.
20.05. Ко мне подходит Кучина и говорит, что при погашении неиспользованных бюллетеней могут быть куклы. Я обещаю, что потребую вскрыть все пачки.
20.15.Наконец-то открыли комнату № 13, где хранились неиспользованные бюллетени. Все пачки были извлечены из шкафа. Упаковка вскрыта. Лично убеждаюсь, что во всех пачках были именно бюллетени. Электропилой  у всех бюллетеней отрезан один угол и таким образом все бюллетени были  погашены.
О погашении бюллетеней был составляется протокол. Но я при этиом уже не присутствую.
20.20. Все члены ТИК снова  собрались в комнате № 7. Появляется депутат Саратовской областной думы В.П. Синичкин. Карасев поднимает вопрос о законности его нахождения в помещении ТИК, поскольку  в законе о выборах не прописано право депутатов присутствовать на заседаниях ТИК.  Синичкин спорит,  но из комнаты уходит.
20.50  Заседание ТИК продолжено.
Я предлагаю Ойкиной изменить порядок заседания ТИК и впервую очередь рассмотреть заявление Негруба об установлении правил, препятствующих фальсификации итогов выборов. Ойкина и остальные члены ТИК на мое предложение не обращают внимания.
Негруб  говорит Ойкиной и другим членам ТИК, что на заседание ТИК  охрана не пропускает журналиста газеты «Гражданин С». Ойкина, как и все остальные члены ТИК, делают вид, что не слышат. Ойкина монотонно докладывает материалы дела. Негруб упорно повторяет свою информацию. Я пытаюсь обратить внимание членов ТИК на то, что  нельзя защищать закон, одновременно его нарушая, что нарушать права журналистов нельзя.  Устав от настойчивости Негруба,  Ойкина соглашается, чтобы ее зам Кнутов дал указание охране пропустить журналиста. Кнутов с журналистами уходят.
21.05. Ойкина выносит на   рассмотрение заявление Негруба об ее отсутствии на рабочем месте. Делано возмущаясь она просит указать, когда это она уходила с рабочего места на доклад к администрации. Я прихожу на помощь Негрубу, смотрю свои записи и сообщаю членам ТИК, что Ойкина  около  16 часов  была примерно минут 20-30 в кабинете у М.В.

Арутюновой.  Ойкина почему-то стала отрицать этот факт. За нее немедленно вступилась группа поддержки из Афанасьева, Игрунова, Ильиной, Мельниковой и Тумановой. При этом спросить у Ойкиной, где же она была  с 15.45 до 16.30   никто  не захотел. Обвинив меня, что я своим поведением нервирую Ойкину, кто -то из этой группы предложил признать заявление Негруб необоснованным. И вот тут я впервые был серьезно встревожен. Все члены ТИК, за исключением  Негруба, проголосовали за то, чтобы признать его заявление необоснованным. Затем  Ойкина зачитала, правда с трудом и не без посторонней помощи мою жалобу о доступе  в комнату ГАЗ Выборы посторонних лиц. И опять сложившаяся группа поддержки начала обвинять меня в том, что я преследовал Ойкину, не давая ей возможности сходить даже в туалет. Правду я написал в жалобе или нет, никого из членов ТИК, кроме Негруба, не интересовало. Мне ясно, проверять обоснованность жалобы никто не собирается. Снова звучит предложение признать жалобу не обоснованной. И опять все  члены ТИК, за исключением Негруба, в едином порыве голосуют за это предложение. Я смотрю, как С.Н. Николаев от партии «Яблоко», Е.И. Кучина от  партии «Справедливая Россия» и  С.П. Пузырев  от  ЛДПР преданно и даже заискивающе смотрят на Ойкину и понимаю, что  они не борцы за честные выборы. Для себя они сделали иной выбор.
Я вижу в руках у Ойкиной последнее заявление Негруба в котором он просит установить  порядок приема документации  от председателей УИК, чтобы не допустить фальсификации. Но мне уже ясно, члены ТИК с решающим голосом  такой задачи перед собой не ставят.
