Санкционная война: метаморфозы Банка России

Санкционная война против России идет уже шестой месяц. Этого вполне достаточно для того, чтобы управление российской экономикой было перестроено на работу в новых непростых условиях. В том числе перестроено управление денежно-кредитной сферой экономики, которое осуществляет Банк России. К сожалению, чёткой, внятной политики перестройки своей работы Банк России так и не обнародовал. А такая перестройка жизненно необходима.

Во-первых, потому что в конце февраля-начале марта этого года коллективный Запад заморозил валютные активы Банка России на сумму свыше 300 млрд. долларов. А это аккурат половина всех активов Центробанка на начало нынешнего года. Как Банк России будет дальше работать с такой «дырой», трудно совместимой с жизнью?

Во-вторых, потому что в Россию стала прибывать в гигантских объёмах «токсичная» валюта (доллары США, евро и прочие валюты, которые и были подвергнуты вышеупомянутой заморозке). Таким образом, существует высокий риск заморозки новых траншей «токсичной» валюты. Плюс к этому растущий валютный навес над российской экономикой чрезмерно повышает курс российского рубля. Как Банк России собирается решать проблемы, связанные с продолжением использования «токсичных» валют?

В-третьих, стране нужно в срочном порядке проведение импортозамещения, а для этого требуются инвестиции. А для них, в свою очередь, необходимы кредиты, коими и заведует Центробанк. Как Банк России собирается помогать восстанавливать ослабленную санкциями экономику и укреплять ее суверенитет?

Можно еще продолжить этот список причин, требующих перестройки работы ЦБ. Но хотелось бы понять, как Неглинка (официальный адрес Банка России) собирается реагировать или уже отреагировала на те форс-мажоры, которые уже принесла России санкционная война.

Реакции, по моему мнению, нулевые или очень странные. Например, по вопросу заморозки валютных активов Банка России его руководитель Э. Набиуллина ещё в апреле, отчитываясь перед Государственной Думой, обещала, что будут подготовлены исковые заявления в международные суды по поводу незаконной блокировки российских активов с требованием их разблокировки. Если верить российским СМИ, то на сегодняшний день от Банка России ни одного искового заявления не было подано. А вот коллективный Запад ведет напряжённую работу по вопросу конфискации замороженных валютных активов Банка России. И не сегодня-завтра такая конфискация может начаться.

Примечательно, что в своей отчетности Банк России не отражает факт заморозки половины его активов. Центробанк, как ни в чём ни бывало, показывает, что все активы в целости и сохранности. Даже нигде не выделяя ту их часть, которой Банк России управлять не может. Это элементарное правило финансовой отчетности, применяемое к коммерческим банкам. Но, как говорится в латинской поговорке: Quod licet Jovi, non licet bovi («Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку»). Интересно, когда коллективный Запад приступит к финальной фазе операции и проведёт конфискацию валютных активов Банка России, последний по-прежнему будет их отражать в своем балансовом отчете?

Кстати, о балансе Банка России. Несмотря на то, что с начала санкционной войны там закрыли существенную часть статистических данных, он все-таки на помесячной основе продолжает публиковать данные о своём балансе в виде агрегированных (укрупнённых) показателей. Несмотря на все статистические и бухгалтерские ухищрения Банка России, я всё-таки его балансу доверяю больше, чем устным заявлениям чиновников с Неглинки.

Так вот, накануне Банк России опубликовал свой балансовый отчёт по состоянию на 31 июля 2022 года. Я решил сопоставить этот баланс с балансом предыдущего месяца (на 30 июня) и с балансом на конец второго месяца нынешнего года (28 февраля). Последний я рассматриваю как «базовый», в котором еще не отразилось влияние санкционной войны против России. Сопоставляю основные компоненты активов Банка России (табл. 1)

Активы Банка России в 2022 году на конец месяца, трлн руб.

Ещё раз повторю, что в суммарных активах Банка России учтена замороженная валюта на сумму свыше 300 млрд.

долл. Тем не менее произошло снижение общего объема активов в рублевом эквиваленте. В конце июля они были меньше на 29% по сравнению с концом февраля. Главная причина такого уменьшения – резкое укрепление валютного курса рубля. В долларовом эквиваленте, наоборот, произошло сокращение активов. На начало рассматриваемого периода (28 февраля) активы составляли 799,89 млрд. долл., а в конце (31 июля) – 733,62 млрд. долл. (пересчет по официальному курсу ЦБ на дату).

