Иностранные инвестиции — путевка в рабство.

Одним из наиболее стойких и живучих мифов постсоветской Украины является миф о том, что она призвана войти в число наиболее развитых мировых держав. Этим тезисом, будто морковкой перед мордой доверчивого осла, потрясали все правительства и президенты, начиная с 1991 года.

Идея прижилась, и вкупе с пресловутой евроинтеграцией стала чем-то вроде гражданской религии украинского государства. Долгое время она объединяла в некое химерическое национальное целое как стремительно обогащавшиеся за счет разграбления созданного в советское время промышленного и научного потенциала элиты, так и стремительно нищавшие по той же самой причине массы.

Только самые отъявленные политические маргиналы задавались логичным вопросом — каким, собственно, образом деиндустриализация, ликвидация фундаментальной науки, деградация инфраструктуры и образования, архаизация общественных отношений и социальных практик, вкупе с расползающимся подобно раковой опухоли религиозным мракобесием, приближают нас к вожделенному пункту назначения? Пока граждане «независимой» Украины мечтали о «первом мире», ее элиты своими реальными действиями успешно загоняли страну в мир третий, отсекая любые возможности свернуть с предначертанного в годы поздней перестройки курса. Сегодня уже можно констатировать, что этот пугающий процесс стал необратимым. Хотя, как ни странно, это не поубавило пафосных разговоров о «национальном прорыве».

Если суммировать все что говорят нам с трибун парламента и научных конференций, с экранов телевизора и страниц газет апологеты встраивания Украины в мировую капиталистическую систему (в качестве зависимой и отсталой периферии), мы получим набор из нескольких тезисов.

Первое. Основная причина нашей технологической и социальной отсталости — это отсутствие структурных реформ в экономике, которые облегчили бы «встраивание страны в мировой рынок разделения труда». Конечно, целые отрасли экономики оказались лишними в условиях рынка. В первую очередь, ушло под нож практически все, связанное с космосом, самолетостроением, тепловозостроением, приборостроением и т.д. Частным авиакомпаниям дешевле и выгоднее закупать по лизингу списанные «Боинги», нежели вкладывать деньги в разработку отечественных моделей. Жалкое существование отечественного КБ «Антонов» и завода «Авиант» — лучшее тому подтверждение. Никому не нужно такое количество тепловозов, которые выпускал ежемесячно «Лугансктепловоз» в советские времена — ведь потребности украинской железной дороги дешевле обеспечивать заказами в Корее. Именно поэтому, сегодня на луганском флагмане занято не 38 тысячи человек, как в былые времена, а едва ли 6 тысяч. Но важно понять, что уничтожение этих отраслей — лишь в малой степени результат злой воли отдельных чиновных лиц, а в большей мере — прямое следствие избранного курса развития страны.

Уничтожение высокотехнического производства логично влечет за собой ликвидацию «балласта» в виде фундаментальной науки. Для локальных нужд предприятий, встроенных в глобальную производственную цепочку и ставших подразделениями ТНК, вполне достаточно прикладной науки. Ведь все необходимое — от сырья до новых технологических линий и программного обеспечения — завозится из метрополии, по лицензиям и патентам, приобретенным у западных правообладателей. По такому принципу работает и наша фармакологическая отрасль, превратившаяся в банальный фасовочно-упаковочных цех для препаратов, производимых из импортного сырья по импортной же (за редкими исключениями) рецептуре. Все что остается — это переводить названия лекарств и аннотации к ним на милый сердцу отечественных патриотов украинский язык.

Эта логика может быть наиболее наглядно проиллюстрирована на примере горькой судьбы отечественного автомобилестроения. В наследство от СССР Украине достался завод, производивший знаменитые «Запорожцы», ставшие позже «Тавриями». Можно сколько угодно иронизировать насчет этих машин, однако мало кто у нас в стране знает, что они не только пользовались массовым спросом внутри страны, но и охотно покупались за рубежом — так же, как и югославская легковушка «Юго», которая еще в 80-е годы была популярна в США, где она имела репутацию надежной и экономичной машины. Однако СССР развалился, на смену плановой экономике пришел рынок — и вдруг выяснилось, что частному капиталу не нужна национальная марка автомобиля. Гораздо дешевле встроиться в систему одной из ведущих мировых ТНК, на правах субподрядчика — и вот уже запорожский автогигант превратился в банальный сборочный цех для корейских машин. На очереди — «Форды».

Страна периферии не может себе позволить собственный автомобиль. Можно сколько угодно фантазировать о том, что мы когда-нибудь завалим мировые рынки дешевыми и качественными автомобилями отечественного производства.
Но реальность такова, что мы нужны этому «миру» лишь только как сборочный цех чужой продукции.

Отсюда следует важный вывод. Встроиться в международное разделение труда можно лишь в том качестве, в котором заинтересованы игроки мирового рынка. То есть, либо обладая сырьем или природными ископаемыми, либо предоставляя транснациональным корпорациям выгодные условия для размещения производства, выносимого за пределы стран первого мира. Оттуда где есть развитое трудовое законодательство, действуют сильные профсоюзы, соблюдаются жесткие нормы по охране окружающей среды — туда, где этого всего нет.