21.20.  В это время дверь открывается и мужской голос сообщает, что уже приехали представители  из двух избирательных участков с документами.
Ойкина  объявляет, что надо торопиться и скороговоркой распределяет обязанности  членов ТИК по работе с представителями УИК. Она предлагает, чтобы все председатели и секретари УИК с итоговыми протоколами шли сначала в комнату № 201 , где будет осуществляться некая компьютерная проверка  контрольных цифр, в указанной комнате она предлагает работать Игрунову, затем  после уточнения контрольных цифр, представители УИК поднимаются в комнату ГАЗ Выборы, оттуда огни идут в комнату 500, где сдают протоколы и где после заполняется увеличенная форма сводной таблицы ТИК. Я и Негруб пытаемся  обратить внимание членов ТИК, что предлагаемый порядок противоречит закону. Но куда там!. Дружное подавляющее большинство членов ТИК своим голосованием утверждает именно этот противозаконный порядок. Против голосует только Негруб.
Ойкина требует от Негруба, чтобы тот шел работать в 500 комнату, принимать документы от представителей УИК. Негруб отказывается, ссылаясь на больную ногу. Я ожидал, что он откажется участвовать в дальнейшей работе ТИК по принципиальным соображениям, поскольку с этого момента вся работа ТИК противоречит избирательному закону. А участвовать в беззаконии он не желает.
21.25. Члены ТИК расходятся по своим рабочим местам, указанным им Ойкиной.  Я для себя решил, что буду  присутствовать и контролировать избирательный процесс в  201 комнате, поскольку заход в эту комнату  не соответствует закону, и, следовательно,  создан с целями далекими от соблюдения честности, прозрачности и правопорядка. Я  в своих предположениях не ошибся.
21.27 Здание  администрации Ленинского района г. Саратова захвачено  группой   «террористов».
Я поднимаюсь по лестнице на второй этаж. В коридоре стоят мужчины, примерно пять- семь человек.  Я интересуюсь, где здесь 201 комната. Путь мне немедленно загораживает полный мужчина лет 35-45. Его вид и поведение явно говорило о том, что он тут главный «террорист». Мне мужчина  агрессивно говорит, что я должен идти в 500 комнату, что в 201 комнате мне делать нечего. Я ему отвечаю, что я член ТИК и собираюсь быть в 201 комнате, а в 500 комнату пойду, если у меня возникнет в этом необходимость. Этот мужчина наезжает на меня своей массой  тела, явно собираясь развязать драку. Признаюсь, драться в мои планы не входило, поэтому я посчитал за благо отступить. Но он все равно своим массивным телом придавливает меня к стене.
21.32 На мое счастье,  на второй этаж поднялась какая-то группа женщин и двое, как мне показалось, журналистов. Главарь группы «террористов» от меня отступает. Освободившись от него, я требую, чтобы он представился, назвал фамилию и должность. Да какая тебе разница, -отвечает мне этот мужчина,- дворник. Я ему отвечаю, что от своих законных требований я не смотря на угрозы не откажусь и буду поступать так, как считаю нужным. Мне удалось обойти и его и я направляюсь в  201  комнату.  В коридоре, после лестничной клетки, сразу же за дверью туалета, стоит   столик, а за столиком сидят двое мужчин.  Эти двое мужчин перегородили мне дорогу.  И тут я замечаю  стоящего в коридоре  Игрунова. Вид его был, как мне показалось, растерян. Я понял, что его  на место работы в 201 комнату не пускают как и меня. Я спрашиваю лицо по кличке «Дворник», что надо, чтобы меня пропустили в 201 комнату. Тот отвечает, что я должен принести письменное разрешение от Ойкиной.
Игрунов идет на первый этаж. Я  за ним. Мы приходим в комнату №7, где еще  находится  Ойкина.  Игрунов и  я  говорим, что в комнату 201 пройти нельзя, что  доступ туда силой  нам преграждают какие-то мужчины, отказывающиеся  представится и объяснить свои полномочия.
