Демократия против Системы

"Демократия" как соучастие

Одно из самых точных и полных определений демократии дал немецкий философ и публицист Артур Мюллер ван ден Брук. Оно таково: "Демократия есть соучастие народа в своей собственной судьбе". Именно эта формула, быть может, точнее всего определяет дух демократии, который не сводится (исторически и теоретически) ни к организации референдумов, ни к парламентаризму, ни к системе выборов. Там, где есть истинная демократия. народ во всей полноте ощущает свою вовлеченность в решение важнейших политических и социальных задач, там он видит, что на вершине власти проблемы ставятся точно так же, как и во всех слоях общества, там он полностью испытывает ни себе все благородное бремя политической ответственности, и любой выбор для него сопряжен душевным и физическим риском (что наделяет подлинно демократическое общество живым, активным и полноценным существованием). Все это предполагает предельную, тотальную политизированность народа, так как термин "власть", входящий в определение "демократии" (дословно "народовластие"), означает именно политическое воплощение общественной воли. Эта тотальная политизированность демократической модели общества радикально отличает ее от других форм политического устройства, где функции власти и соответственно принятие политических решений могут быть прерогативой особых социальных групп, уполномоченных для осуществления политического выбора. Так дело обстоит в недемократических — монархических, аристократических, тоталитарных, партитократических, теократических и других государствах. 

Недемократические режимы могут позволить большинству народа пребывать в деполитизированном состоянии, так как закрепление политических полномочий за определенными политическими группами дает возможность большинству общества сосредоточить свои усилия в иной, неполитической, сфере — в экономической, административной, наконец, религиозной или культурной. Демократия, со своей стороны, требует как обязательное условие полной вовлеченности народа в решение политических проблем. Право иметь свое собственное мнение становится в демократических режимах также обязанностью. Так как "власть" в демократическом обществе принадлежит "народу", т.е. всему народу, взятому как нечто качественно единое, цельное, то, если народ откажется пли отстранится от исполнения своих политических функций, ниминуемо грядут социальная катастрофа, анархия, хаос.

"Замок" Системы

Совершенно очевидно, что современные западные страны Европы и Америки, а также находящиеся в настоящий момент в переходном состоянии бывшие социалистические государство никоим образом не соответствуют критериям подлинности демократии, так как во всех них без исключения не соблюдается самый основной ее признак — нигде "народы не соучаствуют в решении совей собственной судьбы". Это проявляется в том, что политическая атмосфера в условно "демократических" обществах основана на отчуждении народа от власти, на отвлечении его от решения главных идеологических, нравственных и политических проблем, на тоталитарном диктате "сверху" социальных нормативов, возведенных в ранг необходимой модели общественного поведения. Закономерно, что даже в шоу-выборах участвует все меньший и меньший процент избирателей, и при этом все большее число людей отдает свои голоса за экстравагантные мистико-политические объединения типа "партии трансцендентальной медитации" (см. подробный анализ этого феномена в "Monde diplomatique" N 470 1993 год). Вся политизация этих обществ сводится в лучшем случае к подсчету социально-экономической выгоды, которую конкретный избиратель сможет извлечь из победы того или иного кандидата, а в худшем случае этот выбор определяется большей или меньшей навязчивостью и заразительностью рекламных роликов в избирательной кампании. Партии навязываются избирателям так же, как никому не нужная жевательная резинка в агрессивно дурацких клипах. При этом народ рассматривается псевдо-"демократиями" как чисто количественных конгломерат статистических индивидуумов, объединенных общим знаменателем — социально-экономическим эгоизмом и простейшим набором первичных психо-биологических инстинктов (на них, собственно, партии и воздействуют в предвыборных компаниях). И уже, естественно, ни о каком мировоззрении, ин о каких социальных и политических идеалах здесь не может быть и речи.