Как в начале периода, так и в конце доминирующей позицией активов является «Иностранная валюта и драгоценные металлы»: её доля во всех активах равнялась соответственно 74,8% и 70,6%. Если к ней прибавить позицию «Требования к МВФ», то мы получим общую величину агрегированного показателя «Международные резервы». На начало периода доля «Международных резервов» равнялась 80,1%; в конце периода – 75,7%. Подобная структура активов присуща тем центробанкам, которые называют «Валютными управлениями» (CurrencyBoard). Т. е. национальные денежные единицы такие институты эмитируют под обеспечение иностранной валюты, отражаемой в их активах. Фактически это квазинациональные денежные знаки, «перекрашенная» иностранная валюта. Чтобы стать полноценным национальным Центробанком, необходимо, чтобы эмиссионный институт свои активы формировал за счет инвестиций в отечественные активы и за счет кредитов отечественной экономике.

Как видно из таблицы, суммы инвестиций российских эмитентов мизерные: и в начале, и в конце периода на уровне около 1 трлн. рублей. А величина кредитов, которая и в начале периода была весьма скромной, за пять месяцев упала в пять раз. Получается, что на инвестиции и кредиты пришлось в начале периода 19,2%, а в конце – 7,2%. Что-то мы не видим признаков того, что Банк России из валютного управления превращается в настоящий национальный Центробанк. После начала санкционной войны Банк России взвинтил ключевую ставку до 20%. Хотя к настоящему времени она уже снижена до 8%, тем не менее она делает кредиты избыточно дорогими. Для конечного получателя они будут иметь процентную ставку, примерно в два раза превышающую ключевую. Для обслуживания таких кредитов надо иметь очень высокую рентабельность, которой нет ни в одной отрасли российской экономики. Резкое снижение объемов кредитов объясняется досрочным прекращением действия ранее заключённых кредитных сделок (даже несмотря на то, что такое досрочное закрытие сопряжено с уплатой штрафов).

Особое внимание обращает на себя позиция «Прочие активы». Данная статья всегда была «технической» в балансах Центробанка, на нее приходились десятые доли процента в активах. И на конец февраля ее доля составила 0,7%. В конце июля она была уже равна 17,1%. В рублёвом выражении ее величина за пять месяцев увеличилась в 18,6 раза! Между прочим, в конце июня «Прочие активы» имели максимальное значение, равное почти 12 трлн рублей, а их доля во всех активах составила 26,0%. Эта статья («Прочие активы») прочно заняла в активах Банка России второе место после статьи «Иностранная валюта и драгоценные металлы». Но самое удивительное, что Банк России не дает никаких разъяснений по поводу этой загадочной статьи.

Изложу одну из возможных версий, что скрывается за «Прочими активами». 28 февраля Банк России заявил, что он прекращает операции с иностранными валютами. На сайте Банка России с тех пор в отчётности по покупкам и продажам валюты стоят нули. То, что Банк России прекращает операции с «токсичными» валютами, понятно. Все «токсичные» валюты Банка России были обнулены, и продавать нечего. А покупать боязно – опять обнулят...

Но ведь есть еще «дружественный» юань, который не был заморожен. С юанем-то почему не продолжать работать? Сегодня и Центробанк, и Минфин России хором говорят о необходимости замещения «токсичных» валют «дружественными», называя, кроме китайского юаня, также южноафриканский рэнд, индийскую рупию, турецкую лиру, дирхам ОАЭ и другие. Так, может быть, за статьей «прочие активы» скрываются активы в виде накапливаемых юаней и прочих «дружественных» валют и накопление идёт без шума и огласки? Может быть, Банк России руководствуется соображениями «не подставлять» «дружественные» страны, не создавать для них риски вторичных санкций.

Что ж, конечно, накопление «дружественных» валют лучше, чем накопление «токсичных». И если предположить, что за «Прочими активами» скрываются «дружественные» валюты, все равно остается большой вопрос: почему «дружественных» валют в активах Банка России в 2,4 раза больше, чем инвестиций и кредитов на развитие российской экономики? Ведь любому мало-мальски грамотному человеку понятно, что самой «дружественной» валютой в России может и должен стать рубль в развитие российской экономики. А вот этого рубля в балансе Банка России почти не видно.