21.50 Ойкина  молча выслушивает информацию и сердито отвечает Игрунову, иди работай. Игрунов послушно уходит. Я обращаюсь к Ойкиной с вопросами: могу пройти в комнату № 201, выдаст ли она мне разрешение  и по какой причине в эту комнату никого не пускают, что в этой комнате происходит? Но Ойкина на меня не обращает внимание и молча уходит из комнаты.
21.53 Я решаю снова попытаться пройти в 201 комнату. Когда я вышел из комнаты № 7, то ясно осознаю, что в здании  устанавливают порядок какие-то мужчины, которые отказываются называть свои фамилии и должности. Они напирают на применение физической силы. И все им бесприкословно подчиняются.  Именно они, люди из группы « террористов», решают кого в здание администрации пропустить, а кого нет. И они же решают, кого выпустить из здания администрации на улицу.  Впрочем, выпускали на улицу  всех, а впускали только представителей УИК. Эти мужчины стоят  на расстоянии друг от друга по всему пути движения председателей и секретарей УИК.  Именно эти мужчины встречают представителей УИК и направляют их в 201 комнату. В коридоре на втором этаже  меня встретили те же двое мужчин,что и раньше,  преградив мне дорогу. Тогда я громко обращаюсь к ним , говоря, что здесь  с их участием происходит фальсификация итогов выборов, происходит воровство голосов избирателей, что вся их- деятельность незаконна. Вам-то зачем принимать в этом воровстве участие, спрашиваю я их, - ведь здесь проворовывается наше  общее будущее, будущее наших детей.  Мужчины молчат, но меня в комнату 201  не пропускают. Ко мне  подошел их начальник « Дворник»  и уже без всякой злобы и агрессии  проговорил: не надо кричать, по хорошему прошу, не надо кричать. Я ему ответил, что тут не кричать, тут визжать надо. Ведь вот, на наших глазах, идет фальсификация итогов выборов. И еще я ему сказал, что если он дворник, то ему надо идти на улицу и убирать снег, а не совершать преступление.  Тот снова мне ответил, принеси письменное разрешение и он меня в комнату 201 пропустит.
21.58 Я спускаюсь на первый этаж и тут вижу, что в вестибюле сидят двое знакомых мне чиновников из саратовской городской администрации. Я обратился к ним с просьбой мне помочь, что пресечь   фальсификацию итогов выборов. Но мое обращение осталось без последствий.
22. 00  Я захожу в комнату на первом  этаже против входа, где находилось примерно пять полицейских чинов. Руководителем  был майор полиции. Я к  нему обращаюсь, говоря, что являюсь членом ТИК, показываю удостоверение члена ТИК,  и требую его восстановить законность и правопорядок в здании. Там, на втором этаже, говорю я, происходит фальсификация выборов, нагло и цинично воруются голоса избирателей. Но на майора мое эмоциональное обращение впечатление не произвело. Мы не вмешиваемся в политику, сухо ответил полицейский. Да какая же здесь политика, возмущаюсь я, это же преступление, это фальсификация выборов.  В это время в комнату полицейских входит женщина брюнетка, лет пятидесяти, и начинает на меня кричать, требуя, чтобы я замолчал.  Я ее спрашиваю, кто она такая. Я прохожая,- получаю ответ. Тогда я обращаюсь  к полицейским с требованием установить, что это за личность и почему она находится здесь в здании, где работает ТИК. Однако брюнетка посчитала за благо исчезнуть. Полицейские искать ее по зданию не бросились.
Послушайте, обращаюсь я к полицейским, если вы сейчас не  хотите восстановить законность и правопорядок в  работе ТИК, то ведь тогда, когда  в отношении каждого из вас будет нарушаться закон, тоже некому будет за вас заступиться. Зло порождает зло в еще большем размере. Но полицейские отстраненно сидели и выходить из своей комнаты не собирались.
22. 05.  Я возвращаюсь в комнату №7.  Размышляю, что делать дальше. Понятно, что повлиять на ситуацию не могу. Принимаю решение, что надо во — первых лично убедиться, что ТИК процедуру установленную законом нарушает, а во вторых попытаться выяснить у посланцев  УИК, что же все же происходит в 201 комнате.