Такое устройство общества, названное крайне левым философом и активистом "ситуационистского интернационала" Ги Дебором "обществом спектакля", давно уже было разоблачено не только как недемократическое, но как антидемократическое, т.е. основанное не на соучастии народа в политике, но на прямо противоположном принципе — на отчуждении народа от власти, от политики. Критики такого общества дали ему в 60-е годы емкое и точное название "Система". Системам — это общее понятие, определяющее не конкретную модель общества, не конкретный государственно-политический строй, но некий специфический дух отчуждения, с неизбежностью воцаряющийся тогда, когда отношения народа с властью становятся настолько усложненными и запутанными, что большинство общества полностью утрачивает возможность наблюдать реализацию своих чаяний и своего выбора на уровне принятия кардинальных политических решений. При этом современная "Система", в отличие от прежних общественных типов, использует в деле узурпации у народа властных полномочий не прямое насилие и не апелляцию к традиции (как это имеет место в деспотических и традиционных обществах), а сложный механизм обмана, лицемерия-фарисейства, лести и манипуляций. Одно из высших проявлений этой стратегии социальной лжи заключается в том, что термин "демократии" применяется именно к тем социальным режимам, где "власть" принадлежит народу в еще меньшей степени, чем где бы то ни было в другом месте.

Современная "Система", "общество спектакля", стремится скрыть за гигантским социальным шоу с выборами и референдумами истинную правящую элиту, которая и принимает все основные политические решения, но не явно (как в аристократическом или тоталитарном обществах), а тайно, представляя свой выбор и свое решение в качестве всеобщего решения, всенародного выбора. Дело здесь, конечно, не сводится к вульгарной подтасовке результатов выборов (хотя многие не брезгуют и этим). Чаще всего желаемый результат достигается более изощренными средствами — спецификой постановки вопроса, косвенной и постоянной пропагандой средств массовой информации, навязчивым внедрением определенных общественных и идеологических клише, авторство и источник происхождения которых никогда нельзя точно установить. Идеальный образец "Системы" описан в знаменитом романе Кафки "Замок", где отношения между населением деревни и недоступным замком на холме приобретают гротескный, чудовищный и иррациональный характер, где, пожалуй, самым наглядным образом проявляется вся полнота и весь трагизм отчуждения.

"Замок" смещается справа налево

Термин "Система" и соответствующая ему концепция имеют очень интересную политическую судьбу. Впервые это было сформулировано французскими Новыми Левыми в начале 60-х. Тогда неомарксисты, экзистенциалисты, фрейдисты, сюрреалисты и т.д., разработали теорию "Системы", вскрыв, каким казалось, "фашистское", "крайне правое", "садистическое" содержание окружавшее их буржуазно-капиталистического общества, прикрывающегося "демократическими" лозунгами. Для Новых Левых все социальное зло состояло в том, что буржуазные отношения фальсифицируют соучастие народа в его собственной судьбе через экономическое угнетение и эксплуатацию, завуалированную в социальные, информационные, психологические и эстетические формы. "Система" отождествилась у них с фигурой крупного капиталиста, "буржуа", обманывающего народы, чтобы увеличивать свое состояние, свою власть и свое могущество Самые радикальные Новые Левые доходили до утверждений, что всякое ограничение, всякая граница являются "насилием и фашизмом". (Известна в этом отношении максима Ролана Барта — "Язык — это фашизм", основанная на том, что слова имеют строго определенный смысл, а следовательно, "деспотически" ограничивают "свободу" личности понимать под ними все, что хочется!) Если неомарксистское и фрейдистское, одним словом, "левацкое", "гошистское" толкование "Системы" и было довольно сомнительным, то, напротив, "дух" западной демократии был схвачен здесь довольно точно, и разоблачения манипуляций "Системы" были убедительными и обоснованными Однако Новые Левые не смогли достаточно достоверно описать истинную природу той "скрытой элиты", которая стоит в центре управления современной "Системой", хотя при этом роль крупного капитала и международных финансовых корпораций была вскрыта и доказана.

С конца 70-х, после прихода к власти во многих европейских странах "левых" партий, "левацкое" разоблачение "Системы" значительно потускнело, так как пришедшие к власти "левые" сами использовали многочисленные лозунги и клише, характерные для "антисистемников". В этот период произошла и переориентация многих бывших "революционеров" на "эволюционную", "реформистскую" тактику. Характерно, что изменилось и общее отношение к США, оплоту того, что ненавидели ранние Новые Левые — к идеальному воплощению общества "Системы". С этого момента в авангарде борьбы с "Системой" оказались Новые Правые. Для них антидемократизм "Системы", сущность отчуждения, в ней заложенного, проявлялись не столько в социальном, сколько в национальном аспекте. С точки зрения Новых Правых, "Система" виновата не в "фашизме", а напротив, в "антинационализме", так как она, не признавая национальной идентичности наций и народов, нивелируя их, уничтожает то, что составляет базу "демократии" — "народ" как качественное, духовное, историческое единство. Космополитизм. универсализм и их носители стали для Новых Правых тем "теневым лобби", которое, по их мнению, управляет "Системой" и стремится как можно больше укрепить ее могущество.