Здесь мы подходим ко второму, и, пожалуй, главному тезису наших «реформаторов». Он звучит так: украинская экономика неконкурентоспособна по большинству параметров. И ввиду отсутствия средств на ее модернизацию у государства и у национального частного капитала, единственным выходом и фактором, способным обеспечить стремительный рост может стать только привлечение иностранных инвестиций.

Разумеется, сами по себе эти инвестиции не придут. Их надо привлекать. И наши апологеты периферийного капитализма утверждают: необходимо создать инвесторам привлекательные условия, нужно «облегчить» украинское законодательство — с тем, чтобы сделать его максимально удобным для транснациональных корпораций, начиная от возможностей вывоза капитала и его гарантий, заканчивая уже упоминавшимися трудовым, природоохранным и налоговым законодательством. Речь идет о создании специальных, исключительных условий ведения бизнеса для иностранных инвесторов — отличных от тех, в которых работают предприятия госсектора или даже большинство представителей «национального» частного капитала.

Многие украинцы искренне надеются, что приход в нашу страну западных инвестиций принесет за собой улучшение их жизни. При этом, сладкоголосые сирены глобализма представляют нам в качестве примера страны Западной Европы, где трудящиеся защищены законами, профсоюзами и имеют массу социальных гарантий, даже и не снившихся гражданам Украины. Но кто сказал, что наша страна вдруг станет Францией или Германией — если ее место в мировом разделении труда находится между Филиппинами и Гондурасом? Напротив, нам стоит посмотреть на опыт этих и других стран третьего мира, которые раньше нас последовали по этому пути — прежде чем распахивать двери иностранным инвесторам, на любых удобных для них условиях.

Практика же показывает, что результатом подобного «повышения конкурентоспособности» становится отнюдь не рост благосостояния местного населения, не повышение стандартов жизни, а нечто прямо противоположное — потогонная система труда, сверхэксплуатация, практика заемного труда, сужение трудовых прав работников и расширение полномочий администрации предприятий, повсеместное пренебрежение нормами охраны труда, запрет на создание и деятельность профсоюзов на предприятиях с иностранными инвестициями, использование технологий загрязняющих окружающую среду в погоне за удешевлением продукции. Вот тот «джентльменский набор», сопровождающий приход иностранных инвесторов в любой из уголков земного шара — от мексиканских и гондурасских «проплешин»-макиладорес, до специальных экономических зон на Филиппинах, фабрик «Nike» и «Адидас» во Вьетнаме и Индонезии и производств «Walt Disney Company» на Гаити.

В эпоху глобализации и открытости рынков едва ли не единственным аргументом в борьбе за благосклонность инвесторов становится низкая стоимость рабочей силы. По меткому замечанию Наоми Кляйн, в стремительно нищающих странах периферии «правительства выставляют на аукцион свои собственные народы, наперебой предлагая нижайшие ставки заработной платы и позволяя, чтобы рабочим платили меньше реального уровня стоимости жизни».

Если кто-то думает, что Гондурас и Бангладеш далеко — а Украина является каким-то исключением из общего правила, то он жестоко ошибается. Ведь сами западные политики не оставляют места для иллюзий относительно того, что именно является в их глазах главным конкурентным преимуществом нашей страны. К примеру, посол Финляндии в Украине Кристер Миккелсон ничуть не смущаясь, констатировал во время состоявшейся в минувшем году встречи с руководством Винницкой области, что именно дешевая украинская рабочая сила может стать предпосылкой для иностранных инвестиций. Посол «выразил восхищение тем, что в стране “умное население”, а “цена рабочей силы крайне низкая”». «Чтобы получать инвестиции, нужно конкурировать с другими странами и условия бизнеса должны быть такими, чтобы их это заинтересовало», — откровенничал финский чиновник.

Согласно данным Госкомстата, более 80% украинцев получают зарплату в размере 3000 грн. и меньше — то есть, около $400 в месяц. Для сравнения, вьетнамский или камбоджийский рабочий получает сейчас 60-120 долларов в месяц. А теперь догадайтесь, что должно сделать украинское правительство, чтобы убедить западного инвестора вкладывать деньги в Украину — с ее холодным климатом и необходимостью строить капитальные сооружения вместо привычных для тропиков сборных конструкций, которые, перемещаются в другую точку планеты в течение нескольких суток.

Абсолютно очевидно, что борьба за иностранного инвестора в рамках мировой неолиберальной модели обернется для украинских рабочих уменьшением зарплат, ухудшением условий труда, повышенным травматизмом и другими «прелестями». Украинские политики и эксперты, которые умалчивают об этом, суля нам райские кущи, некомпетентны — или же попросту врут.