22.10. Поднимаюсь  на второй этаж. Охрана, те же добры молодцы, в 201 комнату пропускают только председателей и секретарей  УИК с  итоговыми протоколами.  Поднимаюсь на пятый этаж в комнату №500. В ней народу еще не много. Члены ТИКа принимают итоговые протоколы  от председателей УИК.  На дальних столах лежат подготовленные увеличенные формы. С фломастером  за столом, склонившись над формами стоит Николаев. Убедился, что данные в увеличенную форму заносятся в последнюю очередь, то есть уже после сдачи протоколов. Для себя решаю, что эти формальные нарушения, после фильтра в 201 комнате, уже не имеют никакого практического значения.
22.13.Подхожу к двум женщинам, только что вошедшим в комнату,  спрашиваю были ли они в 201 комнате. Кивают головой, что были. Спрашиваю, что там было. Вижу явный испуг на лицах, обе женщины от меня отходят. Понимаю, что дальше разговаривать бесполезно. Подхожу к одиноко сидящей на стуле женщине. Это председатель УИК, у нее в руках протоколы и другие документы. Вид усталый. Все члены ТИК, которые принимают документы заняты. Спрашиваю, была ли она в 201 комнате, что там происходит. В ответ  что-то среднее от испуга и злости, смысл ее ответа сводится к тому, что задаю вопросы, которые меня не касается, и, вообще, она не хочет неприятностей.  Сажусь на стул рядом с  А. Карасевым. Тот по звонкам от наблюдателей в УИК от КПРФ заполняет формы с цифрами  из копий протоколов. Уважительно думаю о коммунистах, что они борются до конца. Все бы так. У нас бы была другая страна и другая жизнь. По данным Карасева получается, что Путин  побеждает на всех участках со значительным отрывом даже от Зюганова.  Пересаживаюсь ближе к дверям, ведущим к ГАЗ Выборам. Рядом со мной  сели журналисты. Один из- них  был с телекамерой.
22.16.Я оказываюсь свидетелем, как журналист, кажется из 4-й власти,  на камеру  спрашивает  двух женщин  из какого-то избирательного участка о 201 комнате и как эти бедные женщина от него с испугом буквально шарахаются в сторону.  Мне это знакомо, поэтому я  кисло улыбаюсь комедийной ситуации.
22.25.Снова вижу журналиста с кинокамерой и спрашиваю, ну, как, расколол кого- нибудь по 201 комнате? Журналист мне кивает, да, информацию получил. Что за информацию он получил и от кого, я интересоваться не стал, поскольку  это уже ничего не меняет.
22. 30. Принимаю решение  уйти из ТИК домой. Больше здесь делать нечего. Все, что мне надо было, я увидел. Присутствовать дальше при этом лживом спектакле было уже не по мне.
22. 33. Спускаюсь вниз.  На первом этаже  здания расположились вдоль стен группа полицейских, примерно из десяти- пятнадцати человек. Среди них есть и женщины полицейские. Прохожу мимо них я громко говорю, там наверху происходит массовая  и наглая фальсификация, наглое воровство народных голосов, а вам выпала честь охранять это воровство. И  выражаю им от всего народа спасибо за это.  Захожу в комнату № 7, одеваюсь и снова выхожу в коридор. Один из полицейских протягивает мне руку. Я с удовольствием  жму эту руку и выхожу на улицу. На улице ко мне подходит дежурный полицейский и тоже пожимает мне руку.
22. 38 Иду домой ночным Саратовым и  вспоминаю  утомленные лица членов ТИК, напряженно  имитирующих в  комнате№500  законообразность поруганного ими  избирательного процесса и размышляю про себя о том, что заставило вполне нормальных, образованных  людей, делая нравственный выбор, осознанно вставать на сторону  зла, на сторону   произвола, на сторону беззакония: страх, обещанная награда, безразличие или искренняя уверенность, что это ложь, это зло  во спасенние?! Что заставляет  миллионы русских людей  не только  мириться со злом, а верно, даже с энтузиазмом, служить злу?

09.03.2012 г.                                      А.Д. Никитин