И наконец, в самый последний период политической истории, после краха социалистического лагеря, понятие "Системы" вообще перестало быть достоянием "правых" или "левых". Капитализм и космополитизм слились в один универсальный феномен, получивший название "рыночной идеологии", "либерализма". Дух отчуждения достиг здесь своего апогея, своего максимума. Все социальные манипуляции. разоблаченные "левыми", окончательно слились с антинациональными манипуляциями. вскрытыми "правыми". "Система" стала приблизительно одной и той же как на Западе, так и на Востоке. (Ельцинистская РФ по своим приемам. массмедийному лицемерию и завуалированной диктатуре не многим сегодня отличается от Италии или Франции. разве что в России "Система" действует пока слишком грубо и откровенно.

Итак, "Система", а равно и ее немногочисленные, но радикальные противники, перестала соответствовать какой-то одной, "левой" или "правой", политической ориентации, произошло слияние этих обоих компонентов. Это означает, что "теневая элита", скрытая за фасадом "общества спектакля", может быть определена одновременно как капиталистическая (тезис Новых Левых) и антинациональная (тезис Новых Правых), причем обе эти характеристики являются фундаментальными и нераздельными. Можно сказать, что во главе кафкианского "Замка" соучаствуют мировая финансовая верхушка и идеологи планетарного космополитизма. Любопытно, что именно в последний период, соответствующий слиянию антисистемных идеологий — правых и левых, США выдвинули концепцию "Нового Мирового Порядка", где центральными стали именно эти два компонента — капитализм и космополитизм. Парадоксально, что именно такой тип социального планетарного устройства, максимально удаленный от "демократии" как "соучастия народа в своей собственной судьбе" (ведь "бремя" власти в "новом Мировом Порядке" берет на себя финансовая и космополитическая "элита", основывающая свою никем не делегированную власть на диктатуре северо-американской военной мощи), нагло и цинично присвоил себе титул "демократии". 

Странное пояснение Макса Брода

В одном из изданий "Замка" Кафки есть послесловие его друга- известного немецкого литературоведа Макса Брода, который был одновременно видным сионистом и вторую половину своей жизни провел в Израиле.

Это послесловие поражает тем, что дает совершенно неожиданную трактовку всего смысла, всей атмосферы романа. Перед читателем еще стоят чудовищные, инфернальные картины скитаний землемера К. по изнуряющим лабиринтам абсолютной, но совершенно иррациональной Власти таинственного Замка — скитаний, в результате которых он полностью теряет все личные стремления и порывы, доходя до предельной степени отчуждения, от себя самого, от своей сути (и так, в точке максимума отчуждения, он и умирает). — а в комментариях Макса Брода вдруг ошеломляющее откровение: речь шла, по мнению критика, об аллегории специфически еврейского, иудаистического и даже каббалистического понимания Закона (Торы), который открывается ортодоксальному верующему как непостижимое и совершенно отчужденное от индивидуума хитросплетение божественного кодекса. Согласно Максу Броду, речь в романе идет об иудаистском понимании сакрального, причем не пародийном, карикатурном или гипертрофированном, но — ортодоксальном, классическом, нормальном и нормативном. Бездна, отделяющая тварь от творца в иудаизме, непреодолима, и даже "избранные", (т.е. "иудеи") могут претендовать лишь на трагическую констатацию тщеты всякого человеческого порыва к разгадке логики Потустороннего, Божественного. Таким образом, "Замок" у Брода становится не образом "общества отчуждения", но символом "еврейского мировоззрения", талмудического видения структуры Вселенной, абсурдизированной и обезжизненной за счет удаленности от нее ее Создателя, открывающегося "своему народу" лишь через совокупность строгих и недоступных пониманию предписаний, образующих парадоксальные лабиринты "Закона", где "милость" ("хесед") и "строгость" (тебура), сменяют произвольно друг дуга вопреки всякой логике.