В качестве оправдания подобной политики нам иногда предлагают так называемую теорию «просачивания благ сверху вниз». Согласно ее положениям, иностранные инвестиции должны создать в стране рабочие места, население получит стабильный заработок, а это повысит внутренний спрос — результатом которого становится существенный рост местной экономики. Однако опыт стран Юго-Восточной Азии и Латинской Америки продемонстрировал очевидную ложность этих посулов. Зарплата на предприятиях ТНК в этих странах остается настолько низкой, что рабочие тратят большую ее часть на проживание и транспортные расходы. Того что остается, едва хватает на макароны и рис с лотков, выстроившихся за воротами фабрик. И это в лучшем случае — поскольку на Гаити работники диснеевских фабрик вынуждены питаться лепешками из грязи. Они не могут даже мечтать о том, чтобы позволить себе покупать на свою зарплату производимые ими же товары. Страх потерять инвесторов вынуждает власти закрывать глаза на соблюдение норм трудового законодательства — пусть даже «облегченного» под требования иностранных корпораций. Права людей, которые гнут спины на «инвесторов» игнорируют до такой степени, что они не всегда могут себя прокормить. О каком-либо развитии страны не может быть даже речи.

Наоми Кляйн упоминает пример небольшого филиппинского городка Розарио, которому «посчастливилось» стать центром одной из «свободных экономических зон». Розарио имеет самые высокие на Филиппинах показатели инвестиций на душу населения. Однако у местного бюджета нет средств даже на то, чтобы убирать в городе. Дороги здесь отвратительны, питьевой воды не хватает, улицы завалены мусором, промышленные отходы отравляют атмосферу. По оценкам филиппинского правительства, лишь 30% из 207 расположенных в городке фабрик или заводов платят в казну хотя бы какие-то налоги — но и эти низкие цифры все подвергают сомнению. Дело в том, что многим компаниям продлевают их «налоговые каникулы». Или же они закрываются, чтобы открыться под новым названием, и заново получить свои льготы.

«Они сматывают удочки перед окончанием “налоговых каникул” и потом регистрируются как новая компания, чтобы не платить налогов. Муниципалитету они не платят совсем ничего, так что мы сейчас находимся в весьма затруднительном положении, — говорит мэр города Хосе Рикафренте. — Мы не можем предоставить людям даже самых элементарных услуг, каких они вправе от нас ожидать. Нам нужна вода, нужны дороги, медицинское обслуживание, образование».

Важно отметить, что этот филиппинский опыт не является исключением из общих правил «инвесторов». Не менее показателен пример Шри-Ланка, где вследствие длительных «налоговых каникул» города в свободных экономических зонах не в состоянии обеспечить рабочих даже общественным транспортом. Дороги, по которым они ходят на работу и с работы, темны и опасны — потому что нет денег на их освещение.

В Украине любят ссылаться на неприхотливых и трудолюбивых китайских рабочих, противопоставляя их «разбалованным» и «ленивым» украинцам. При этом, у нас умалчивают, что «трудолюбивые» китайцы в массе являются объектами самой жестокой эксплуатации, на которую вряд ли согласиться украинский рабочий. «Свободные экономические зоны» Шанхая известны циничным жульничеством с зарплатой. К примеру, если немецким и американским рабочим-текстильщикам платят 10 и 18,5 доллара в час, то прожиточный минимум китайского рабочего, занятого в той же отрасли в момент предкризисного «экономического бума» составлял 87 центов США в час. Однако проведенное в 1998 году исследование производства товаров под всемирно известными марками в особых экономических зонах Китая показало, что большинство производителей крупнейших мировых брендов платило тогда рабочим по 13 центов.

Не правда ли, отличное соотношение качества и цены?

Но возвратимся на берега Днепра. После вступления в ВТО — на условиях, чрезвычайно невыгодных для отечественной экономики –Украина стала частью глобального рынка, и обладает сейчас лишь одним потенциально привлекательным для внешних инвесторов преимуществом: дешевой и все еще сравнительно образованной рабочей силой. Однако, зависимая периферийная страна не может позволить себе такую отягощающую бюджет «роскошь», как оставшаяся в наследство от СССР система образования. Чтобы привести ее в соответствие с потребностями экономики неоколониального типа в стране разворачивается сейчас образовательная реформа. В сочетании с демографическим кризисом она приведет к невозможности воспроизводить высококвалифицированную рабочую силу в среднесрочной перспективе для Украины. Уже сейчас отдельные эксперты прогнозируют ввоз рабочей силы из тех стран, где она имеется в количественном избытке, а ее стоимость еще ниже, чем в Украине. А это неизбежно приведет к общему снижению стоимости местной рабочей силы: ведь работодатели будут ориентироваться не по верхнему, а по нижнему пределу «хотелок». А новый Трудовой Кодекс, «улучшающий инвестиционный климат Украины», позволит особенно не церемониться с этой недорогой рабочей силой. Причем, «местная» буржуазия будет солидарна в этом вопросе со своими транснациональными «коллегами».

Нет никаких оснований полагать, что нынешние буржуазные элиты Украины способны сгенерировать альтернативу вышеописанному проекту интеграции в мировую политико-экономическую систему. А значит, нас ждет унылый в своей предсказуемости процесс сползания в третий мир, со всеми вытекающими последствиями для миллионов граждан страны. Точкой невозврата станет введение «полноценного» рынка земли и приход на этот рынок крупных зарубежных латифундистов — что окончательно оформит «профиль» Украины в международном разделении на долгие годы вперед.