Если мы соотнесем все эти неожиданные откровения знаменитого критика и знатока каббалы и талмуда с тем, что было сказано о принципе "Системы", основывающейся на отчуждении, станет очевидным, что сама оценка "Системы" (а значит, и социального отчуждения) как откровенного зла является такой же неоднозначной, как понимание выразительного романа Кафки. Одни искренне и естественно видят в этом максимум Зла, безысходности, эксплуатации, сокрытия истины, свободы, справедливости, а другие, напротив, столь же искренне и естественно, полагают, что речь идет о наиболее справедливом и верном мироустройстве и мировоззрении, об органичном и последовательном применении к социальному уровню догмы "радикального монотеизма", предполагающего как следствие фундаментальную исключенность человека и общества из мистерии спасения, преображения, "обожения". Продолжая эту аналогию, можно сказать, что, если для одних преступление против истинной, органической "демократии", "отчуждение народа от власти", его деполитизация, циничное манипулирование им ради неясных целей "скрытой элиты" есть откровенное "насилие над человеком и нацией", "несправедливость", "тирания", "диктатура", то для других то же самое вполне допустимо", "оправданно" и даже "необходимо", так как это органическое единство народа, над которым осуществляется социальное насилие, не несет никакой ценностной нагрузки, не содержит никакого духовного или теологического позитива.

Если взять "Замок" Кафки как литературно-символический аналог "Системы", то мы сможем лучше понять, каким мировоззрением должны обладать те представители "скрытой элиты", которые не только используют антидемократическую модель "Системы" в своих корыстных целях, но и "сакрально" оправдывают ее, придают ей "теологическое" обоснование.

Перемены, которые ничего не меняют

Вряд ли следует специально доказывать, что посткоммунистическая власть в России никак не может соответствовать названию "демократии" — ни о каком "соучастии в своей собственной судьбе" русского народа, естественно, не может быть сегодня и речи. Типичное "общество спектакля", — с балаганными референдумами, предвыборными шоу, бессмысленной псеводополитической сутолокой у микрофонов и телекамер — наскоро смонтировано в России по средним западным стандартам. Лишь русская стихия и отсутствие достаточного технического опыта у манипуляторов придает всему гротескный, шутейный характер. Но дух отчуждения. витающий над страной, — это всерьез. Ни власть, ни растерянная оппозиция не выражают даже приблизительно того, что хочет и к чему стремится нация, сама потерявшаяся и остолбеневшая после молниеносной смены общеобязательных социальных догм. Быстрота и поспешность идеологических перемен, затеянных и осуществленных теневой "группой", цели и мотивы которой до сих пор остаются совершенно неизвестными даже для специалистов-политологов, свидетельствует о предельном равнодушии, даже о презрении к тому, что можно назвать подлинными "демократическими принципами". В последние периоды "советского общества" народ также безмерно удалился от политики, задремал, отделенный от власти километрами партийных коридоров. Но встряхнув его, "скрытая элита" лишь установила режим еще более циничный ч жестокий, в котором у народа была отнята последняя возможность мирно и согласно дремать, кивая.

Народ не только не спросили, а чего, собственно, он хотел бы в результате перемен и какие перемены ему вообще нужный. Ему грубо навязали совершенно новую и не из чего не следующую либерально-рыночную догму, а те "демократические" формы решения, которые все же ему внешне были предоставлены, легко приравнивались к нулю, когда "Системе" это было необходимо.

В сущности, если "Система" как общая концепция не является ни "правой", ни "левой", если "скрытая элита", стоящая за сменяемыми внешними вывесками, руководствуется больше "мировоззрением", описанным Кафкой и прокомментированным Максом Бродом, нежели логикой обычных, внешних политических идеологий, то станет совершенно понятным то чувство, которое многие простые русские люди испытывают сегодня: "ничего так и не изменилось", "обновления не произошло", "никаких реформ нет и в помине", "это все обман правящей верхушки" — "Система", действительно, осталась все той же. Те же секретари обкомов отдают глуповатые распоряжения, те же мафиозные проходимцы из олигархии советской культуры задают нравы, даже те же цензоры судят тех же непокорных литераторов, что и раньше. Патологически скучный "Ленинский Университет Миллионов" незаметно перешел в "Поле Чудес", проделав путь через наспех и грубовато слепленный "Взгляд". Когда бывший член Политбюро с экранов пугает "букой" коммунизма — отвратительный вампирический лик "Системы" предстает перед нами во всей своей наглой иррациональности. Герои "Замка" у Кафки подвергаются подобным же испытаниям абсурдом — таким путем в них уничтожается доверие своим собственным воспоминаниям, чувствам, переживаниям, ощущениям, таким путем их отучают доверять самим себе и полагаться на себя даже в самых простых бытовых вещах. "Ведь этот же самый человек еще совсем недавно говорил прямо противоположные вещи!", — удивляется тот, кто еще недостаточно усвоил терапию "Системы". "Да нет, — поправляет более продвинутый в медиакратическом лечении, — он это говорил всегда". Оруэлл определил этот метод следующей формулой: "Кто управляет настоящим, управляет прошлым, а кто управляет прошлым, управляет будущим".

Но дело не только в том, что власть рыночников является прямой наследницей доперестроечной "Системы". Оппозиция также очень далека от подлинно "демократических" принципов. Не ставя под вопрос фундаментальных основ, на которых стоит "Система", часто поддаваясь на ложные вызовы и выбирая между ложными альтернативами, по инерции бюрократически не понимая свой народ и обладая типично советским невежеством относительно реальной политической истории наций и государств, оппозиция подчас невольно подыгрывает "Системе", отвлекает внимание на пустяковые проблемы, создает новые барьеры между людьми и властью. Почему-то поверив наглой демагогии рыночников относительно "демократии", оппозиция стала на "антидемократические" позиции, лишив тем свои тезисы логической последовательности и идеологической состоятельности. Чтобы понять и услышать волю народа, надо обладать изысканным, тонким слухом. Чтобы осуществить его чаяния, надо обладать огромным мужеством, титанической силой и героической жаждой Преодоления.

Если оппозиция будет лишь довеском "Системы", как это сегодня происходит повсюду в странах, где "Система" стабильна и устойчива, ей придется рано или поздно исчезнуть вместе с Центром.

Пожар Демократической Революции

Когда на месте землемера К. из кафкианского "Замка" оказывается не "ортодоксальный иудей" (о котором говорил Макс Брод), видящий в иррациональном давлении "Системы" лишь подтверждение превосходства Божественного над человеческим и примиряющийся с непознаваемой произвольной иерархией темных хитросплетений отчужденной власти, а человек другой нации, другой традиции, то его естественным и вполне оправданным желанием рано или поздно будет взять и разрушить сам фундамент высящейся на холме серой громады зловещей постройки. То же справедливо и для народа. Если народ здоров, и если его духовная традиция отлична от той версии "иудаизма", в рамках которой "Замок" находит свое теологическое оправдание, то его единственным ответом на деспотизм Отчуждения рано или поздно станет Народная Революция, ведущая к Справедливости и подлинной Демократии. Часто это не происходит, задерживается — или потому, что на нацию осуществляется физическое давление какой-то посторонней, оккупационной силы (но тогда неизбежна национально-освободительная борьба), или потому, что она не является однородной, т.е. волевой импульс одной национально-культурной составляющей блокируется волевым импульсом другой национально-культурной составляющей. Но и в этом случае может наступить либо этническое деление (и затем уже подлинно Демократическая Революция), либо слияние воедино нескольких волевых импульсов перед лицом общего врага — "Системы", убийцы нации.

Сегодня "скрытая элита" "Нового Мирового Порядка" определилась однозначно как капиталистическая и космополитическая сила. Причем сущность этой силы в ее полной противоположности базовой идее "демократии", ведь она подавляет народы и лишает их возможности править самими собой, т.е. "соучаствовать в их собственной судьбе". Нет также ни малейших сомнений в том, что "рыночная" неономенклатура, а равно как и последние советские руководители, передавшие ключи от механизма управления "Системой" новой группе антидемократических манипуляторов, являются составной частью мондиалистской паутины "Нового Мирового Порядка", послушными и безотказными, как густо смазанные долларовым прикормом шестеренки. Эта власть — власть "Системы", власть тиранов, деспотов, диктаторов, облаченных в циничные "гуманитарные" робы ряженых "демократов" из "общества спектакля". Эта власть "всемирных каменщиков", заканчивающих возведение своего иррационального "Замка", зловещего строения, в котором и им самим подчас становится жутко, даже при мимолетной догадке о том, чей дворец построен их усилиями.

У народов же есть свой собственный путь. Это — путь неповиновения "Системе", силам "Нового Мирового Порядка", "теневой элите", ее наймитам и провокаторам. Воля к истинной Демократии выше, чем оппозиция. Она чиста, идеальна. Ее нельзя подделать или извратить, так как в ней все определяет страстный порыв, мужественное действие, непокорное и прекрасное стремление к "Пылающей Справедливости" (А. Рембо), к Свободе, к Политике, к Власти, к античному "соучастию в своей собственной судьбе", в судьбе своего священного народа...